Бобби Пайрон - Мой верный друг Тэм

Мама открыла рот, как будто собиралась что-то возразить, но потом сжала губы. Она ссутулилась, как будто из нее выпустили весь воздух.

Мама вытерла уголки глаз и шмыгнула носом. Повесив мой рюкзак себе на плечо, она сказала:

— Давай, дорогая. Поехали домой.

Как только мы вернулись с автобусной станции, я сразу же пошла в свою комнату и не выходила оттуда. В животе урчало из-за пропущенного ужина, но меня это не беспокоило. Тэм, скорее всего, тоже голодал.

Я достала карту, которую собиралась дорисовать во время поездки на автобусе в Виргинию, но тут в мою дверь постучали.

Я крепче сжала цветной карандаш.

— Уходите, — сказала я.

Дверь все равно открылась. В проеме появилась бабушка, высокая и стройная, как сосна.

— Я принесла тебе немного поесть, — сообщила она.

Я опять посмотрела на свою карту.

— Я не хочу жрать, — ответила я. Но бабушке было все равно, как я разговариваю.

Она закрыла за собой дверь.

— Я приготовила жареный сыр, он весь расплавился и такой липкий, как ты любишь.

Мой живот сразу же отреагировал на эти слова. Я очень любила бабушкины сэндвичи с жареным сыром. Но все же…

— Нет, спасибо, — сказала я.

Бабушка поставила поднос с сэндвичем и стаканом молока на мою кровать. Потом взяла расческу с туалетного столика и подошла ко мне сзади.

Она распустила мои косы.

— Голодание не вернет Тэма, Эбби.

Я закрыла глаза, чтобы не расплакаться, и ничего не ответила. Ком в горле был таким большим, что я ничего не смогла бы сказать, даже если бы захотела.

Расчесывая мои волосы, бабушка произнесла:

— Ты чуть не разбила маме сердце, когда попыталась убежать, дорогая.

Она расчесывала запутанные волосы, и ком постепенно исчезал, но я все еще молчала.

— Твоей маме и без того есть о чем беспокоиться. Твой папа опять уезжает, и нужны деньги, чтобы починить фургон.

— Я не понимаю, зачем папе опять уезжать. Я думала, он больше не будет ездить на гастроли, — произнесла я.

Бабушка остановилась.

— Твой папа не домосед. И никогда им не был.

— Но мама говорила, что она так счастлива, когда они не путешествуют, — заметила я.

Бабушка продолжила расчесывать мои волосы.

— Да, она устала жить в дороге. И это не подходящая жизнь для ребенка, — проворчала бабушка себе под нос. — А ты скучаешь по путешествиям, Эбби? — спросила она.

Я посмотрела на залитые лунным светом поля и на темные-претемные горы. Я знала каждый дюйм этих восьмидесяти акров так же хорошо, как знала цвет своих глаз и волос и каждую веснушку на своем лице. Я знала даже, как летними вечерами каждое дерево разговаривает со мной и с Тэмом, и самые лучшие места на реке Клир-Крик, где водятся саламандры. И что нет лучше места для того, чтобы понаблюдать за оленем, чем пруд за яблочным садом.

— Нет, мэм, — сказала я. — Я очень счастлива, что мы переехали к тебе. Я не хочу покидать Уальд-Кэт-Ков и Хармони-Гэп.

— Луна сегодня такая большая, — задумчиво произнесла бабушка. — Твой дедушка Билл называл ее «Луна Каролина».

Я заглянула бабушке в лицо. Она всегда становилась такой задумчивой, когда вспоминала о дедушке. Я коснулась ее руки, чтобы отвлечь.

— Бабушка, как ты думаешь, Тэм сейчас видит такую же луну?

Она грустно улыбнулась.

— Может быть, дорогая. Может быть.

Тэм грелся на солнце, лежа на маленькой поляне. Трава была уже бурая, но, по крайней мере, сухая. Дожди смыли последние листья с деревьев. На ветвях краснел сумах. И хотя ночи были уже холодные, днем все еще было жарко.

Прошло несколько дней после стычки с людьми на площадке для пикника, но злые голоса, звуки взрывов глубоко врезались в память Тэма. Людей надо избегать.

Исхудавшие бока пса поднимались и опускались, пока он спал. Его ребра выступали под грязной спутанной шерстью. Прошло несколько дней с момента аварии, с того момента, как он потерялся, несколько дней с тех пор, как он ел последний раз из своей миски у печки и спал в теплой постели рядом с девочкой.

Ворон покружил над спящей собакой и сел на ветку американского лавра. Птица склонила голову на одну сторону, потом на другую, наблюдая за собакой. Любопытство взяло верх. Ворон слетел на траву и прыгнул собаке на голову. Нос Тэма дернулся, он поднял ухо, но глаз не открыл. Тогда ворон, известный проказник, ущипнул собаку за кончик уха.

Тэм вздрогнул, проснувшись, и вскочил. Он бросился на ворона, но птица оказалась проворней. Она взлетела на дерево и начала каркать, дразня собаку. Тэм плясал вокруг дерева на задних лапах, яростно лая на ворона. Птица срывала веточки и сухие листья американского лавра и бросала их вниз.

Тэм отряхнулся и снова лег. Он решил не обращать на птицу внимания.

Но у ворона были другие планы. Он слетел с ветки и начал летать над овчаркой, хватая Тэма за шерсть на голове. Пес мгновенно вскочил и, лая, погнался по поляне за птицей. Ворон каркал, насмехаясь над ним.

Погоня была в самом разгаре. Тэм перепрыгивал через бревна, проносился сквозь мелкий кустарник, бежал по сваленному дереву, переброшенному через ручей. Впервые за несколько дней он забыл о голоде, страхе, об одиночестве и о непреодолимом желании идти на юг. Пес делал то, что умел лучше всех, то, что он тренировался выполнять каждый день, — быстро преодолевал полосу препятствий.

Только на этот раз, когда Тэм совершил последний прыжок и пронесся сломя голову мимо куста черники, девочки, встречавшей его с распростертыми объятиями и называющей его по имени, не было. Вместо этого он увидел огромную вонючую тушу черного медведя, лениво собирающего последние ягоды.

Тэм отскочил назад, его глаза расширились от страха.

Медведь встал на задние лапы. Его нос почуял запах незваного гостя. Приближение зимы сделало медведя не только неповоротливым, но и очень раздражительным. Любой, кто мешал ему подкормиться перед спячкой, будет наказан.

Зверь почувствовал запах колли. Он опустился на четыре лапы и погнался за собакой с удивительной скоростью.

Сердце Тэма выпрыгивало из груди, когда он несся по сухой траве, ослабевшие от голода мышцы болели. На открытой поляне медведь сокращал дистанцию. Тэм уже чувствовал его горячее дыхание у себя за спиной, слышал лязг зубов, когда зверь щелкал челюстью, пытаясь его схватить. Из последних сил собака рванула в чащу.

Когда лапы уже не слушались Тэма, он увидел дупло, забился в него и стал ждать. Из его груди доносились судорожные вздохи. Лапы тряслись. Нос пытался уловить запах страшного существа.

Хрустнула ветка.

Огромный черный нос обнюхивал полое дерево. Голова медведя закрыла солнце.

Тэм заскулил и забился в дупло так глубоко, как только мог.

Медведь фыркнул, заворчал и засунул лапу в дупло. Его когти, похожие на изогнутые кинжалы, пытались дотянуться до собаки. Тэм взвизгнул, когда один коготь задел его переднюю лапу. Пес сильнее прижался к дереву.