Елена Ильина - Медведь-гора (фрагмент)

Пионеры врассыпную побежали вдогонку.

Приезжие стояли на дорожке у скамеек и, жмурясь от солнца, оглядывались по сторонам.

А в это время Лёва, Керим и ещё какой-то незнакомый высокий парень в сером костюме и в длинных серых чулках выгружали из машины вещи — чемоданы и парусиновые дорожные сумки. Серёжа Левин забрался в машину и подавал из неё вещи пионерам.

— Серёжа, — сказала пионерка Валя Кузнецова, — не знаешь, кто этот длинный?

Серёжа поднял с кожаного сиденья блестящий чёрный чемодан, оглянулся и сказал:

— Это их вожатый. Его зовут Фриц. А ну-ка, лови, Валя!

Валя обеими руками поймала чемодан и осторожно поставила на землю.

Чемодан был гладкий, скользкий, замочки отполированные, а сбоку наклеен ярлычок с надписью на двух языках — по-русски и не по-русски:

Эдгар Мюллер. Шварцвальд. Германия.

Edgar Muller. Schwarzwald. Deutschland.

Серёжа вытащил из кузова автомобиля ещё два чемодана и передал их Кериму.

На одном было написано:

Алиса Смит. Англия.

Alice Smith. England.

А на другом:

Пьетро Мартини. Италия.

Pietro Martini. Italia.

Керим и Валя нагнулись над чемоданами, разглядывая ярлычки.

— Какое красивое имя! — сказала Валя. — Пьетро Мартини!

— Пётр Мартынов, — сказал Серёжа. — Что ж, и по-русски это не худо получается.

Тут к автомобилям подошли два приезжих пионера и, взяв в каждую руку по чемодану, понесли их по аллее.

— Не надо! — закричали разом Серёжа и Керим. — Мы вам сами их донесём!

Приезжие пионеры тогда только поняли, что говорят Серёжа и Керим, когда у них отняли чемоданы.

— Лёва! — крикнул Серёжа, — куда нести вещи?

Не успел Лёва ответить, как несколько рослых пионеров из самого старшего отряда выхватили чемоданы из рук Серёжи и Керима и, взвалив на плечи, побежали к большому дому.

— Не тяжело? — крикнул Лёва вдогонку.

— Ничего! — весело ответил один из пионеров и слегка подбросил вверх чемодан.

Машины загудели, дали задний ход и, развернувшись, укатили назад к воротам.

— Откуда у этих пионеров наши флотские шапки? — сказала Валя.

— Ну да, шапки, — усмехнулся Серёжа Левин, — это не шапки, а бескозырки. Должно быть, им наши краснофлотцы подарили. А пилотки подарили лётчики.

— Один пионер в трюме приехал, — вдруг сказал Керим, ни на кого не глядя.

Серёжа махнул рукой.

— Ну уж и в трюме. Тоже выдумал. Может быть, в трубе?

Керим хлопнул себя рукой по колену.

— Не веришь? Сам слышал!

— Что слышал — верю. А вот что в трюме приехал — не верю, спокойно сказал Серёжа.

Керим нахмурился и покраснел.

— Не веришь?

— Не верю!

Валя схватила Серёжу за руку.

— Серёжа, не дразни Керима! А то тебе от него опять влетит. Давайте лучше спросим у самих пионеров, приехал кто-нибудь из них в трюме или не приехал.

— А как же ты его спросишь, если он не приехал? — сказал Серёжа.

Валя смутилась.

— Да что ты меня путаешь, Серёжа. Я говорю, что надо спросить у тех, кто приехал.

— Всё равно не спросишь, — сказал Серёжа, — они же по-русски не понимают.

— Ну, как-нибудь объясним, хоть руками.

Серёжа подошел к Вале и стал размахивать перед ней руками и перебирать пальцами.

— Ну, понимаешь? — спросил он. — Ничего не понимаю.

