Магда Сабо - День рождения

Бори молчала и смотрела куда-то в сторону отсутствующим взглядом. Наверняка у нее Рудольф на уме, а не разбивка грядок и не рыхление почвы… «Ладно, — решила Ютка, — до завтра еще много времени».

— Ну что ж, голосуйте, — промолвила она усталым голосом. Утром ей запломбировали зуб, а днем с бабушкой опять стало плохо, и Ютке пришлось бежать за врачом и варить обед. А к трем часам нужно было в школу, на сбор.

Иллеш встрепенулась. «Сейчас она начнет выступать против, — подумала Ютка. — Ну да ничего. Я люблю Боришку, так как верю, что она станет иной. Лишь бы она только не затеяла долгий спор! Ведь мне еще нужно сбегать в магазин и приготовить уроки на завтра».

— Я согласна, — сказала Бори. — Я готова хоть все лето работать. С удовольствием. Подумаешь, один год не поеду на лето к сестре.

Все, ошеломленные, смотрели на Боришку. Николлет Ковач толкнула в бок Тимар. «Наверное, Ютка заранее договорилась об этом с Иллеш, но когда?.. Может, в поликлинике? Бори палец о палец не ударит по доброй воле, не то что землю рыхлить или сорняки полоть…»

В три двадцать все, как одна, проголосовали, и на этом сбор закончился. Тимар побежала на свое фехтование, а остальные вместе не спеша спускались вниз по лестнице. Ютка шла рядом с Боришкой. Все они жили здесь, на улице Беньямина Эперьеша, все знали, что Рудольф переехал в Боришкин дом, но сейчас разговор все равно шел только о летней работе. И, пожалуй, лишь Ютка, говоря о планах, не забывала и о Рудольфе с Боришкой. «Что за детская игра! Какие глупости!» Ютка вовсе не была пай-девочкой из рождественской сказки, просто она была намного отзывчивее других. Как и у всех остальных девочек в звене, у Ютки тоже были свои мечты, но она умела как-то держаться в границах реального, не давала разыграться своей фантазии и отказывала себе во многом. Рудольф и все тому подобное — как далеко это от нее! Нужно прежде хорошо закончить среднюю школу, чтобы получить право на стипендию в гимназии.

— Глядите-ка, Варьяш! — зашептала Варкони. — Низвергнутый король, развенчанный сердцеед!

И действительно, навстречу им шел Варьяш; он даже поздоровался с ними, что-то буркнул на ходу и поспешил дальше своей дорогой. Девочки прыснули.

— Нечего хихикать! — шепотом оборвала их Ютка. — Ему и так обидно!

Она посмотрела вслед парню серьезным, печальным взглядом: «Вот провалится опять на экзаменах, забросит учебу и пойдет работать в садоводство, к дяде Чухе, — подумала Ютка. — Да… Упустили мы его. В прошлом году Куллер не подтянул его — следовало бы в этом году…»

— Бывший Варьяш! — снова проговорила Варкони. — Ты слышишь, Бори?

Бори не слышала. Она думала в этот момент совсем о другом — два слова стучали в ее мозгу: «Почасовая оплата». Почасовая оплата в течение шести недель. Рудольф до рождества будет за границей, а к тому времени, когда он вернется, она заработает себе на нейлоновое платье и на туфли на высоких каблуках.

Вообще-то работать ей не хочется. И она ни за что не будет работать, когда станет взрослой, что бы там ей ни говорили. Уборкой в квартире пусть занимается кто-то еще, может быть мать. А она будет наслаждаться жизнью с Рудольфом…

«Сегодня мой день рождения, — думала Анна Фалуш, лежа в тени на траве. — Как странно… Таких именин у меня еще никогда не было… Вот уже третью неделю мы — нас восемь девочек, звено «Сокол» 7-го мужского класса и Варьяш — работаем здесь… Эти чудаки купили мне в складчину капроновый шарф… и церемонно поднесли. Правда, потом норовили потянуть меня за уши, мальчишки конечно. Они противные!.. А дядя Чуха подарил букет цветов… Я еще ни от кого не получала такого красивого букета… И все-таки как странно здесь!..

