Юрий Иванов - Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

Мы прощались на Надежде, мы такие же, как прежде… А. К.

Мы прощались на Надежде, мы такие же, как прежде…

Мы такие же?

Как прежде?..

ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ:

«Стояли теплые, солнечные, весенние дни. Но сегодня тронулся лед на Енисее, подул холодный ветер, и небо затянуло тучами. Ветер пронизывает до костей, а интернатским все нипочем — бегают раздетые, катаются в парке на самодельных плотах. Днем встречаю в переходе братьев Гребенниковых: „Вы откуда такие мокрые?“ Улыбаются: „Мы с плота в лужу упали“».

Вчера на первом уроке пятиклассник Андрюша Серов писал сочинение.

«Мы всем классом ходили в лес. В лесу Весна. Весна — могущественнейший волшебник. Расцветают первые цветы — медуница, калужница, фиалка. На березах уже появились маленькие липкие почки, скоро распустятся листья и природа полностью оживет. Весь лес наденет пышный наряд. Река была вся засыпана цветами. Я полез за цветами и набрал полный сапог воды. Там совсем рядом есть болото, а за ним чуть подальше поляна в цветах».

ИЗ ПИСЕМ ВОСПИТАННИЦ ИНТЕРНАТА:

…Мне так хочется поделиться своими маленькими секретами, но я не могу сесть и заставить себя обо всем по-человечески написать. Часто вспоминаю, как вела радиопередачу, без ума была от походов. Очень о многом думала, мечтала и по-сумасшедшему влюбилась в мальчишку. Вы его знаете, но признаться как-то боязно даже сейчас, когда прошли годы. Л.

…Очень нужна мне моральная поддержка и опора. Чувствую, что качусь не туда. Но я ведь сильная? Все переживу. М.

…Новость у нас. В июне ждем с Володей ребенка. Рожать-то страшно как! Хорошо бы девочка, а если опять мужик? Сын меня уже не слушает — подавай ему папу. Уж отца он боготворит! О.

…Не знаю, что делать, — я люблю, сильно люблю мальчишку. И он меня любит. Мы уже четыре месяца встречаемся. Но мама его запрещает ему со мной встречаться. Ей нужны богатые, а ведь я интернатская. Это ей не нравится. Его скоро заберут в армию. Что мне делать? До каких пор я буду такая пустая и несчастливая? Ведь я полностью несчастливая…

И еще. Я от своего дяди перехожу на квартиру. Надеюсь, мне там будет спокойнее. А то, что ни сделаю, все не так, за все мне достается.

Успокойте меня, помогите. Ответьте побыстрее. Напишите больше и, если можете, попонятливей. Н.

…Личная жизнь моя как-то не складывается. Что самое интересное, столько набивается кавалеров, но ни один не лезет в душу. Все на одно лицо. А мне нужно, чтоб он был человеком, мужчиной, а не тряпкой. Спасибо вам, что учили нас понимать прекрасное, учили видеть прекрасное в человеке. К.

На вечерний разговор «Только для девочек» старшеклассницы пришли в чистеньких, аккуратных байковых платьях.

Сашеньку я увидела сразу. Она сидела справа у окна за первой партой. Когда я вошла, девочки встали, и Саша движением головы откинула со лба прядь волос и улыбнулась. Сашенька была влюблена. На вечере она ни с кем не разговаривала, не написала записки, ни о чем не спросила.

Через пятнадцать минут отбой, а завтра я, может быть расскажу ей.

…Уличные фонари уже не зажигали — начиналось время белых ночей. Падал снег. Я не спрашивала, куда мы идем. Я крепко держала его руку и покорно шла рядом.

Мы свернули в арку какого-то дома и очутились в большом, занесенном снегом дворе. Неожиданно он остановился, и в наступившей тишине я услышала легкий короткий звон. Мы снова вышли на улицу. Он шагал широко, быстро. Куда он торопился? Куда спешил? Я не попадала в шаг, сбивалась, отставала, снова оказывалась рядом. И в этой попытке преодолеть разлаженность ходьбы, в торопливом несовпадении шагов двух взрослых людей, идущих бок о бок, в этом сломанном, сбитом ритме таилось предвестие то ли разлада, то ли разрыва, то ли не вместе прожитой жизни.

Завтра я расскажу ей, как душными летними вечерами пела я колыбельную сыну. «Миленький ты мой, возьми меня с собой, там в краю далеком назовешь меня… Миленький ты мой…»

Утром я раздвигала прозрачные занавески и раскрывала настежь окно. Из окна был виден высокий холм Коломенского. На его зеленом склоне паслась белая лошадь. И тогда я бросала дела, укладывала сына в коляску, и через двадцать минут по узкой деревенской улице мы въезжали в усадьбу.

Начинался летний день. По небу плыли облака. Я прикрывала ладонью глаза от солнца и долго смотрела на шатер церкви Вознесения. От долгого смотрения начинало казаться, что облака замерли, остановились, а плыву я сама, мой маленький сын, белая лошадь за спиной, деревья, река, сады Коломенского. Я встряхивала головой и усаживалась на траву.

Сын лежал в коляске с открытыми глазами и как будто прислушивался к жужжанию пчел, гудкам грузовых барж на реке и тихому ржанию лошади. Это был первый год его жизни на земле.

…Завтра я расскажу ей.

Сашенька любила учителя математики Николаева. В июне она закончила школу и уехала поступать в институт. Но в конце лета неожиданно вернулась, осталась работать в интернате, а в октябре вышла замуж за Николая Никитовича.

Саше шел девятнадцатый год.

Помню, перед зимними каникулами она, тогда еще десятиклассница, неожиданно зашла ко мне днем и Разрыдалась на пороге. Я перепугалась, усадила ее, закрыла дверь на ключ, а она захлебывалась слезами: «Откуда они все знают, откуда? Я ни с кем даже словечком не обмолвилась». Я гладила ее мягкие каштановые волосы, вытирала слезы, а Сашенька шептала: «Меня сегодня упрекнули: что ты в нем нашла? Что ты в нем нашла?»

— Ты никого не слушай. То, что нашла ты, никому найти не дано. Кто знает, может, мы все в нем ошибаемся, а ты права. Помнишь, я рассказывала вам о Лисе и Маленьком принце? «Зорко одно лишь сердце».

Мы обе не думали тогда, что пройдет всего год, и Сашенька войдет в новую, пахнущую свежей краской однокомнатную николаевскую квартиру молодой хозяйкой, нежной и верной женой.

…Вечером после восьми, когда я не знала, что делать с трубой, из которой хлестала вода, в конце школьного коридора появился стремительный Николаев. Высокий, в развевающемся плаще, в черном костюме и в белой рубашке, сияющий и торжественный, он шел звать в гости — сегодня они с Сашенькой расписались.

Николай Никитович был мастер на все руки. Он поколдовал над трубой, и мы отправились пить шампанское!

Прошел год, и морозным январским утром молодой отец привез жену с новорожденной дочкой из больницы домой. Девочку назвали Натальей.

За семь лет Саша родила Николаеву троих детей. Отец долго и терпеливо ждал мальчика. Так и сказал жене: «Будешь рожать, пока не подаришь сына». Наташа уже ходит в школу, Надежда — в детский сад, а полуторагодовалого Николая Николаевича еще не видно из-за стола.

Я увижу детей всех вместе, когда сентябрьским днем поднимусь в их просторную трехкомнатную квартиру. Окнами она глядит в осеннее небо, на верхушки деревьев, на маленький вокзал и бесконечные железнодорожные пути, за которыми кончается город и начинаются леса, леса.