Бобби Пайрон - Мой верный друг Тэм

— Да, Эбби. Думаю, что да. Он пытается найти дорогу домой, к тебе.

Я завизжала и чуть не сбила маму с ног, так крепко я ее обняла.

— Вот видишь, мама! Я же говорила! Мы должны ехать сейчас же, мы должны найти его!

Но мама не смотрела на меня. Она обняла меня и прижала к себе, не переставая испепелять бабушку взглядом.

— Мама… — твердила я, пытаясь вырваться из ее объятий.

Холодным, решительным голосом, которым мама разговаривает на работе, она произнесла:

— Не хочу показаться грубой, Агнес, но я не позволю забивать голову моей дочери глупостями и внушать ей напрасные надежды. Эбби и так пришлось многое пережить.

— Ребенок попросил меня о помощи, Холли, — вежливо ответила бабушка.

Бабушка и мама долго смотрели друг на друга. В конце концов мама сказала:

— Эбби, отнеси, пожалуйста, это ведро с овощами ламам.

Я не верила своим ушам.

— Но, мама…

Она погладила меня по голове.

— Иди, Эбби. Мне нужно поговорить с твоей бабушкой.

Я пулей вылетела из дома, хлопнув дверью. То, что я только что узнала, мама назвала глупостями.

— Я не позволю забивать голову моей дочери глупостями и внушать ей напрасные надежды, — сказала я, подражая маминому голосу Снежной королевы.

Я зашла в амбар. Шесть длинношеих, прекрасных, пушистых лам с большими ушами перестали жевать и уставились на меня.

— С каких пор надежда и вера в чудеса считаются глупостью? — спросила я.

Шесть пар больших карих глаз продолжали смотреть на меня. Стерлинг, Бу, Пэчиз, Джет, Перл и Бэмби нервно переминались с ноги на ногу.

Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Ламы очень похожи на овчарок — они чрезвычайно чувствительны. И если лама испугана или нервничает, она может плюнуть.

Я подождала, пока у меня в голове прояснится, и предложила каждой из лам морковку. Мягкими губами, похожими на бархатные ложки, они слизывали лакомство с моей ладони. Я гладила жесткие волосы на их шеях, пока ламы не начали мурлыкать. Ламы мурлычут, когда они довольны и чувствуют себя в безопасности, прямо как коты.

Я прислонила голову к шее Перл и запустила пальцы в ее густую шерсть. Ее мурлыканье стало глубоким и равномерным. Оно проникало прямо в мое разбитое сердце.

— Возвращайся, Тэм, — прошептала я. — Возвращайся домой.

Тэм продолжал двигаться на юг, держась подальше от дороги. И как долговязая тень, за ним бежал койот.

Сначала это беспокоило Тэма — ему не нравилось, что это дикое, непредсказуемое существо бежит следом. У него был другой запах, совсем не такой, как у собак, которые живут с людьми, — запах заботливых рук, еды, приготовленной в теплой кухне, коврика, на котором собака спит ночью. Койот пах листьями, ветром и свежей кровью.

Тем не менее Тэм с любопытством наблюдал за тем, как койот охотится в полях на мышей и полевых крыс, как он раскапывает кроличьи норы. И хотя Тэм не был охотником, он хорошо знал, что такое еда.

Ночью, когда Тэм спал, койот уходил на охоту. Он крался незаметно в ночи, постоянно прислушиваясь и принюхиваясь. Наевшись, койот приносил только что убитого кролика, белку или сурка… Тэму. Он прикрывал добычу листьями и грязью, а потом растягивался рядом с ней и засыпал.

По правде говоря, в ту ночь, когда маленький койот уловил запах Тэма, он был очень одинок. Когда ему было пять месяцев, машина на автостраде сбила его мать. Сначала маленькие койоты, его братья и сестры, держались вместе поближе к норе, в которой они выросли, но со временем все разбежались. Койот подолгу сидел возле норы и ждал возвращения братьев. Но проходили дни и ночи, и его зовущий вой превратился в вой одиночества. Ночи стали прохладнее, а дни короче. Койот ушел от норы и от всего, что было ему знакомо.

Еще какое-то время он искал своих братьев и звал их по ночам. Но дни превратились в недели, и он уже забыл свою семью. Койот знал, что теперь он один, а ему не хотелось больше быть одному.

И поэтому он шел за Тэмом по узким оленьим тропам, день за днем, всегда на юг. Для койота не имело значения, в каком направлении идти, пока они вместе. Да, в койоте еще жил щенок. Часто он забегал далеко вперед и, спрятавшись от Тэма, ждал. Как только пес появлялся, койот выпрыгивал из-за дерева или куста. Когда Тэм останавливался, чтобы передохнуть, койот его щипал и покусывал, приглашая поиграть. Тэм всегда отказывался. Он был собакой, возвращающейся домой.

Тэм и койот продолжали неизменно двигаться на юг, спускаясь к реке Оттер-Крик. Охота была удачной, погода прохладной, но солнечной. Тэм чувствовал себя сильнее, чем после аварии.

Через несколько миль после того, как они пересекли заповедник Оттер-Крик, пес и койот вышли к берегу реки Джеймс. Это была уже не узенькая мелкая речушка, через которые привык перебираться Тэм. Река Джеймс была широкой, с медленным течением. И глубокой. Тэм никогда не видел ничего подобного.

Койот бежал рысью вдоль берега, исследуя странный мусор, встречавшийся на его пути. Он с восторгом накинулся на мертвую рыбу. Потом замер, отряхнулся и побежал к Тэму, покусывая его игриво за ухо.

Тэм зарычал на надоедливое существо. Он не был настроен играть. Дорога на юг, та дорога, по которой он должен идти, лежала через реку, и Тэм не знал, как ее пересечь. Он уже перебирался через небольшие речушки или ручьи — либо по камням, либо по сваленному дереву. Но эта река была слишком широкой, и даже самое высокое дерево не смогло бы достать до противоположного берега.

После долгих поисков места, где можно было бы перебраться через реку, Тэм рухнул в тени, усталый и разочарованный. Он вздохнул и посмотрел карими глазами, полными отчаяния, как река пробегает мимо. Ястреб лениво кружил над маленьким островком посредине реки, белка трещала в ветвях дерева прямо над Тэмом. Койот растянулся рядом со своим другом так близко, как никогда прежде, и закрыл глаза.

В трех милях к западу кричал ворон, сидя на верхушке моста, переброшенного через реку Джеймс.

Был уже полдень. Тэм встал. Потребность идти на юг была сильной, как никогда. Собака заскулила. Пора, пора увидеть девочку. Пора услышать ее голос:

— Тэм! Ко мне, Тэм!

Койот проснулся и проследил за взглядом собаки. Затем отряхнулся и зашел в воду.

Койот был прирожденным пловцом. Он научился плавать еще в детстве. Койот легко заплыл на глубину — спина над водой, хвост крутится, как руль. Он проплыл немного вперед, а потом вернулся обратно к берегу и позвал Тэма.

Пес заскулил и сделал неуверенный шаг к реке. Он поднял нос и понюхал ветер. Конечно, койот был не прав. Конечно же, должен быть другой путь на тот берег.

Койот позвал его еще раз и полез в воду. Он плыл вперед и возвращался обратно.