— Вот и они не поймут, если будешь объяснять руками. Я тебе сказал, что у меня в Москве осталась тётка.

— А ну тебя, Серёжка, что ты все дразнишься? Уж поверь мне: как-нибудь сговоримся. Я три слова по-немецки знаю: дер, ди, дас.

Серёжа, Валя и Керим побежали к палаткам. Палатками в лагере назывались деревянные домики. Они и в самом деле были похожи на палатки: стены книзу расширялись, кверху суживались и выкрашены были изнутри под холст — желтоватой краской.

На крыльце одного из домиков стояла маленькая пионерка и поливала из большой лейки белые пышные цветы, которые росли в ящике на перилах крыльца.

— Аля! — крикнула Валя. — Не знаешь, куда пошли иностранные пионеры?

Аля поставила на крыльцо лейку и сказала: — Мыться пошли.

— Керим, идём к ним в ванную, — сказал Серёжа.

Серёжа и Керим подошли к маленькому белому флигельку. Одно окно было настежь открыто, и оттуда слышался плеск воды и гомон голосов.

Керим быстро взобрался по карнизу на подоконник. За ним полез Серёжа. Они приподняли надутую, как парус, белую занавеску и заглянули в комнату.

В низких белых ваннах, доверху наполненных водой, брызгались и плескались шестеро мальчиков.

Из крайней ванны, которая стояла почти у самого окна, вдруг высунулась голая рука, помахала Серёже и Кериму губкой, и сразу изо всех ванн раздались приветствия:

— Хэлло!

— Гутен таг!

— Драстуй!

И не успели Серёжа и Керим ответить, как маленький смуглый пионер, сидевший в ванне у окна, прицелился и бросил прямо в Серёжу мокрую губку. Губка обрызгала Серёжу мыльной пеной и шлёпнулась на пол.

— Ах, так! А ещё иностранный пионер, — сказал Серёжа и вынул из кармана полдесятка кипарисовых шишек.

Увидев в руках у Серёжи целую кучу шишек, смуглый пионер прикрыл обеими руками ноздри и уши и нырнул на дно ванны.

Он так долго не показывался из воды, что Серёжа даже испугался и выпустил из рук шишки. Пионер сразу вынырнул и сказал, прижимая руки к груди:

— Очень много спасибо. Грациа.

— Видишь, они говорят по-русски, — сказал Серёжа Кериму. — Только при чём тут графия, — я не понимаю.

В это время в ванную вошёл вожатый в длинных чулках и что-то сказал по-немецки. Приезжие пионеры все как по команде выскочили из ванн и завернулись в мохнатые простыни. А Серёжа и Керим соскочили с подоконника на землю.

Через полчаса приезжие пионеры собрались на спортивной площадке. Они уже были одеты по-лагерному — во всё белое.

Смуглый пионер, посмеиваясь, смотрел на Серёжу. Глаза у пионера блестели, как будто их тоже только что вымыли, а мокрые пряди волос свисали на лоб.

— Керим, а Керим! — сказал Серёжа. — Спроси что-нибудь у этого смуглого. Может, он по-твоему понимает?

— Нет, — ответил Керим. — Он только по-своему понимает.

Серёжа подошел к смуглому и спросил очень громко и медленно:

— Как тебя звать?

Смуглый пожал плечами.

— Не знает по-русски, — сказал Керим. — Надо простые слова спрашивать.

И, подумав немножко, он спросил:

— Ты большевик?

Смуглый закивал головой и улыбнулся.

— Большевико — очен карашо.

— Вот видишь, — сказал Керим. — Понимает.

— Керим, — шепнул ему Серёжа. — Это, наверно, и есть тот самый Пётр Мартынов. Из Италии.

Смуглый засмеялся и закивал головой:

— Италия, Италия!

Потом он внимательно посмотрел на Серёжу, ткнул себя рукой в грудь и сказал:

— Pietro Martini di Milano.