Гэри Шмидт - Пока нормально

Я заворачиваю его в одеяло. Несу вниз и дальше, из дома. Джоэл обнимает меня за шею – крепко-крепко, как будто борется со Страшным и Беспощадным Убийцей. Пускаюсь бегом.

Знаете, что это такое – бежать ночью, когда у тебя на руках мальчишка, который плачет, но не может плакать, потому что не может дышать, а ты бежишь и бежишь и не знаешь, твой это пот или его, а он смотрит на тебя испуганный и верит в тебя, но ты не веришь в себя, потому что, если Боттомов нет дома, что ты тогда будешь делать? Знаете, что при этом чувствуешь?

Но ты бежишь, и бежишь, и бежишь.

Бежишь.

У них горит свет. Я бью ногой в дверь – изо всех сил. Еще раз. И еще. И еще. Джоэл снова старается вдохнуть, уже слабее. Еще.

Дверь открывается. Надеюсь, это доктор. Один взгляд на нас, и он протягивает руки и берет Джоэла. «Отис, включай скорее душ! И погорячее! Давай!» Несет Джоэла в гостиную и смотрит на меня и показывает на другую комнату – хочет, чтобы я оттуда что-то принес, но потом видит, что я не знаю, чего он хочет, и велит мне подержать Джоэла, а сам бежит туда, и возвращается с какой-то штучкой, и кричит: «На!», и дает ее Джоэлу, и он хватает и подносит ее ко рту и давит ей на донышко.

Раз.

И другой.

И третий.

И я слышу, как воздух пробивается внутрь, но уже не с таким сипом. И Джоэл – лицо которого постепенно делалось такого цвета, какого не должно быть ни у одного человека, но я не хотел говорить вам об этом раньше, чем вы узнаете, что все обошлось, – Джоэл смотрит на меня и улыбается. И давит.

Вдох.

Еще.

И еще.

Ровное, спокойное дыхание.

Чудесное.

Доктор Боттом несет его к лестнице. Потом оборачивается ко мне.

– Надо его немножко пропарить, – говорит он. – Отнесу наверх. – Он опускает глаза на Джоэла, который дышит и смотрит на меня. – Знаешь, что он тебе говорит?

Я качаю головой.

Доктор Боттом улыбается.

– А по-моему, знаешь.

И он прав.

То же самое сказали мне мистер и миссис Догерти, когда они пришли к доктору Боттому и увидели, что Джоэл спит на диване, укрытый сразу двумя пледами, а мы с доктором и Отисом на него смотрим.

Между прочим, Отис в ту ночь сварил нам кофе – и, просто чтобы вы знали, он получился у него гораздо крепче, чем у миссис Уиндермир. Наверное, он давно научился варить такой кофе, который помогает людям не заснуть.

Может быть, он тоже неплохой парень.

Миссис Догерти осталась на ночь у доктора Боттома, чтобы быть рядом с Джоэлом, когда он проснется. Мистер Догерти отвез меня домой, а потом вернулся за Кристофером и отвез его тоже. Когда Кристофер вошел в нашу комнату, я еще не спал и сидел у него на кровати.

– Ну как все прошло? – спросил я.

И он ответил:

– Полный порядок.

– Правда?

– Правда.

– А они не…

– Слушай, я тебе не какая-нибудь тупая нянька. Я велел им всем живо ложиться спать, и они легли. Вот и все. Брысь с моей постели и давай спи.

– А ну-ка заткнитесь, не то сейчас встану и надаю обоим пинков.

Угадайте, кто это сказал?

На следующее утро я пошел к Догерти. Джоэл чувствовал себя отлично. А вот что рассказала мне миссис Догерти: когда они вернулись, то увидели, что Бен с Полли держат Кристофера на полу, а Дейви и Фронси лупят его по голове одной рукой, а в другой держат по куску шоколадного кекса, и Кристофер просит пощады, а когда он увидел старших Догерти, то взял в охапку Дейви и Фронси – которые так его и лупили, хотя кекс не выпустили, – и сказал мистеру и миссис Догерти, где Джоэл, и они сразу же сели в машину и даже не подумали о том, чтобы отправить детей в постель.

В общем, полный порядок.

После уроков мистер Догерти ждал около школы в своей патрульной машине. Когда он увидел меня, то помахал, чтобы я подошел. Он открыл мне дверцу, и я сел, а он сказал, что сейчас отвезет меня домой, чтобы поблагодарить, и включил сирену, и мы поехали.

И вот что сказал мне мистер Догерти: прошлой ночью, когда он вернулся к себе, чтобы отвезти домой Кристофера после того, как отвез меня, мой брат лежал под целой кучей младших Догерти – все они спали на нем сверху, и он тоже спал, а в руках у него была книжка про слонов, которые носят одежду.

Думаете, я вру? Так сказал мне мистер Догерти.

Только не говорите брату, что я знаю. Он ведь не какая-нибудь тупая нянька.

Помните, что я говорил про Бурого Пеликана? Может быть, и про моего брата можно сказать то же самое.

Только не говорите ему, что я так думаю.

К первой субботе мая весне наконец надоело нас дразнить, и она решила прийти по-настоящему. Мистер Лефлер сказал, что такой поздней весны на его памяти не было ни разу, но это может означать, что она окажется и самой теплой. Так оно и вышло. Даже моя летчицкая куртка стала мне не нужна – только не подумайте, что из-за этого я бросил ее носить.

В эту первую субботу все, что было бурым, вдруг сразу позеленело, и если встать перед Мэрисвилльской бесплатной публичной библиотекой, было видно, как клены вдоль всей улицы машут своими новыми золотистыми листочками, точно маленькими флажками, – а после долгой зимы на это стоило посмотреть. Я вез тележку с субботними заказами мимо людей, которые выгребали из-под кустов прошлогодние листья, подстригали живые изгороди, вскапывали палисадники и скребли свои лужайки граблями с таким старанием, как будто ждали в гости самого мэра Мэрисвилла. Уж очень все обрадовались хорошей погоде.

Когда я вернулся в «Спайсерс дели», то сказал Лил, что вокруг все зеленое, как в Новой Зеландии, а она ответила: «Ты-то откуда знаешь?» Этим она явно хотела сказать, что я сделал гораздо меньше половины самостоятельной по Новой Зеландии, которую мы вместе сдали мистеру Барберу.

Но я не придурок.

– Я угощу тебя кока-колой и покажу, какое все зеленое, – ответил я.

– Это значит, что я должна раздобыть кока-колу для нас обоих?

Я покачал головой. Достал из кармана два четвертака и положил на стойку. Лил открыла кассу и сунула их в ящичек, а я подошел к холодильнику сзади, взял оттуда две бутылочки, отвинтил у них крышки и принес к кассе. На горлышках бутылок выступила пена, и когда Лил делала первый глоток, она не удержалась и хихикнула.

– Эта кока-кола мне всегда в нос лезет, – сказала она.