Юлия Кузнецова - Дом П

– Ага, нет, – проворчал папа, задув огонёк на веточке, – а это что?

Он показал на кустик.

– Говорю ж, твоя злость, – сказал дракончик. – Ладно, не будем терять время, бери меня на руки и сажай в машину!

– Очень нужно, – сказал папа, – ты мне всю машину спалишь.

– Нет, – сказал дракончик, – я тебе помогу. А если не посадишь, спалю тебе усы!

– Бр-р, – сказал папа, вздохнул, вытащил тяжёлого колючего дракончика из багажника и усадил в детское кресло, в котором Тину возил.

– Не туда! – завопил дракончик. – Вперёд хочу!

– Но ты ж маленький! Не положено! Не по правилам!

– А мы не будем ничего делать по правилам, – заявил дракончик, – правила мы будем нарушать. Давай-давай! Пересаживай! Усы спалю!

– Я помню, – проворчал папа. – У меня вообще-то нет усов!

– Ну, вырастут – спалю.

– Пока вырастут – забудешь.

– Не забуду, я злопамятный! И я с тобой надолго. На всю жизнь.

Папа сел за руль, завёл машину, тронулся с места.

– Так, – сказал он, – чего тебе от меня надо?

– Это не мне, это тебе надо! Ты ж меня выдумал. Я предлагаю мстить.

– Как это – мстить?

– Гадости делать всем, кто нас не любит.

Папа бросил на дракончика хмурый взгляд. Тот ухмылялся, показывая жёлтые кривые зубы.

– И кому, например? – спросил папа. – Кто нас не любит?

– Таня, – не задумываясь ответил дракончик. – Целый день на работе, целый вечер у плиты. На тебя вообще внимания не обращает!

– Так она же еду готовит!

– А ты ей разве не предлагал повара завести? Предлагал! И что она сказала? Что детям мама должна готовить? Ну и всё! Если бы она тебя любила, она бы на повара согласилась, а в свободное время говорила тебе, какой ты прекрасный, – заключил дракончик. – Так, дальше поехали! Вика. Ты вот сейчас её вёз. Она хоть слово сказала? Хоть что-нибудь спросила? «Как у тебя дела, папочка?» «Как у тебя настроение?» Ничего ведь не сказала. Ничего не спросила. Сидела, уши наушниками заткнула. На прощание – ни слова. Только дверью бахнула – бах!

– Откуда ты знаешь? – удивился папа. – Тебя же тут не было. И в багажнике ты тогда ещё не стучал.

– Я тут был, – дракончик протянул когтистую лапу и указал на папину голову. – Ну так вот. Тина, да? Ты же сам слышал, что Тина кричала: «Папа плохой»! Разве плохих любят?

Папа подавленно молчал.

– И наконец, – сказал дракончик, – мама твоя. Бабушка Женя ваша. Она тебя больше всех не любит.

Папа чуть в дерево не врезался. Вовремя вырулил.

– Ты ей такой прекрасный санаторий нашёл, – продолжил дракончик, – с такими условиями! С людьми хорошими! А она тебе хоть раз спасибо сказала? Призналась, что соскучилась по тебе хоть капельку? Нет и нет!

Брык! Папина машина подпрыгнула. Наверное, колесо в выбоину на дороге угодило.

– Так вот, – заключил дракончик, – за то, что они нас не любят, мы их будем кусать, щипать, царапать, толкать, бить и пинать! Всех! А ещё – подожжём! Вот так!

Только дракончик хотел показать, как он подожжёт всех, кто не любит папу, как машина резко остановилась, и дракончик свалился с кресла, потому что был не пристёгнут.

А папа схватил его за шкирку, выскочил из машины, подбежал к багажнику и затолкал туда вредного дракончика.

– Выпусти меня! Выпусти немедленно! – вопил дракончик, но папа быстро захлопнул крышку и запер его на ключ.

Дракончик ещё стучал и колотил, но папа сел обратно в машину и поехал за Викой, а стук потихоньку утих.

Вика ждала папу у санатория. Рядом с ней стояла бабушка Женя. Она обнимала Вику и целовала в щёки. А когда папа остановился и вылез из машины, бабушка Женя Вику отпустила.

– Привет, – сказал он мрачно.

Мрачно, потому что думал о дракончике, запертом в багажнике. А ещё потому, что ему очень хотелось, чтобы бабушка Женя обняла и его, но он очень боялся, что она не обнимет. Поэтому он заранее сделал сердитый вид – на всякий случай.

А бабушке Жене очень хотелось обнять сына! Она так по нему соскучилась! Она ведь так его любит, своего сыночка. Но сын выглядел таким сердитым, что бабушка Женя не осмелилась к нему подойти. Вдруг она рассердит его ещё больше? Он расстроится, а от стресса у него всегда голова болит. А какая мама захочет, чтобы у её ребёнка болела голова? Нет уж, тут лучше всего обойтись без объятий, потерпеть.

– До свидания, ребятки, – вздохнула она и поплелась в свой санаторий.

А Вика села в машину и давай щебетать:

– Папа, так интересно было, так здорово! Мне тут бабушкина подружка совет дала, ну, насчёт встречи с моим Барсучьим…

Вика посмотрела на папу и запнулась.

– Ты чего? – спросила она.

– Ничего, – покачал головой папа, – за дорогой слежу.

Он следил за дорогой и прислушивался. Из багажника снова доносился стук. Тум, тум, тум, тум… Бум!

Утром за завтраком бабушка Женя сказала бабушке Лиде:

– Как хорошо, что вы с Викой поговорили про своих друзей. Смотри, как здорово получается! Твой инженер много говорит, и тебе это надоело. А у Вики – наоборот: она очень много говорит, и это надоело её другу. Теперь всё исправится! Вика поняла, что нельзя так много говорить, надо и другим дать что-то сказать. И у неё всё наладится! И твоему инженеру мы дадим понять…

– Поздно, – мрачно сказала бабушка Лида, яростно мешая кашу в тарелке, – я ему вчера уже сказала.

– Что сказала?

– Что он – балаболка!

– Как? – растерялась бабушка Женя. – Так и влепила? Балаболка?! Хоть бы балабол!

– Нет, – сердито сказала бабушка Лида, всё-таки плюхнув ложку каши мимо тарелки, – достал он меня ужасно. Я ему и так намекала вежливо, и сяк. А он всё: ля-ля-ля! Тра-ля-ля! Просто как телевизор! Только громкость не выключается. Я его и спросила: «Где твой пульт?» Он удивился: «Какой пульт?» Ну и объяснила ему: «Которым тебя потише можно сделать!» А он улыбнулся и говорит: «Смешно ты, Лида, пошутила! Был у меня один друг, он тоже смешно шутил», – и ка-ак пошёл про друга рассказывать! Тра-та-та! Ба-ба-ба! Разозлилась я и говорю: «Ну ты и балаболка!» И убежала.

– А он? – ахнула бабушка Женя.

– Вон сидит угрюмый, кашей давится! – показала бабушка Лида в угол.

– Давай я с ним поговорю? – предложила бабушка Женя. – Скажу ему…

– Да что за ужас-то? – вдруг возмутилась старушка рядом, та, которая со стула свалилась и ногу сломала. – Невозможно эту кашу есть!

И ложку сунула в тарелку.

– Не нравится – не ешьте, – строго сказала ей медсестра. – Только имейте в виду, будете ходить голодная! Сладкие перекусы доктор запретил.

– Лучше я голодная ходить буду, – сердито сказала старушка, – чем такую кашу невкусную есть!