Мария Бершадская - Грустный радостный праздник

И наше с Мишкой шипение ему не помешало.

– Держи!

– Да не туда!

– Ой, колется!

– Привязывай быстрей!

Мы очень старались не шуметь. Даже из комнаты вышли на цыпочках. Мишка был весь в иголках, как ёж.

На кухне он отряхнулся и сказал, что после ёлочного абажура нужно обязательно съесть ёлочный бутерброд.

– Это как? – удивилась я.

– А это такой специальный бутерброд. Очень острый. Прямо… колючий.

Мишка съел два ёлочных бутерброда.

Я подумала – и решила, что мне хватит укропа с кефиром.

А Ветке понравился несолёный хлеб со сметаной.

– Пора дарить подарки, – сказал Мишка, – а то наша картошка засохнет, а снег растает.

– Мишка, а как мы их будем дарить? Как Дед Мороз и Снегурочка?

Я стояла у окна. Мишка сидел на табуретке. Он поднял голову, смерил меня взглядом – длинным, как линейка. И хмыкнул.

Я разозлилась! Получается, лопоухий Мишка безо всякой бороды – вполне себе Дед Мороз. А я чего, самая ужасная Снегурочка, что ли?!

– Знаешь, Мишка… – Я прямо булькала от возмущения. Но Мишка меня перебил.

– Знаю. Мы будем пионерами.

Я даже спросить ничего не успела, а Мишка уже тараторил:

– Пионеры – они же всем помогают, правильно? И дедушке помогли. Если бы не они, может, он в бабушку и не влюбился бы! А мы будем такие пионеры… самые главные. Помощники Деда Мороза!

Ветка доела хлеб и залаяла.

– Правильно, – кивнул Мишка, – и Ветку тоже в пионеры возьмём. Деду Морозу помогают олени, а у нас будет Пионерская Такса.

Мишка притащил Букварь, по которому училась ещё тётя Оля. Там на каждой странице были нарисованы пионеры. Они сажали деревья, поливали цветы и мыли полы. И как они умудрялись оставаться такими чистенькими – не понимаю!

– Мишка, белые рубашки мы найдём. А красные косынки на шею где взять?

Мишка выскочил из кухни так быстро, что сбил на бегу табуретку. Ветка даже не успела сказать «гав», а он уже вернулся. В руках у него был красный пододеяльник.

Когда он взял ножницы, у меня по спине побежали мурашки.

– Мишка, а твоя мама….

– Ну, она же сразу не заметит. А потом я заплатки пришью.

– А заплатки из чего сделаешь?

– Из чего, из чего!.. – пробурчал Мишка. – Из другого пододеяльника! Нечего меня пугать. Лучше помогай – быстрее будет.

Белая рубашка для Мишки нашлась легко. Он просто взял её из шкафа со школьной одеждой.

А мне пришлось сбегать домой и надеть папин больничный халат. Я посмотрела на себя в зеркало. Получилось неплохо, только руки торчали из коротких рукавов.

– Нормально, – одобрил Мишка.

Он уже вы́резал три красных треугольника. Два больших – нам. И один маленький – Ветке.

Ветка не любит, когда ей что-то завязывают на шее, но у нас получилось её уговорить. Мишка ещё хотел повесить ей на спину подарки, чтобы она была не хуже дед-морозовского оленя. Но Ветка решила, что мы совсем обнаглели, и цапнула меня за палец.

– Ничего, – сказал Мишка, – пускай просто бежит рядом.

На пороге дедушкиной комнаты мы остановились.

Мишка прищурился, придирчиво осмотрел меня, потом Ветку, одобрительно кивнул и вдруг закричал басом:

– Хо-хо-хо! Здесь живут хорошие дедушки? Пионеры идут, подарки несут!

Дедушка улыбался.

Мы положили подарочные мешочки на красный поднос, который устроили у него на коленях. Мишка специально притащил три подушки, чтобы дедушке было удобнее.

Дедушка вспоминал.

Он перебирал мешочки, подносил их к лицу и вдыхал – глубоко-глубоко. А потом закрывал глаза. Я смотрела, как шевелятся его пальцы – словно разматывают не видимый нам с Мишкой клубок.

Дедушка смеялся.

Оказалось, что Мишка показывает лучше любого телевизора. За секунду он превратился в приставучую бабку в автобусе. Потом изобразил, как я прыгаю вокруг ёлки.

А в конце рухнул на ковёр и стал хрипеть, как человек, на которого свалился слон. Хотя на самом деле на него упала семилетняя девочка с еловой веткой в руках, так что можно было хрипеть и стонать потише.

Дедушка удивлялся.

Я рассказала, как мы сделали его любимый табак, а дедушка снова понюхал его и чихнул – четыре раза подряд. У него даже уши порозовели от удовольствия.

Дедушка плакал.

А может, это был тающий снег из шерстяного мешочка? Я так и не поняла…

Дедушка снова взял мешочек с ароматом бабушкиных духов. А потом сказал:

– Такие духи я купил, когда шел делать Мариночке предложение…

Я сразу представила это «предложение» – в виде длинного мостика, по которому идёт Будущий Дедушка и волнуется, ведь он не знает, что будет в конце: вопросительный знак, точка или вообще многоточие.

Если я стану писателем, напишу ещё одну книжку про Настоящую Любовь. Только не очень длинную, такую… тоненькую. А потом стану сочинять про что-нибудь другое. Про самолеты или про динозавров. Я ещё не придумала.

Каждое воскресенье Будущий Дедушка ездил в деревню на свидание к Будущей Бабушке. Через полгода она вернулась обратно в город, и они стали встречаться четыре, потом пять и наконец – шесть раз в неделю. Однажды Будущая Бабушка испекла пирог и пригласила в гости Будущего Дедушку. А Дедушка решил, что он не просто придёт есть пирог. Он придёт и скажет, что от любви потерял аппетит и сон и теперь хочет жениться на Будущей Бабушке, чтобы видеть её каждый день. Он сочинил длинную речь в стихах, погладил рубашку и даже купил Бабушке её любимые духи Шинель.

До встречи оставалось два часа. Дедушка бегал по дому и волновался. И тут он вспомнил, как его мама говорила: стирка всегда успокаивает. И чтобы успокоиться, Дедушка постирал носки.

Но через час он понял, что совершил СТРАШНУЮ ОШИБКУ. И заволновался ещё больше. Потому что у него было только две пары носков. Одна дырявая. А вторая – та, что висела на батарее, – мокрая.

Зимой, в мороз – в мокрых носках… Ну уж нет! Вдруг он заболеет, и Будущая Бабушка решит, что ей не нужен такой чахлый муж.

Тогда Дедушка решил примерить дырявую пару. То, что он увидел, ему совсем не понравилось. Носки были чёрными, а из дырок торчали розовые пальцы.