Евгений Аврутин - Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

Саша печально подмигнул Джейн: куда деваться? Сам же обратился к дяде:

– Как же вы узнали…

– Благодаря этому Видоку [48], – улыбнулся дядя, показывая на сани.

Джейн только сейчас заметила, что рядом с кучером сидит парнишка, Сашин ровесник.

Саша тоже увидел его только сейчас, но в отличие от Джейн не скрыл удивления.

– Васька… Так это ты нас выследил.

– Простите, Лександр Петрович, – прохныкал Васька, – но я иначе не мог. Мне мужики сказали: если барин живым с войны не вернётся, всем миром утопят в поганом болоте, как щенка. Я так потрудился, чтобы вас сыскать!

– Молодец, Васька, – заметил Лев Иванович. – Поехали.

Лайонел, действительно, выздоравливал. Он уже свободно передвигался по дому, иногда выходил в сад, а если и пользовался костылём, то по привычке.

За ним следовала Уна, с корзиной, в которой обычно лежало пять-шесть книг и справочников (из них два энциклопедических тома), парочка блокнотов, стопка писем и черновиков. Лайонел предлагал привлечь к переноске слугу, но Уна отвечала, что к такому грузу ей не привыкать.

И в спальне, и в оранжерее, и в саду, на скамейке, Лайонел занимался одним и тем же: читал и писал. Каждый день он отправлял по три-четыре письма, а иногда и больше. На каждом конверте были приписки: «Важный экономический вопрос для мистера Н.», «Вопрос уважаемому мистеру Д. о строительстве железных дорог в конце 30-х годов» и т. д. Большинство писем предназначались адресатам в Британии, но некоторые – в Индию или за океан.

Столь обширная переписка требовала расходов. Ресурсы от заколотого Пигги-Пенни закончились. Лайонел упросил миссис Дэниэлс продать в Йорке его часы: «Я же нигде не гуляю, а в Освалдби-Холле мне хватает и каминных часов». Однако миссис Дэниэлс лишь отдала его часы в залог, сама же написала сэру Фрэнсису о том, что сыну нужны деньги на «занятие, бесполезное с моей точки зрения, но, безусловно, приличное для юного джентльмена».

Некоторое время спустя последовал ответ, с припиской для управляющего мистера Ф. В ответе сообщалось, что Лайонел может тратить столько денег, сколько сочтёт нужным, с условием, что траты будут находиться под контролем миссис Дэниэлс. Второе письмо предписывало управляющему выдавать миссис Дэниэлс требуемые ей деньги, и лишь при условии, что запрошенная сумма на четверть превысит ежегодные арендные доходы Освалдби-Холла, испрашивать разрешение у него лично.

Миссис Дэниэлс по-прежнему не понимала, зачем Лайонелу столько писем, но деньги выдавала исправно. Она понимала, что юный джентльмен делает все, что нужно, и в конце концов все уладит.

Поэтому Лайонел отправлял столько писем, сколько считал необходимым.

Джейн как-то спросила Сашу: чем русские занимаются в дороге, путешествуя по своей огромной России? «Если светло и есть книга – читают, если нет – спят», – ответил Саша. Джейн сначала удивилась этому, а потом поняла, что дремать в пути можно бесконечно.

Конечно, заснула она лишь за Москвой. Саша, ни слова не соврамши, сказал дяде, что его эстляндский друг не был прежде во второй столице, и Лев Иванович распорядился проехать по Тверской, через Красную площадь. Саша и ещё больше дядя говорили Джейн о Москве, но она слушала вяло, тревожась за будущее.

«Рано тревожиться, – сказала она себе, – мы пока что едем так, как и должны были бы ехать. Хорошо, что имение дяди не на севере от Москвы».

Когда они выехали за город, белизна полей погрузила Джейн в тяжёлый, но не крепкий сон. Она то улыбалась во сне, то, напротив, со страхом просыпалась, вспомнив на грани сна и яви, что они едут не туда, куда собрались.

Дядя Лев, как человек, исполнивший все, что планировал, спал крепко.

Саша заснуть так и не смог, и начал расспрашивать Ваську о его приключениях.

– Если бы вы знали, барин, как Лев Иванович печалились, когда я приехал по вашему приказу да ему ваше письмо передал. А мне как пришлось! И дворовые на меня озлились, и на селе матери родной проходу не давали. Говорили: «Ты барина молодого на войну отпустил, теперь нам всем пропадать». Боялись, что вас убьют, а Лев Иваныч с горя умрут, и мы невесть кому достанемся. Да тут Катерину Михайловну встретил, она совет дала: ехать в Питер и там вас караулить, когда на том море война в холода закончится и вы в Крым поедете.

Саша улыбнулся:

– Катерина Михайловна… Это Бойкая вдовушка?

– Ну да, барин, она самая. Я в Питер приехал. День-деньской бродил по Невскому, вас караулил. И дождался. Следил весь день, Бога молил, чтобы вас не упустить. Ночь напротив нумеров протоптался. Дождался, как вы выйдете, сел в поезд, куда и вы, только в вагон для народа попроще…

– Погоди, – перебил его Саша, – как же ты сел? Билет купил?

– Билет – дело барское, – вздохнул Васька. – Я уж в вагон залез, меня ссадить не успели до отхода. Какой-то ахвицер, а может, и не ахвицер, но в мундире, ругался, сбросить грозился. Я дал ему целковый серебряный, умолил оставить. Мол, в Москву надо, за барином поспеть. Он помиловал. Рубль-то последний был, матушка в воротник зашила…

Васька захныкал. Саша протянул ему несколько монет.

– Возьми.

– Спасибо, барин. Мне главное счастье, что вы вернулись, – искренне вздохнул Васька, но деньги, конечно, взял. – Я как приехал в Москву, сразу на постоялый двор, где дядя Митрич извозом пробавляется. Упал в ноги, попросил коня дать. Он-то сам понимает, не хуже мужиков, гнедка вывел, оседлал, сказал: скачи, спасай барина. Я в Рождествено уж мчался, чуть не загнал. А Лев Иваныч как услышали, велели тройку заложить и так в Москву рванули, царского гонца бы обогнали. Успели…

Саша печально вздохнул. От этого звука пробудилась Джейн.

– Мы где сейчас? – спросила она.

– Едем по Рязанской дороге.

– Это на пути в Севастополь?

– Не совсем, – ответил Саша. – В Севастополь надо ехать через Тулу. Это на юг, а мы свернули на юго-восток.

– Хорошо хоть, не на север, – вздохнула Джейн. – Спасибо папе, я ориентируюсь по солнцу. Кстати, не этот ли мальчишка нас выследил? Похоже, его я как раз и видела.

– Да, он. Верный слуга: провёл ночь у петербургской гостиницы, боялся нас упустить. Брр. Самому холодно, как представлю.

– И мне холодно, – ответила Джейн. – На юг мы едем или на юго-восток, но пока не теплеет.

И она опять скрючилась под толстым одеялом, пытаясь задремать.

– Просыпайтесь, эстляндский друг Иоганн, – прошептал Саша. – Начинаются владения маркиза де Караба [49].

Джейн открыла глаза, с удивлением и даже обидой на себя осознав, что заснула крепко. «Наверное, потому, что стемнело», – зевнув, подумала она.

Дорога стала уже. По обе стороны были поля, а потом – лес. Небо очистилось от облаков, вышел месяц, и ничто не мешало глядеть хоть на милю вокруг.