Теперь, уже гуляя по этому шоссе, я невольно буду вспоминать, что и моим трудом создана эта красота. А когда-нибудь, через много лет, приду сюда с ребенком и скажу: «Здесь, сынок, я полола сорняки, рыхлила землю, таскала камни. Правда, камни за нас возили обычно мальчишки на тачках. Но копали мы сами… А какие руки у нас стали! Бори Иллеш иногда даже ныла, что обломала все ногти на этой каторге, но мы не жалели ее: зачем было приходить на работу с такими длинными ногтями! Конечно, и наши руки после такой работки не приведи господь, но зато как было все хорошо, как было хорошо!»

Короткая передышка кончается, но никто не хочет подняться первым: такая жара, что и пальцем пошевелить трудно. Двадцать шестое июля — день Анны. Еженедельно они получают зарплату, как заправские рабочие. Дядя Чуха говорит, что со временем здесь будет открыто кафе-мороженое. «Я специально сюда как-нибудь приеду, — думает Фалуш, — и всласть наемся мороженого!..»

С мальчишками хорошо работать.

Конечно, они любят говорить гадости, и вообще у них недостатков хоть отбавляй, а все же с ними хорошо! Да и работа спорится… Даже Бори Иллеш, которая терпеть не могла копаться в земле, и то ишь как вкалывает!

А Боришка Иллеш столько пережила здесь, что и в пяти кинофильмах не вместишь. Когда они на сборе решали, браться ли за эту работу, еще и речи не было о том, что и Варьяш будет работать с ними. Варьяш больше не учится в их школе, теперь он ученик при садоводстве, кандидат в подсобные рабочие…

Сейчас он может запросто работать вместе с Боришкой Иллеш… И — вот потеха! — если бы во время отдыха не лежала распластавшись, как лягушка, на земле, и не поленилась добрести до Рыночной площади, она могла бы увидеть там своего «без пяти минут свекра» — старого Варьяша, инвалида, торгующего сладостями под сенью платановых деревьев. У дядюшки Варьяша есть коляска, к которой приспособлен небольшой стеклянный ящик — в нем он держит конфеты. Разъезжая меж палаток на коляске, Варьяш предлагает свой товар.

Фалуш представила себе, как старый Варьяш, узнав Борбалу Иллеш, бросившую его сына, швырнула бы ей в лицо палочку постного сахара. Анна потянулась. За это лето они все и выросли, и окрепли, и даже немного растолстели. Теперь они уже не чувствуют ломоту во всем теле, как в первую неделю. Оказывается, и к этим тяжелым работам можно прекрасно привыкнуть, стоит только втянуться. Зимой, возможно, им будет даже недоставать этой постоянной физической нагрузки. А до чего приятно сознавать, что там, где несколько дней назад были лишь камни да ямы, сейчас проходит шоссе и вдоль него тянутся цветочные клумбы. И это — результат их труда!

«Я и на будущий год пойду работать, — думает Фалуш. — Перед гимназией. И лучше бы всего — снова здесь. Раньше я мечтала стать адвокатом. А не стать ли мне агрономом-садоводом? Надо будет подумать над этим…»

Облака. Плотные, низкие и тяжелые, они, подсвеченные солнцем, становятся желтыми, как накипь; июльское солнце яростно печет, но ленивые облака не желают дать земле дождя, хотя сейчас он так нужен: земля вся пересохла, растрескалась… «Вода… Откуда взять воду? Как разрешить эту проблему? — думает Кучеш. — Мы так измучились, пока вскопали этот участок. Полоть его — просто наказание! Вместе с сорняками вытаскиваются целые куски пересохшего, затвердевшего грунта. Надо будет спросить у учительницы, люди какой профессии по-настоящему занимаются этими вопросами…»