Бьянка Турецки - Юная модница на балу у королевы

Луиза услышала повизгивание собаки, которая неслась по просторному мраморному коридору Мгновение спустя Бисквит, толкнув головой дверь спальни, подбежал к Луизе, прыгнул на платье, которое было у нее в руках, и вцепился в шелковую ткань.

— Лежать, — засмеялась она, пытаясь вытащить платье из крошечных, но на удивление сильных зубов.

Бисквит сжал их еще крепче, и Луизе пришлось вступить в схватку с избалованным песиком.

— Отпусти, — как можно любезнее шепотом попросила Луиза.

Пес в ответ зарычал.

— Бисквит! — позвал из коридора высокий знакомый голос. — Где ты, мой драгоценный?

Белый пушистый песик навострил уши, замер и посмотрел на дверь, дав Луизе секунду, которой хватило, чтобы освободить платье. Теперь она в самом деле была готова вернуться.

— Бисквит!

Голос принцессы приближался, и пес с громким лаем бросился к двери.

Луиза быстро сняла розовое платье, в спешке разорвав нежную ткань, и быстро шагнула в голубой кринолин. Едва она успела натянуть на себя узкий лиф, как золотая дверная ручка повернулась и в спальню вошла Мария Антуанетта, еще не снявшая темный бархатный плащ.

— Вот ты где, маленький…

Луиза увидела перед собой удивленные голубые глаза дофины и тут почувствовала, как паркетный пол разверзся под ней и ее мгновенно понесло вниз и вниз в ворохе нижних юбок.

Пока Луиза падала, перед глазами у нее проносились образы, как кадры замедленной съемки в 3D фильме: Мария Антуанетта, в поту, слабая, лежит в кровати, держа на руках орущего инфанта, а вокруг стоит целая толпа; и другая толпа — разгневанных женщин с мясницкими ножами перед Версалем; взрослая испуганная Мария Антуанетта бежит через потайную дверь своей спальни; печальная королева Франции, исхудавшая, измученная, в простом платье из мешковины, сидит в тюремной камере на тощем матрасе; прекрасная голова принцессы де Ламбаль, отделенная от тела; немолодая хрупкая женщина, в которой почти не узнать Марию Антуанетту, в тонкой белой ночной рубашке поднимается по деревянным ступеням туда, где ее ждет смерть. И под конец Луиза увидела объятый пламенем Версаль, вспышки выстрелов из разбитых огромных окон и рушащийся мраморный фасад, превратившийся в груду пепла и обгоревших камней.

Прежде чем Луиза пришла в себя, ей показалось, что сейчас она умрет от боли в сердце. Упал нож гильотины, и Луиза услышала его свист и почувствовала движение воздуха. Она хотела крикнуть, но тут открыла глаза.

Когда Луиза проснулась, она лежала, уткнувшись лицом в край кринолина, и у нее бешено колотилось сердце. Она чихнула оттого, что колючая ткань щекотала нос, и услышала знакомые приглушенные голоса. Что случилось? Сколько она здесь пролежала?

В голове у нее стучало, и она вытерла влажную полоску на левой щеке. Значит, она плакала во сне? Луиза лежала на низкой викторианской кушетке; неудобный каркас кринолина впивался в поясницу. Опустив глаза, она увидела, что одета в старинное голубое платье, слегка поблекшее и поношенное, и тотчас на нее нахлынул поток воспоминаний о том, что она только что пережила.

— Эй, кто-нибудь! — нерешительно позвала она.

Голос у нее был слабый, но звучал все же как обычно. Говорила она явно по-английски, а не по-французски и почти не сомневалась в том, что снова стала сама собой.

— Где вторая туфля? — услышала она в ответ. — А, знаю, где-то на камине! Они будут потрясающе на ней смотреться!

Луиза неуверенно приподнялась и попыталась сориентироваться. Оказывается, она возвратилась в каменный коттедж с его крутящимися стойками, забитыми платьями и меховыми пальто, с его наклонными башнями полосатых коробок.

— Я здесь! — крикнула она.

Они что, забыли о ее существовании? Не успела она это подумать, как обе продавщицы возникли перед ней.

— Наша Модница наконец-то проснулась! — воскликнула Гленда и подмигнула, глядя сверху вниз на Луизу. Она протянула ей пару ярко-красных босоножек на танкетке от «Феррагамо». — Мы подумали, они идеально тебе подойдут. Конечно, не с голубым платьем. — Гленда осуждающе покачала головой, имея в виду Луизино платье, которое было модным в восемнадцатом веке. — Сегодня это сочли бы faux-pas [59] Faux-pas (фр.) — здесь: ляпсус. .

— Почему бы тебе снова не надеть это? — предложила Марла, подавая Луизе ее темно-синюю кофту и бело-розовое платье в цветочек от Бетси Джонсон, с травяным пятном — результат ее падения на лужайке перед магазином. Ни юбок с кринолинами, ни стягивающих живот корсетов ей не предлагали, и в ту минуту Луиза окончательно поняла, что она снова там, где ей и положено быть, то есть в двадцать первом веке.

— Что произошло? — спросила она, не в силах поверить в безумное приключение, которое только что пережила. Она с улыбкой прижала к груди любимую кофту от «Anthropologie», словно плюшевого медвежонка, — настолько ей было легко и радостно от возвращения в реальную жизнь.

— Похоже, ты кувыркнулась со своим велосипедом перед самой нашей дверью. И стукнулась головой.

— Скоро будешь как новенькая, — обнадеживающе заявила Марла.

— Пищевое отравление, сотрясение… — принялась поддразнивать ее Брук, садясь на викторианскую софу поверх пышных юбок голубого атласа. Луиза почти забыла, что ее подруга тоже пришла на распродажу. — По-моему, твое пристрастие к винтажу становится немного опасным, — хихикнула она.

— Ерунда! — воскликнула Гленда.

— Прости меня. — Луиза взяла Брук за руку. — Мне следовало сказать тебе, что я иду на распродажу для Странствующих Модниц. Мы всегда ходим по магазинам вместе, а тут я нарушила наш договор.

Луиза опустила глаза, почувствовав, что вот-вот расплачется. Она даже не представляла себе, как это ее огорчало, пока она не высказала этого вслух.

— Не волнуйся, — ответила Брук. — Кроме того, я, кажется, тоже начинаю понемногу осваивать винтажный стиль. — Она успокаивающе сжала руку Луизы и высвободила свою, со сверкающим на пальце огромным желтым кольцом. — Как тебе оно? Не слишком?

Перед мысленным взором Луизы вдруг возник образ Марии Антуанетты с гигантской напудренной прической, и ей пришлось снова лечь. Она подумала, что эти викторианские кушетки неспроста называли расслабляющими.

— Нет, оно идеально. Я просто никогда ничего подобного не видела, — ответила она и подумала, что оно ей очень что-то напоминает. У нее как-то странно чесалась голова, и она от удивления открыла рот, когда вытащила из своих взъерошенных курчавых волос крошечную шпильку с драгоценными камнями. Этот миниатюрный сверкающий бриллиант ей явно не принадлежал. Это была одна из вещиц Габриэллы.