Елена Ильина - Медведь-гора (фрагмент)

— Сергей Левин из Москвы, — представился Серёжа. — А это, — показал он на Керима, — Керим Сулейманов с Кавказа.

Тут Пьетро что-то быстро заговорил по-своему и потянул Серёжу и Керима за собой в палатку.

В палатке было тихо, прохладно и пахло влажными, только что срезанными цветами.

Прямо перед широким окном громоздилась Медведь-гора, заросшая зелено-бурой курчавой шерстью, а где-то внизу за кипарисами шумело море. Пьетро открыл шкафчик, стоявший у кровати, и вытащил оттуда желтый чемодан. Потом он опустился на колени, засунул в чемодан руку и достал цветную открытку.

— Италия, — сказал он.

На открытке была гора, похожая на Медведь-гору, а у подножия ее — несколько маленьких домиков.

Пьетро показал пальцем на круглую вершину горы и пощелкал языком.

— Высокая, значит, — сказал Серёжа. Потом тоже пощелкал языком и кивнул головой на Аю-Даг. — И у нас высокая. Видишь? Это Медведь-гора. Туда очень трудно подняться. Нужно тропинки знать!

И, чтобы объяснить, как трудно подняться на гору, Серёжа стал карабкаться на стену, охать и потирать колени.

Пьетро понял.

Он опять взял свою открытку и, показывая одной рукой на самую вершину раскрашенной горы, высоко поднял другую руку. Потом похлопал себя по груди и быстро заговорил.

— Он, верно, сам туда ходил, я так понимаю, — шепнул Керим Серёже.

— Теперь меня слушай, — сказал он, взяв за руку Пьетро Мартини. — Я тоже по горам много ходил.

Керим вскочил на высокую табуретку, а с табуретки на подоконник.

— У нас на Кавказе большие горы! — закричал он, подымая обе руки. — Эта гора маленькая. Туту Медведь-гора как будто лежит, а у нас медведь как будто бежит. За ним охотники гонятся. Это тоже горы такие. А ещё у нас есть Чемодан-гора, Спящая-красавица-гора, Петух-кричит-гора. Вот это гора!

Пьетро смотрел на поднятые руки Керима и покачивал головой. Наверное, он всё понимал.

На другой день, ещё до завтрака, сразу после прохладного душа Серёжа и Керим зашли за Пьетро и повели его к себе в палатку.

Керим вытащил из своего ящика большого сушёного краба и, осторожно держа его за спинку, протянул Пьетро.

— Хочешь? — спросил он.

Пьетро повертел краба в руках, перевернул вниз панцирем и положил его на столик перед кроватью Керима.

— У них в Италии этого добра, наверное, сколько угодно. Я лучше ему свой морской нож подарю, — сказал Серёжа.

Серёжин морской нож знали все в лагере. Это был обыкновенный перочинный нож, но очень большой, с двумя светлыми, длинными лезвиями и шилом. Оправа у него была из оленьего рога. Неизвестно почему, ножик назывался морским. Должно быть потому, что его можно было за кольцо привешивать к поясу, как это делают моряки из полного собрания Жюля Верна.

Пьетро взял в руку нож, погладил рукой оправу из оленьего рога и очень заинтересовался кольцом и шилом. Шилом он даже ковырнул свою подошву.

— Очень карашо, — сказал он. Потом высунулся из окна и закричал: — Эдгар! Ком хэр! Ригарда!

В палатку вбежал большой круглолицый пионер с коротко остриженными светлыми волосами. Он был весь пятнистый: щёки и нос ярко-красные, руки красные наполовину, а лоб совсем белый. Видно было, что он ещё не успел загореть, а только обжёгся за вчерашний день.

— Эдгар Мюллер, — сказал Пьетро, показывая на него рукой, и сразу же протянул Эдгару морской нож.

Пятнистый пионер потрогал оба лезвия пальцами, прикинул нож к поясу и одобрительно покачал головой.

Серёжа подтолкнул Керима и шепнул ему прямо в ухо:

— Надо что-нибудь и этому подарить.

Керим пошарил рукой в ящике, но в ящике не было ничего, кроме мыльницы, зубного порошка и двух сушеных жуков в коробочке.

— Не подходит, — сказал он.

— Погоди, я придумал, — сказал Серёжа. — Я подарю ему свой значок ГСО. У них таких нет.

Серёжа порылся в шкафчике и достал жетон, завернутый в прозрачную бумагу.

Жетон был эмалевый, на цепочке. Почистив носовым платком эмаль, Серёжа подошел к Эдгару и туго привинтил значок к его рубашке с правой стороны груди.

— Это значок ГСО, — объяснил Серёжа. — Понимаешь? Готов к санитарной обороне. Понимаешь? Са-ни-тар!

— Санитар, — сказал Эдгар Мюллер и, упершись подбородком в грудь, посмотрел на свой значок.

Потом он запустил руку глубоко в карман и вытащил что-то маленькое и блестящее. Это был тоже значок — четырехугольный, металлический. На нем были выведены эмалью два лица — одно черное, другое белое. Значок этот не привинчивался, а прикалывался. Эдгар приколол его к Серёжиной рубашке.

— Где ты такой взял? — спросил у Эдгара Керим, разглядывая значок.

Эдгар не понял ни одного слова, но догадался, что значок Кериму понравился.

Он взял Керима за руку и потащил его к двери, а Серёжу и Пьетро поманил рукой.

В шкафчике у Эдгара оказался целый склад замечательных вещей: настоящая алюминиевая фляжка для воды, одетая в сухой чехол, с хорошо пригнанной пробкой на цепочке, компас, дымчатые очки и большой брезентовый шок с карманами по бокам и двумя ремнями.

— Зачем это? — спросил Керим и показал на мешок.

— Рюкзак, — ответил Эдгар.

— А, рюкзак! Чтобы ходить в горы, — сказал Серёжа. Наши туристы тоже всегда берут в горы такие рюкзаки.

Серёжа просунул руку в ременную петлю и стал надевать мешок на спину. А Эдгар нагнулся и достал из-под койки бамбуковую палку, раздвоенную на одном конце. Палка была длиннее самого Эдгара. Верхний конец ее напоминал вилку с двумя зубцами, а нижний конец был металлический и очень острый.

— Альпеншток, — сказал Эдгар.

Серёжа и Керим по очереди подержали альпеншток в руках.

— С этаким снаряжением хоть куда заберёшься, — сказал Серёжа.

А Керим покачан головой.

— На гору с палкой хорошо, а вниз — худо. Только мешать будет палка. Вот компас — это везде хорошо. У моего дяди такой есть!

Эдгар взял компас и сунул его в карман Кериму. Керим смутился, покраснел, а потом отошел в угол и стал определять, где в палатке север, а где юг.

Пока Эдгар показывал Серёже и Кериму горное снаряжение, Пьетро заметил за окном что-то очень интересное. Он перевесился через подоконник и громко свистнул. Эдгар, Серёжа и Керим тоже высунулись в окошко.

По аллее катилась, загребая песок кривыми лапками, маленькая лохматенькая собачонка. Она тащила в зубах чью-то полотняную шляпу.

Эдгар сел на подоконник боком, перебросил на ту сторону ноги и спрыгнул. Через минуту он снова подошёл к окну, держа в одной руке шляпу, в другой собачонку. Собачонка вела себя у него в руках так же спокойно, как и шляпа.

— Люк уат э суит литль дог! — закричал кто-то за окном.

— Кто это говорит? Какой там дог, — сказал Серёжа. — Это вовсе не дог, а самая обыкновенная дворняжка.