Мария Бершадская - Сто один способ заблудиться в лесу

шли,

брели,

плелись,

шагали,

неслись вперёд,

еле ползли.

А ещё – устало перебирали лапами.

Ветка зубами цеплялась за мои джинсы – чтоб я волокла её на ноге. Мне уже надоело её стряхивать. Дождь-невидимка вырос. Теперь вместо крошечных точек дождя появились длинные строчки. Они как будто пришивали серое небо к земле. Один стежок, другой…

– Мокро, – поёжился Мишка. – Может, шалаш сделаем? Тут на странице семьдесят есть картинка: берёшь две длинные палки с развилками на конце…

Но мы не успели найти палки с развилками.И палок с разложкамитоже не отыскали.

Потому что пошёл,

побежал…

нет, просто ХЛЫНУЛ ДОЖДЬ!

Оказывается, даже самые густые ветки пропускают воду.

Я изо всех сил прижималась к стволу животом – и всё равно промокла.

Дождь кончился.

Надо было идти дальше. Но я не могла. Я стала такой тяжёлой, как будто вся эта небесная вода вылилась прямо В МЕНЯ. Лучше свернуться в сырой клубок и закрыть глаза.

На уроках Маргарита Романовна рассказывала нам, что нужно любить природу.

Ага. Легко говорить, когда сидишь в тёплом классе и смотришь на неё в окно.

А я эту природу уже ненавижу.

У неё отовсюду торчат колючие ветки и валяются шишки и палки, от которых потом все пятки болят. И везде, куда ни посмотришь, – стволы. Как линейки в бесконечной тетрадке.

Скорей бы эта природа закончилась.

– Хо-хо-холодно, – Мишка стучал зубами.

Мы достали из рюкзака шерстяные носки и честно их поделили. Мишка напялил носок на промокшую левую ногу. А я спрятала в носок руку. Жалко, что у Мишки не три ноги, – тогда бы мне досталась ещё одна носочная варежка.

У меня так замёрзли пальцы, что я не могла ими пошевелить.

Можно было не сомневаться – мы ТОЧНО пришли на Север. И нашей деревни там не было.

Остались Юг, Восток и Запад. Если не останавливаться, когда-нибудь мы дойдём до Гаврилина. Лет через десять – наверняка. У Мишки вырастет борода, а у меня грудь, как у Ани. Правда, я не уверена, что этого хочу. Но Анька говорит, «никуда не денешься».

Зато мы соберём целую кучу грибов. Индийские грибы, африканские, китайские, французские… Можно сочинить целую книжку:

– Страница сто восемнадцать, – сказал Мишка.

Кажется, он стал бредить. Я читала, с путешественниками и не такое бывает.

– Страница сто восемнадцать, – повторил он и громко чихнул. – Там нарисован костёр. А в рюкзаке – спички.

Конечно, Мишка знал о кострах всё. Мы собирали палки и брёвна, а он рассказывал, чем таёжный костёр отличается от костра-колодца. Сначала он хотел сложить какой-то особенный звёздный костер. Но потом решил, что с ним слишком много возни.

Мишка знал всё. Кроме одного: КАК соорудить костёр, когда вокруг мокро.

Мы извели полкоробка спичек. В конце концов я отыскала несколько сухих еловых лапок. Из отсыревшей книги мы вырвали страницу с надписью «Оглавление».

Наш костёр получился маленьким и кривым.

От него было больше дыма, чем тепла.

Ветка даже подходить к нему не стала.

Я так и не поняла, согрелись мы с Мишкой или просто продымились.

Если нас будут искать, специальные собаки не понадобятся.

Обычная мама легко нас найдет – ПО ЗАПАХУ!

Если бы ещё знать, когда…

Нужно было брать карту, а не пихать в рюкзак всякую ерунду вроде соли, верёвки или…

– Мишка, мы ДУРАКИ! – заорала я.

Мишка ТАК на меня уставился, будто на моей голове выросло дерево. Я схватила рюкзак и вытряхнула в траву пакет с грибами, книжку, носки, помятый бутерброд…

– Точно дураки, – сказал Мишка с глупой улыбкой, сел на корточки и осторожно, как сокровище, достал из-под груды вещей… Вы уже догадались? Конечно же, СВОЙ МОБИЛЬНИК!

Сейчас я позвоню Мишкиной маме, и наше приключение наконец закончится!

Нам, конечно, влетит, зато мы вернёмся домой – с яблоками, грибами, старинным утюгом и фарфоровым солдатом с красной звездой на шапке. И можно будет вылезти из промокших ботинок и попросить, чтобы тётя Оля сварила какао.

Холодные пальцы не попадали на кнопки.

Так…

Последние цифры…

Вызов…

Телефон запищал и сказал мне в ухо противным пластмассовым голосом:

– Вы находитесь вне зоны действия сети…

Я залезала на пни и коряги. Я бегала с поднятой рукой. Подпрыгивала и наклонялась. Я даже вскарабкалась на сломанную ёлку.

Я набирала номер и слышала одно и то же:

– Вы находитесь вне…

У меня даже зубы заныли от этого голоса.

Я сунула телефон в карман.

А звук всё равно остался. И он становился всё ближе:

– Др-тр-др-тр-др-тр-р-р-р-р…

– Мы зде-э-э-сь! – заорал Мишка, размахивая руками.

Я подхватила его крик, хотя не понимала, КОГО мы зовём.

Наверное, так поступают все, оказавшиеся на необитаемом острове. Или в необитаемом лесу. Увидят на горизонте крошечную точку и начинают дико орать и прыгать. Неважно, чтó там – пиратский корабль, огромный кит или жёлтая подводная лодка. Главное, чтоб ТЕБЯ НАКОНЕЦ-ТО СПАСЛИ!

– Тр-ДР-Р-Р-Р-Р…

Наконец из-за деревьев появился ОН.

Ярко-синий. Забрызганный грязью. Окружённый облаком вонючего дыма. Самый прекрасный на свете Спасательный Мотоцикл с Коляской!

Наш Спасатель-мотоциклист был каким-то клочковатым. Вокруг лысины пухом топорщились чёрные волосы. Из дырки на куртке торчала белая подкладка. Правое ухо было заткнуто ватой. Он так и не заглушил двигатель, поэтому нам приходилось перекрикивать тарахтение мотоцикла.

– Как ваша деревня называется?

– Гаврилино! – крикнул Мишка.

– Чево?

– Гав-ри-ли-но.

– Гав-гав-гав-гав, – Ветка тоже хотела поучаствовать в общем разговоре.

– Не, туда не успею. У меня футбол через полчаса.

– Кто через полчаса?

– Фут-бол. Наши с португальцами играют. Я до поворота к деревне подброшу, там уже дома видны… Короче, поехали.

Про то, КАК мы ехали, я ничего не могу рассказать.

Мишка обхватил Мотоциклиста руками. А я кое-как втиснулась в коляску. Вернее, просто сложилась пополам, так что ноги торчали вверх, как две палки. На меня кинули корзинки и Мишкин рюкзак. Ветку я зажала под мышкой.

Мотоцикл зафырчал, подпрыгнул и выплюнул облако чёрного дыма. А дальше я видела только это: