Гэри Шмидт - Пока нормально

– Много ты понимаешь, – сказал я.

Знаю, это было глупо. Так мог бы сказать Лукас. Но ведь ни она, ни мистер Пауэлл не слышали от директора Питти… они не знали, как себя чувствуешь, когда в тебя палят. И цапля пока не знала, но скоро должна была узнать.

Лил вернулась обратно к наречиям. Мистер Пауэлл помолчал, а потом достал лист бумаги.

– Попробуй нарисовать контуры цапли, но не одной сплошной линией. Наметь перья, – сказал он. – По крайней мере, до того места, где начинается шея.

Я попробовал, но у меня ничего не получилось. А после того как Лил закрыла учебник, встала и вышла без единого слова, мне даже пробовать расхотелось.

– Мистер Свитек, – сказал мистер Пауэлл, – возьми-ка этот лист домой и попробуй там.

Я покачал головой. Я оставил в библиотеке и бумагу, и карандаши. И Снежную Цаплю тоже – навсегда застрявшую в моменте перед тем, как в нее пальнут, и даже не подозревающую об этом.

Она и не догадывалась, как ей повезло.

Накануне Дня благодарения [6]мы получили открытку от Лукаса – снова написанную не его почерком, – где говорилось, что он наконец приезжает домой. Он обещал вернуться в середине декабря. «Не забудьте, что я сейчас уже не совсем такой, как раньше», – написал кто-то за него. Мать расплакалась и сказала, что в этот День благодарения нам следует поблагодарить Господа за многое, и я думаю, она была права – особенно если учесть, что мистер Баллард прислал нам индейку весом в двадцать два фунта, а это очень порядочная индейка. Думаете, я вру? Он прислал по такой индейке каждому своему работнику. Когда наступил праздник, мать сунула ее в духовку с самого утра, и она сидела там почти до вечера, так что весь дом пропах ее ароматом.

А мать ходила по дому и улыбалась – пока не пришел Эрни Эко.

В первый понедельник после Дня Благодарения вместо ланча я пошел на пятый урок физкультуры.

Я встал в конец шеренги. Так Называемый Учитель Физкультуры велел нам рассчитаться на первый-второй – нет, я не сказал, что это близко к тому пределу, до которого он умеет считать, – потом разделил нас на две команды и велел каждой построиться по росту (что заняло намного больше времени, чем вы можете подумать), а потом велел нам сесть по разные стороны от длинного мата на полу, чтобы мы увидели, кто будет нашим противником. Он сказал, что это помогает вырабатывать в себе агрессию.

Просто блеск.

И знаете, вы тоже подумали бы, что мир устроен несправедливо, потому что в нашем тупом Мэрисвилле как раз выдался один из тех шикарных дней, какие бывают, когда неизвестно откуда – может, из Южной Америки? – приходит тропический фронт. Стояла теплынь, сияло желтое солнышко, и до чего здорово было бы в такую погоду пойти пробежаться или перекусить на свежем воздухе, – а я вместо этого должен был возиться на унылом сером мате, который пропах потом тысячи предыдущих схваток! Должен сознаться, что мне трудновато было сосредоточить все свои мысли на секции борьбы.

Вот содержание моей первой схватки в цифрах:

Один бросок через бедро (бросили меня).

Одно удержание (удержали тоже меня).

Одна победа (победили тоже меня).

Время боя – восемь секунд.

Думаю, вы и сами видите, что я был не слишком сосредоточен.

Перед второй схваткой, когда мой противник пялился на меня через мат, вырабатывая в себе агрессию, Так Называемый Учитель Физкультуры подошел ко мне сзади.

– Если не будешь стараться, не получишь отметки за эту секцию, – сказал он.

Вот содержание моей второй схватки в цифрах:

Один бросок через бедро (бросили меня).

Одно удержание (удержали тоже меня).

Вторая победа (победили опять меня).

