Мария Бершадская - Тыквандо

© Бершадская М., текст, 2014

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2014

Получается, что я – БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА.

Меня зовут Женя. Мне семь лет. В нашей семье я самая младшая. Даже такса Ветка старше меня на целый год.

Надо попросить, чтобы мне подарили хомячка или рыбку. Хотя бы для них я буду взрослой!

И я, самая маленькая в семье, – большая. Очень, ОЧЕНЬ большая.

Я родилась самой обычной девочкой. Но почему-то росла очень быстро. Мне рассказывали, что за ночь я ТАК вырастала, что кофточка с длинными рукавами, в которой меня укладывали спать, к утру казалась на мне крошечной маечкой.

К счастью, сейчас я уже перестала расти.

Но мне всё равно трудно бывает понять, какая я – маленькая или большая.

Когда я прошу у Ани послушать её музыку в плеере, она говорит, что я не пойму, потому что я ещё маленькая.

А когда я не хочу собирать перед сном конструктор, мама говорит, что глупо капризничать, потому что я уже большая.

Вообще я точно такая же, как все другие семилетние девочки. Терпеть не могу, когда меня разглядывают или считают какой-то особенной.

Я умею чистить картошку так, чтобы шкурка превращалась в тонкие длинные ленточки. Умею пришивать пуговицы – почти так же красиво, как папа.

Папа говорит, что у каждого человека, даже если он уже вырос, есть ещё какой-то ВНУТРЕННИЙ РОСТ. Я понимаю, как растут цветок или огурец – их нужно поливать. А что нужно делать для этого роста, который внутри, я не понимаю. Гулять под дождём? Петь песни? Есть какую-нибудь полезную гадость?

Может, внутри меня растёт невидимый и удивительно прекрасный огурец. И с каждым днём он становится больше. Это было бы здóрово, я люблю огурцы!

А ещё я люблю рассказывать разные истории.

Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ.

Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.

Вот, например…

– Жалко, что я не играю на скрипке, – сказала Соня.

– Почему? – удивилась я.

– Вот один знаменитый скрипач рассказывал – ему в пятом классе музыка надоела. Он поднялся на десятый этаж и скрипку с балкона выкинул.

– Тебе чего, скрипку жалко? – хмыкнул Мишка.

– Мне жалко, что я в музыкалке ПИАНИНО выбрала. Оно ни в какое окно не пролезет.

Мы с Мишкой переглянулись.

Да уж, не повезло Соне. И пианино, и бабушка. Особенно бабушка – она всё время закутывает Соню в шарф. А ещё она всегда следит за нами в окно. Только мы придумаем что-нибудь интересное – тут же зовёт Соню домой делать какое-то сольфеджио.

– Каждый день одно и то же, – бурчала Соня. – Я бы лучше спортом каким-нибудь занялась. Бегом. Или плаваньем. Или этим… тыквандо.

Мишка фыркнул.

– Будет тебе сегодня тыквандо. Мы с дедушкой знаешь какую тыкву вырастили? Закачаешься!

Трамвай подпрыгивал и дребезжал – как будто мы сидели на старой стиральной машине.

На переднее сиденье мы втиснулись втроём. Было, конечно, тесновато. Зато вместе.

Мишку совсем уболтало. А я радовалась, что нам ещё долго ехать.

В Маленьком Городе, где я жила раньше, не было никаких трамваев. И троллейбусов тоже. Его можно было обойти за час – это если не очень торопиться. Весь город лежал передо мной – как яблоко на блюдце. И я всё про него знала – ведь не бывает яблока со вкусом солёного огурца.

Здесь, в Большом Городе, всё по-другому. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Большой Город – и яблоко, и солёный огурец, и сладкая ириска – всё сразу.

Теперь я даже рада, что мы переехали.

Трамвай остановился на горке.

– Долго ещё до твоей тёти ехать? – Соня расстегнула куртку и сунула шапку в карман. Правда, на всякий случай оглянулась – вдруг рядом едет бабушкина знакомая.

– Три остановки, – процедил Мишка сквозь зубы, – новый дом, рядом с магазином.

Он стал такого же цвета, как мой новый рюкзак, – серый и ещё немножко зелёный. Папа говорит, что от укачивания помогают кислые леденцы. Леденца у нас не нашлось. Поэтому Мишка сосал кончик моей фиолетовой ручки.

– Интересно, куда мы тыкву положим? – пробормотала Соня.

Вообще-то Мишкина тётя обещала привезти тыкву сама. Но в тётиной машине что-то сломалось, и её забрали в ремонт. От дедушкиной «Волги» тоже не было никакого толку – неделю назад она остановилась у обувного магазина. И всё. Никому не удалось её растолкать.

– Разберёмся, – буркнул Мишка. – Увидишь – в этом году главный приз точно мой будет.

– А главный приз – Маша Яценко! – хихикнула Соня.

Мишка показал нам кулак и отвернулся к окну.

О том, как растёт Мишкина тыква, я слушала всё лето.

К середине октября я даже могла выговорить название праздника: Хэ-ллоу-ин.

Хэллоуин – это конкурс на лучшую тыкву.

Карнавал, где можно ходить в самых страшных костюмах. Специально, чтоб всех напугать.

Об этом говорили Мишка, Соня, Анька… вся школа: «В последний день четверти будет тако-о-о-о-о-е!»

Но тако-о-о-о-о-еслучилось раньше. За четыре дня до праздника в подвале лопнула труба.

Из-за потопа нас отпустили на каникулы – сразу после второго урока. Но никто не радовался. Старшеклассники выходили из школы такие несчастные, как будто в городе навсегда отключили интернет.

Хорошо, что у нас умный директор. А может, на него потоп так подействовал. Папа говорит, что умные мысли приходят к нему в ду́ше. Вот и директор – смотрел, как льётся вода из трубы, и придумал, что праздник можно не отменять.

Сразу после каникул мы увидели объявление.

Как только прозвенел звонок с четвёртого урока, мы помчались домой, бросили рюкзаки и рванули на трамвайную остановку.

Ведь умные мысли приходят в голову не только директору или папе. Нами в душ не нужно для этого залезать. И так понятно – с тыквой, которая должна получить ГЛАВНЫЙ ПРИЗ, Мишке одному не справиться.

– Это что?

– Тыква.

– Та самая… тыква?

– Та самая, – Мишка скромно улыбнулся. Как будто он стоял на сцене, а мы ему аплодировали.