Майя ван Вейдженен - Популярность. Дневник подростка-изгоя

Бетти Корнелл, впрочем, не использует слово «прыщи». Она называет их «нарывами». Мне так странно это читать, потому что в пятидесятых значение этого слова явно отличалось от современного. Иначе это была бы совсем другая история.

– Ты по-прежнему намазана своей мазью? – спрашивает Кензи у нашего шкафчика на физкультуре. – Этой… вазелиновой мазью?

– Да.

– Ненормальная, – говорит она. Она права. Знаете ли вы, что если мазать веки вазелином, он попадает вам на очки, и там тает, так что в конце концов размазывается по всему стеклу? Попробуйте на досуге.

Я снимаю штаны и слышу у себя за спиной брезгливый возглас. Я поворачиваюсь и вижу, как на меня уставилась Флор, лидерша группы художниц-готок.

– Майя! – кричит она. – Стоит мне повернуться, как я вижу твою жирную задницу прямо у себя перед носом! Не знаю, что ты думаешь, но смотреть на это мне совсем не нравится! Так что ШЕВЕЛИСЬ!

Она протискивается мимо меня, чтобы переодеться в другом углу раздевалки. Слезы жгут мне глаза. Но я беру себя в руки и натягиваю шорты.

Совет популярности от Майи

Никогда не плачьте в школе. Никогда. Особенно если есть риск размазать по лицу вазелин.

Как модели ухитряются сохранять помаду яркой? У меня цвет исчезает за каких-то десять минут. Бетти Корнелл советует наносить на губы немного пудры перед тем, как браться за помаду, а излишки промакивать салфеткой. Но это не очень-то помогает. Может, потому, что я пользуюсь дешевой косметикой из простого магазина.

Два часа я торчу на сайтах, посвященных молодежной моде, в поисках ответов. После череды тестов, я узнаю следующее:

• Моя кожа «очень жирная»;

• Мой «любимый образ» – «естественный»;

• Моя «зимняя прическа» – «небрежный узел»;

• Мой «звездный двойник по коже» – Селена Гомес;

• Мой макияж для глаз должен быть в стиле «секс и шик» (разбежались!).

Я с ужасом осознаю, сколько времени убила на этот сайт. Обычно я предпочитаю классическую литературу. Я понятия не имею, что заставило меня так долго читать статьи и материалы. Наверное, это как в тот раз, когда мы с двоюродной сестрой полдня листали «желтую» прессу. Некое постыдное увлечение чем-то запретным и недосягаемым.

Я делаю макияж перед сегодняшним походом в церковь. Каждый раз при виде Итана мне становится больно. Он проходит мимо, и папа хватает меня за запястье.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я сердито.

– У тебя пульс участился, когда он прошел мимо. Он все еще тебе нравится, – папа улыбается, очевидно, довольный собой. Не вижу причин.

– Он участился, потому что меня напрягло, что ты меня так схватил, – выкручиваюсь я и понижаю голос. – Он мне больше не нравится, оставь меня в покое.

– Кто же тебе теперь нравится? Данте?

– Никто, отстань.

Он вопросительно изгибает бровь.

– Не может тебе совсем никто не нравиться. Я в твоем возрасте влюблялся по меньшей мере в пятерых за раз. И никто из них не отвечал мне взаимностью.

Он не понимает, что я чувствую. Я никогда не влюбляюсь больше чем в одного парня за раз, и это может тянуться не один год.

Я поняла, что влюблена в Итана, в тот день, когда приходские девочки впервые заперли меня в шкафу. Они постоянно делали мне гадости. Пытались настраивать других против меня, разрисовывали мне лицо на ночевках у друзей, врали про меня взрослым.

Съежившись в углу темного шкафа, я слышала, как Итан выговаривает им за то, что они так со мной обходятся. Он крикнул: «Уходите, оставьте ее в покое!» – и отпер меня.

Потом он улыбнулся мне. Мое сердце и мозг растаяли, как вазелин. Я поняла, что он мне нравится. Очень. И с того дня, как он за меня заступился, он мне нравился. Очень. И как бы я ни пыталась убедить папу, маму и себя в обратном, он все еще мне нравится.

Очень.

– Броди, иди сюда, мне нужна твоя помощь! – кричу я с верхнего этажа брату.

– Чего ты хочешь? – кричит он в ответ.

– Подойди, и я тебе скажу!

– ЛАДНО!

Он поднимается наверх, громко топая ногами при ходьбе.

– Можешь помочь накрасить мне ногти? – спрашиваю я самым милым тоном.

– Вот еще! – он делает вид, что его тошнит, и направляется обратно к лестнице.

– Помоги – и можешь посмотреть телевизор. Я ничего не скажу маме.

Он останавливается. Потом поворачивается и идет мне помогать.

Когда ты подпилила ногти и размягчила кутикулу, время наносить основу для лака. <���…> Покрой основой весь ноготь и оставь его хорошенько просохнуть, прежде чем переходить к лаку. Когда основа высохнет, нужно нанести первый слой лака. Покрой ноготь целиком – это проще, чем пытаться описать аккуратную дугу вокруг лунки.

Десять секунд спустя я объясняю брату схему Бетти Корнелл по маникюру, и добавляю, что уже придала ногтям форму и нанесла слой основы. Но я набедокурила с цветными и глянцевыми слоями, и мне нужна помощь. Он сочувственно кивает и принимается красить мне ногти.

– Тебя не удивляет, что у меня так хорошо получается? – спрашивает он через несколько минут.

– Да, здорово выходит.

– Мне не нравится косметика, но у меня все равно все получается.

Я была рядом с мамой, когда она получила результаты ультразвука, подтверждающие, что Броди – мальчик. Я перетрусила. Жутко. Единственное, чего мне хотелось, это старшую сестру или щенка. Младший брат – последнее, на что я рассчитывала. Я даже не думала, что такое вообще возможно, и считала, что родители просто хотят позлить меня. Так что когда Броди было года два или три, я наряжала его в свои одежки и мазала его всякой «миленькой» ерундой (спасибо тетиному набору блескучей косметики). С тех пор у него остался иррациональный страх перед губной помадой и прочими женскими штучками.

– Может, ты мне заплатишь? – говорит он, заканчивая правую руку и приступая к левой.

– Э-э-э…

– Не то чтобы много, а так, знаешь, монетку.

Я соглашаюсь. Он старается, как может, но получается густо и неказисто.

– Ух ты, я молодец. И я ведь только учусь!

– Настоящий профессионал, – говорю я, подбадривая его.

Он молчит какое-то время, пока заканчивает с красным лаком и переходит к блеску. Он доволен своей работой. Это вызывает у меня улыбку.

– Хорошо, – говорит он, как бы призывая меня послушать. – Ключ к идеальному маникюру – это чтобы выглядело шикарно. Чем больше накрасишь, тем шикарнее получится.

– Мило вышло.

– Ну и… сколько ты мне заплатишь?

Сегодня последний день перед рождественскими каникулами, и я накрасила губы дополнительным слоем красной помады. По дороге домой мы с Кензи сидим рядом в автобусе. Она едет на каникулы в Лондон, к родственникам. Неплохо быть единственным ребенком стабильно трудоустроенных родителей, надо думать.