Время боя – тридцать шесть секунд, а это в четыре с половиной раза больше, чем я провел в предыдущем бою.

Так Называемый Учитель Физкультуры уставился на меня с той стороны мата. Я в ответ уставился на него. Потом он отклонился назад и сказал что-то моему следующему противнику, а тот повернулся и посмотрел на меня. Так Называемый Учитель Физкультуры снова что-то ему сказал, а потом вышел из зала. В этом было что-то жутковатое. Как будто ты Снежная Цапля и чувствуешь, что у тебя будут большие неприятности, но еще не уверен в этом, потому что не видишь, как вдоль горизонтали к тебе шагает охотник с ружьем.

Но третья схватка получилась совсем не похожей на две первые. Думаете, я вру?

Когда Так Называемый Учитель Физкультуры свистнул в свой тупой свисток, мой новый противник и я вышли на мат, и я присел, как будто решил наконец сосредоточиться, и когда мы начали кружить друг возле друга, он сказал:

– Рид хочет, чтобы я обозвал тебя «маменькин сынок».

Я чуть в горло ему не вцепился.

– Но я не буду, – быстро добавил он. – Не буду. – Мы покружили еще. – Он урод, – сказал мой противник.

– А ну-ка, начинайте уже, – крикнул Так Называемый Учитель Физкультуры.

Мы покружили еще. И когда я очутился спиной к Так Называемому Учителю Физкультуры, то сказал:

– Кружи дальше.

Так мы и сделали. И кто-то в конце мата хихикнул, потом кто-то еще, а потом мы стали кружить быстрее, и очень скоро засмеялся весь зал – весь, кроме Так Называемого Учителя Физкультуры, – а моему противнику и мне было так смешно, что мы чуть не падали, но все равно не останавливались, пока все у нас перед глазами не пошло кругом, и тогда Так Называемый Учитель Физкультуры гаркнул, чтобы мы сели, и мы сели, хотя даже на скамейке нас еще качало, до того мы накружились.

Так Называемый Учитель Физкультуры разозлился дальше некуда – ему явно хотелось заорать во весь голос, и он еле удержался от этого, когда вызывал своим сержантским голосом очередную пару.

Но знаете, что сделали эти двое?

Правильно.

Они тоже стали кружить друг возле дружки.

Они кружили, кружили и кружили.

Наверное, вы и сами можете догадаться, что сделал Так Называемый Учитель Физкультуры. Если бы это разрешалось по закону, я думаю, он вызвал бы в школу пожарную команду. Но поскольку по закону это не разрешалось, он сказал, что влепит за сегодняшний урок большой жирный кол всем до последнего и посмотрит, как нам это понравится, – да, сэр, паршивец вы этакий.

Мы все пошли переодеваться. И по дороге еще давились от хохота.

И никто в раздевалке не смотрел, когда я снял футболку.

Может, у Снежной Цапли и правда будут большие неприятности, когда планы действия наконец встретятся. Может быть. Но она все равно гордая и прекрасная. Она высоко держит голову, и у нее есть острый клюв, который она смело показывает всему миру.

Пока у нее все нормально.

В первую субботу декабря – месяца, когда Лукас должен был вернуться домой, – я поджидал Лил у библиотеки после того, как разнес заказы. Холод стоял собачий – думаете, я вру? Небо было как железное, и кофе миссис Уиндермир перестал напоминать о себе гораздо раньше, чем я вернулся в город, и даже раньше, чем я пересек открытое поле. Мимо торопливо пролетели несколько снежинок – примерно так же вели себя и прохожие, которые шагали сгорбившись, опустив головы и прижав локти к бокам. Согласитесь – в том, что я ждал ее снаружи, было, можно сказать, что-то благородное. Но я еще толком не говорил с ней с самого Дня благодарения и просто хотел убедиться, что у нее в голове не застряло мое тупое «много ты понимаешь», как у меня самого в голове застряло тупое… в общем, то, что сказал мне тогда директор Питти.