Робин ЛаФевер - Теодосия и изумрудная скрижаль

– Кого там черти принесли? – недовольно воскликнул папа.

Викери Вимс, которому после вчерашнего происшествия со статуей категорически запретили прикасаться к каким-либо артефактам, уронил кисточку, которой подновлял транспарант с надписью «Добро пожаловать!», и с готовностью ответил:

– Не знаю, сэр, но сейчас выясню.

Вимс открыл дверь – за ней стоял посыльный в ливрее. Я узнала его – он служил в доме моей бабушки, – и меня охватило недоброе предчувствие.

– Меня прислали за мистером Трокмортоном, – сказал посыльный.

– Прошу прощения, но мистер Трокмортон сейчас занят…

– Джон? – перебил Вимса папа. Он положил картонку с надписью, которую пытался приладить на стенд, и поспешил к двери. – Что-то случилось?

– Боюсь, что да, сэр. Мадам послала меня за вами. Видите ли, произошел инцидент… к нам в дом проник грабитель.

– Ограбление! – взорвался папа. – Кто-нибудь пострадал?

– Серьезно – нет, сэр.

– Полицию вызвали?

– Да, сэр. Они сейчас в доме, но мадам очень расстроена и требует, чтобы вы немедленно приехали к ней.

Мне довольно трудно было представить свою бабушку расстроенной, гораздо легче – ругающейся на чем свет стоит.

– Хорошо, – без особой охоты сказал папа и добавил, обернувшись к маме: – Надо съездить посмотреть, что там.

– Конечно, надо, – согласилась она.

– Хотел бы я знать, куда мог подеваться мой пиджак, – проворчал папа, приглаживая рукой свои растрепавшиеся волосы.

– Вот он, – сказала я, вытаскивая пиджак, завалившийся между стеной и стендом.

– Спасибо, Тео, – поблагодарил меня папа и принялся натягивать пиджак.

– И шляпу не забудь, – напомнила я, подавая ему шляпу. Он вопросительно взглянул на меня, и я пояснила: – У тебя волосы растрепались.

Папа улыбнулся и взял у меня шляпу.

– Папа, я думаю, мне тоже нужно поехать с тобой. Помогу тебе утешить нашу бедную бабушку, – сказала я.

Папа как-то странно посмотрел на меня, наверное, никак не мог представить, каким образом я могу утешить бабушку.

– В последнее время мы с ней очень сблизились, – пояснила я.

– Что ж, если ты думаешь, что от тебя там будет польза…

– Уверена, – твердо заверила я. Тем временем охватившее меня чувство тревоги только росло с каждой минутой. До свидания с Сопкоутом, которого он потребовал, оставался всего один день – если вспомнить о его угрозах в адрес бабушки, сегодняшнее происшествие никак не могло произойти по простой случайности.

К бабушкиному дому мы подъехали как раз в тот момент, когда из него выходили полицейские. Папа задержался, чтобы задать им несколько вопросов, а я тем временем прошла в дом искать бабушку.

Она оказалась в гостиной, сидела за столом и пила из стакана херес. Был час дня – рановато для хереса, но я думаю, что в такой ситуации человек может себе позволить наплевать на такие мелочи. Я остановилась возле двери и позвала:

– Бабушка?

– О, Теодосия! Папа с тобой?

– Да, мадам. Он разговаривает на крыльце с полицейскими.

– Ужас, ужас. Какие-то негодяи проникли ко мне в дом и покушались на жизнь. Кошмар! – я заметила, что несмотря ни на что, бабушка продолжает держать свою спину прямо, словно железный прут проглотила.

– Покушение? Они напали на вас? – спросила я.

– Не на меня, на бедного Бидлза. Ударили его по голове. У него огромная шишка. Повар лечит его на кухне.

В этот момент в гостиную вошел папа. Он поспешил к бабушке, поцеловал ее в обе щеки и сказал:

– Слава богу, с вами все в порядке.

– В порядке? Совсем не в порядке! Кто-то вломился в мой дом, о каком порядке может тут идти речь?

– Да, но хорошо, по крайней мере, что это не вам набили шишку, – осторожно заметил папа.

Бабушка презрительно фыркнула и сделала большой глоток из стакана с хересом.

– Констебль сказал, что грабители почти ничего не взяли, только одно ваше ожерелье.

– Да, и это самое странное! Они проникли в дом через окно во флигеле для слуг, ударили бедного Бидлза, который пришел узнать, отчего кричат повар и Роза, затем направились в мою спальню и принялись рыться в моих драгоценностях. И все это, чтобы забрать всего одно ожерелье?

– А какое это было ожерелье? – спросила я, затаив дыхание.

– Изумрудное, – ответила бабушка.

– Глупость какая-то, – сказал папа.

«А может быть, и не глупость, а попытка передать послание», – подумала я.

Оставив папу наедине с бабушкой, я отправилась искать Бидлза, мне хотелось расспросить его о том, как выглядели грабители. Бидлз сидел на кухне, прижимая к шишке – действительно большой – кусок сырого мяса. Говорят, это помогает. Над Бидлзом, как две наседки над цыпленком, хлопотали повар и горничная Роза. Первым меня заметил повар и воскликнул:

– О, мисс! Уже прослышали обо всем? Приехали поддержать свою бабушку, да?

– Э… да, – я прошла дальше в кухню и спросила: – Как вы, Бидлз? Мне так жаль, что вас ударили.

Честно говоря, я не очень представляла, как мне говорить с Бидлзом – наши с ним отношения оставляли желать лучшего. Но я просто еще не знала, как меняет человека крепкий удар по голове.

– Благодарю вас, мисс Теодосия. Слава богу, что все так закончилось, могло быть и хуже, – ответил Бидлз безо всякой благодарности, но скорее с оттенком горечи в голосе.

– Можно поинтересоваться, сколько их было?

– Двое. По меньшей мере. Громилы. Каждый ростом с быка.

– Скажите, не было ли у одного из них седой бороды? Или повязки на глазу?

– Да, мисс, – удивленно уставился на меня Бидлз. – Точно. Откуда вам это известно?

Проклятье. Опять нужно выкручиваться.

– Просто предположила. Именно такими всегда бывают злодеи в книжках.

– Вы угадали, мисс, – сказал Бидлз, а затем вернулся к своему рассказу: – На меня напали двое, нет, скорее трое бандитов, каждый размером с быка, кулаки как окорока. – Дальше я уже не слушала, мне стало понятно, что к концу этой истории Бидлз будет бесстрашно сражаться уже с десятью громилами, и правды в ней останется не больше, чем в сказке про великана-людоеда. Главное я уже выяснила: одним из нападавших был Сопкоут. Теперь можно было возвращаться в гостиную.

Утешив и успокоив, как могли, бабушку, мы с папой вернулись в музей. Стремясь наверстать упущенное время, папа тут же с головой ушел в работу, а я осталась наедине со своими мыслями.

Итак, совершенно очевидно, что Сопкоут и Хаос не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить табличку. Однако я не могу просто так, за здорово живешь, отдать артефакт, который указывает путь к предметам, обладающим гораздо большей мощью, чем тот же жезл Осириса. Попади Изумрудная табличка в руки слуг Хаоса, и конец нашему миру.

Если бы я могла повидаться с Вигмером, можно было попросить совета у него, но, если верить Бойторпу, в Сомерсет Хаус меня больше не желали видеть. Стилтон находится под сильным давлением со стороны Ордена Черного Солнца, и я понятия не имею, на чьей он сейчас стороне – моей или Троули. Все это означает, что остается всего один человек, к которому я могу обратиться за помощью.