Александр Шишов - Две подружки

— А то куда же, — весело отозвался Петр Иванович, довольный тем, что они все же проедут напрямую, как ему хотелось.

Подобрел и шофер.

— Ну, так что же, мелюзга, если по пути — садитесь, — пригласил он девочек.

Юля с Варей не растерялись. Где и когда перепадет такое счастье — прокатиться на легковой машине!

Сразу блаженная улыбка засветилась у них на лицах, как будто ехали они не лесом, а широкой улицей города. Юлька толкала локтем Варю: дескать, добились своего, — а сама строго смотрела вперед. Варя поняла ее, хотела толкнуть в бок, но в это время с ними заговорил Петр Иванович…

Когда подъехали к загону, доярки очень удивились: из машины выпрыгнула Юля, а потом и Варя.

— Вот они, пропащие! А мы-то их ищем, на весь лес зовем! — сказала одна из женщин.

Юлина мама стояла тут же и молчала. Черные брови ее сдвинулись. Юля знала: когда мама кричит — лучше, а когда молчит — ничего не может быть хуже…

Петр Иванович, быстрый, проворный, сразу велел дояркам взять тетради и сесть за стол. Перед Ольгой Петровной оправдался:

— Задержались. Лесом впервые ехали. Вот помогли нам выбраться девочки.

Юлина мама недобро ответила:

— Уж коли не было бы вас, дали бы мы этим девочкам… деру.

— За что же? — удивился зоотехник.

— Они знают — за что!..

Юля покраснела, опустила глаза. Мать знала: когда ее дочь провинится, у нее загораются уши. Так вот и сейчас: Юля стоит у всех на виду, а щеки у нее горят, и уши у нее горят.

Доярки уселись за стол, сколоченный из неструганных досок. А ножки у него — простые колья, вбитые в землю. Петр Иванович стал объяснять, как нужно переходить на электродойку коров.

Девочки тоже присели к столу и стали слушать. Только им не очень-то слушалось. А тут еще с верхних сучков березы на стол упала какая-то букашка.

— Ай, божья коровка! — крикнула Варя и сцапала ее.

— Дай мне, — попросила Юля.

— Не дам.

Юля стала вырывать. На них зашикали. Юльку дернули за косу, а у Вари косы нет, так ей погрозили пальцем. Девочки и выронили из рук божью коровку. Варя скоро забралась к одной тете на колени. Та приголубила ее, и она задремала. Наверное бы, и уснула, да Юлька заметила, что Варя клюет носом, и больно ущипнула ее.

— Ой! Кто это меня? — крикнула Варя.

Чтобы Юлька и Варя не мешали заниматься, зоотехник послал их доглядывать за машиной. И девочки побежали к машине, стоявшей в стороне, под деревьями.

Юлька совсем раздурачилась: просунула руку в кабину и дала сигнал. Она и сама не ожидала, что получится такой сильный гудок.

Со стороны реки тотчас появился шофер, на ходу застегивая ворот рубашки. Он покупался, да мало, думал — гудок подал Петр Иванович, чтобы ехать. Поняв в чем дело, строго сказал:

— Так озорничать могут только мальчишки…

— Мы не озорничаем, — сказала робко Варя.

— То-то машина сама загудела?

— Сама, — ответила Юля, заложив руки за спину.

Как только солнце опустилось за гребень леса, в лугах и над рекой поднялся густой-прегустой туман. Однако туман держался недолго — ветер разогнал его. А тут и ветер утих. Деревья застыли в дреме. В воздухе появилась разная кусачая мошкара.

Над загоном стоял комариный писк: дзи-зи-зи, дзи-зи-зи…

Пастух дядя Василий, сняв войлочную шляпу, озираясь, сказал:

— Погода сегодня со всячинкой, — хотя ни кто его об этом не спрашивал.

Он сел на низко срезанный пенек, свернул цигарку, не торопясь, как и все делал, набил ее крепким самосадом и, подумав, сказал:

— Лягушки расквакались к непогоде… К тому же и ласточки летают низко. — Почесал за ухом, поглядел на Юлю и Варю. — На земле муравья не увидишь, а вы, голенастые, все еще места себе не нашли…

Девочки подумали: «Вот какой дядя Василий неровный — то от него слова не добьешься, то сам со всеми заговаривает». Они пододвинулись было к нему поближе. Юля спросила:

— Скажите, пожалуйста, костер будет?

И Варя из-за спины подруги спросила:

— Когда костер загорится?

Пастух, может быть, и ответил бы, да девочек услышала Ольга Петровна. Она закричала:

— Остались, думаете, здесь хорошо? Вот пускай вас донимают комары! — Пошумела, пошумела и сжалилась: — Ступайте в общежилку. Завернитесь там в одеяла и спите. Костер опасно разводить — сухота везде…

Девочкам не хотелось уходить из загона. Здесь уже стали появляться ночные бабочки. Вон сколько их льнет к свету фонарей. Женщины в белых халатах процеживают молоко.

Юля подмигнула Варе:

— Не уйдем.

Варя кивнула: не зря же ехали сюда, перебирались через реку, прятались в кустах…

От комаров избавиться не так уж трудно. Подружки наломали веток и стали ими обмахиваться. Веток они наломали было и пастуху, чтобы и тот отгонял от себя надоедливых комаров, но дядя Василий только ухмыльнулся в бороду.

— Я вот их ядреным самосадом, так они от меня за версту держатся. — Он затянулся и выпустил изо рта да еще из носа целые струи дыма.

Юля поморщилась, а Варя даже чихнула, но от пастуха не отошли. Юлька как бы невзначай спросила подружку:

— Ты слыхала, как ночью совы кричат?

— Не слыхала, — ответила Варя.

— А я слыхала. Они кричат вот так… — Нахохлившись, Юля хотела изобразить, как кричит сова, но ничего у нее не вышло.

— По-разному сова кричит, — сказал дядя Василий.

— А как же?

— Ну, бывает, сова кричит, как человек. А то мяукает, мурлычет, как кошка. — Он опять пустил струю дыма. — Бывает, и как малое дите — плачет. А то, вроде больной человек, заохает и застонет — с непривычки испугаетесь. Ночью здесь и куст обернется медведем.

— Мы небоязливые. Да, Варька? — сказала Юля.

Варя, конечно, ответила «да», и они начали притоптывать, приплясывать да еще напевать:

Ольга Петровна, увидев их, на этот раз совсем рассердилась. Взяла пребольшую палку и погналась за Юлей и Варей. Конечно, она палкой их не тронула, но накричала:

— Велено вам убраться в общежилку, а вы еще здесь! Вот я вас достану!

Подружки присмирели: ничего не поделаешь, надо уходить в домик-общежитие.

В этом домике все было, как в настоящем: печь, крючки и вешалки, на стенах разные полочки, шкафик с посудой, часы-ходики, как живые: все тик да тик… На столе в жестяной банке цветы, а рядом с цветами керосиновая лампа — на случай, когда погаснет электричество. Вместо кровати — нары из досок.

Девочки тотчас же стали наводить порядок. Да и поссорились. Из-за пустяка поссорились: Варя хотела, чтобы лампа-коптилка горела ярко, а Юля не хотела. Варя фитиль вывертывала, а Юля убавляла.