Ирина Волк - Колышек у вербы

— Узнал я, что нынче ставят здесь совхоз, — рассказывал старик, — вот и собрался я к вам, товарищи дорогие, идти со своей Рыжей Королевой. — Он на минутку исчез в доме и появился с белым мешочком в руках. — Припас вам семена самые отборные.

Юрин папа крепко сжал руку старика:

— Спасибо. А кукурузу мы вашим именем назовём.

Летом Юрик и Дёмка вместе с дедом пришли на поле. Кукуруза стояла перед ними ещё молодая, ярко-зелёная, но уже крепкая и сильная. И на углу этого поля красовался столбик, на котором Юрик сам прибил, по поручению отца, дощечку с чёрными буквами: «Кукуруза сорта Тараненко «Алтай».

Тараненко — это была фамилия волшебного деда, с которым случайно познакомились Юрик и Дёмка и узнали о Рыжей Королеве.

Папа писал Серёже в письме:

«Конечно, сынок, это не Украина. Кулундинские степи на нашем Алтае суровые, сожжённые солнцем. Но я приготовил тебе здесь удивительный сюрприз. Вот приедешь с мамой — увидишь».

Всю дорогу Серёжа спрашивал маму:

— Как ты думаешь, какой там может быть сюрприз?

Мама только пожимала плечами.

Папа встречал их на вокзале. Только вокзал был не похож на обыкновенные вокзалы. Поезд просто подошёл к широкой деревянной платформе, где стояла одна-единственная будочка. Пассажиры вышли и разбрелись кто куда. Вот тебе и вокзал!

Папа увидел разочарованное Серёжино лицо и рассмеялся:

— Это наш Кулундинский полустанок. Пройдёт несколько лет, и на нашей Кулунде будет вокзал, такой же большой, как в Киеве.

Серёжа заметил, что папа, который раньше всегда говорил «наша Украина», теперь и пишет и говорит «наш Алтай», «наша Кулунда».

Целую неделю прожил Серёжа в совхозе, а так и не увидел папиного сюрприза. Каждое утро, пока Серёжа ещё спал, папа садился в машину и мчался в степь. А возвращался он тогда, когда Серёжа уже спал. Ну что это, в самом деле — некогда ему даже поговорить с собственным сыном!

И вдруг в воскресенье утром папа склонился над Серёжиной постелью:

— А ну, вставай, соня! Я в твои годы с солнцем поднимался.

А какие особенные годы у Серёжи? Всего-навсего восемь лет.

Ну, конечно, папе не пришлось повторять дважды. Серёжа вскочил и закричал на весь дом:

— Мама, где мои сандалии? Мама, где моя рубаха?

— Всё раскидал, — сердилась мама. — Сколько я тебя учу аккуратно складывать одежду на стул у кровати! Вот не будет тебя папа ждать.

Но папа ждал, и Серёжа скоро собрался. Конечно, мама опять задержала: заставила выпить молока и съесть два куска хлеба с маслом. Правда, один кусок Серёжа успел незаметно опустить в карман, когда мамы не было в комнате.

И вот они с отцом уже сидят рядом в грохочущем «газике». Папа ведёт машину, а Серёжа жадно смотрит вокруг. Ох, какая она — Кулундинская степь! Широкая, длинная, всё тянется и тянется.

— Гляди, сынок, — закричал папа, — вот тебе и сюрприз!

Серёжа глянул вперёд и удивился: прямо в небо упирались макушки весёлых шелестящих берёз. Целая роща.

— Ты же говорил — голая степь! — закричал Серёжа, чтобы папа лучше услышал его.

— На Кулунде много таких ярких прохладных берёзовых перелесков, — сказал папа, когда они въехали прямо в рощу и остановили машину. — Их зовут здесь «колки».

— Они молодые, эти деревья? — спрашивал Серёжа.

— Нет, наоборот, очень старые, — объяснял папа. — Слышишь, что шепчут эти белокожие деревца? Приложи ухо к стволу.

Серёжа прижался щекой к гладкой коре, закрыл глаза, и вдруг кто-то рядом зашептал:

— Мы много веков назад прилетели издалека в виде крохотных семян-самолётиков. Здесь в низинках пустили корни.

Серёжа открыл глаза и засмеялся: как интересно рассказывают берёзки. Он, конечно, понимал, что это папа говорит от имени деревьев, но, наверное, и они сами сказали бы точно так же, если б только умели говорить.

— А теперь, — вдруг серьёзно, почти строго, сказал папа, — прислушайся.

Вокруг звенели песни. Множество крылатых певцов жило в ветвях деревьев, и каждый по-своему разговаривал с деревцами, с травой и с лесными цветами. Разноголосые трели неслись со всех сторон.

— Певчие птички, — прошептал папа. — Вот какой сюрприз я тебе сделал: подарил целую рощу вместе с весёлыми певцами.

Чудесный подарок сделал папа Серёже. И как только выдавалась свободная минутка, ехали они сюда, садились под берёзой на мягкую траву и слушали пение птиц. Потом Серёжа рвал для мамы букеты полевых цветов, украшал их папоротником.

Как-то в воскресный осенний день в колки поехали целых десять совхозных машин и остановились на опушке. Серёжа с удивлением заметил, что на их знакомом месте стоит уже много чужих машин.

— Каждый год после уборки люди приезжают в берёзовые рощи, чтобы праздновать день урожая, — объяснил папа Серёже. — Мы зовём этот день «праздником песни». И помогаем птицам петь. Вот и сегодня…

До вечера веселились целинники в роще: пели, танцевали. Всюду на траве были разостланы длинные скатерти, и на них лежало много всяких вкусных вещей: и бутерброды, и пирожки, и яблоки, и конфеты. Ещё засветло скатерти убрали, и ребята обошли те места, где земля заменила столы, подобрали все бумажки, подмели рощу. Бумажки, окурки, сухие веточки собрали в огромную кучу и подожгли. Как красиво сиял в ночи костёр! Все уселись вокруг него. И тогда директор папиного совхоза приподнялся и крикнул:

— А теперь, друзья, послушаем нашего гостя, который приехал к нам издалека — из самой Москвы.

Серёжа замер. Кто же это? Он хотел спросить у папы, но увидел, что у него тоже удивлённое лицо.

Перед костром появился человек с баяном. Кто-то поставил стул, и человек сел на него, озаряемый рыжими отблесками огня.

— У нас в гостях замечательный артист, лауреат Всесоюзного конкурса баянистов…

Зрители притихли. Деревья перестали шептаться, словно внимая чистым звукам удивительной музыки. Большой музыкант играл сейчас для целинников, играл так, что хотелось то плакать, то смеяться, вслушиваясь в необыкновенную мелодию. Уже было очень поздно, уже звёзды появились в небе, а он всё играл и играл…

Потом все сели в машины, и Серёжа увидел, как директор осторожно ведёт под руку музыканта. Тот шёл неуверенно, часто оступаясь.

Серёжа не успел ничего спросить. Папа сам сказал ему тихо, чтобы баянист не услышал: