Л. Кормчий - Юрка

Было прекрасное сентябрьское утро, когда Юрка, проснувшись, выскочил, по привычке, через окно в сад.

Солнце только что успело подняться над купальней, и румянец его косых лучей одевал в пурпур деревья…

Утро веяло холодком, бодрящим и здоровым, в листве шел гомон и слышалась возня птичек, а в воздухе чувствовался тонкий, чуть уловимый запах осенней прели.

Оправившись от неожиданности, Юрка в один миг очутился возле крепости.

Юрка сбежал по дорожке вниз, к взморью, торопясь осмотреть крепость, сооруженную вчера из глыб камней и плитняка; но едва он добежал до калитки сада, как остановился в недоумении.

Среди камней, сложенных в виде стен крепости, копошился какой-то незнакомый мальчик, разрушая сооружение, с таким трудом сложенное вчера друзьями.

Оправившись от неожиданности, Юрка в один миг очутился возле крепости.

– Ты чего тут? – с негодованием крикнул он.

Мальчик вздрогнул и растерялся на минуту. Однако, приглядевшись внимательно к Юрке, он оправился.

– А какое тебе дело? – вызывающе ответил он.

Юрка вспыхнул. Старое, полузабытое чувство поднялось в душе, что всегда овладевало им в такие минуты. Он сжал кулаки, и угроза вспыхнула во взоре, которым он окинул незнакомца.

– Убирайся отсюда! – сжав зубы, прозвенел он.

– Как бы не так! – бледнея слегка, но тем не менее с насмешкой в голосе отозвался противник. – Жирно будет!

Мальчик был ростом чуть повыше Юрки, но и потощее его. На вид ему было лет тринадцать. Это не могло остановить Юрку: не в его привычках было отступать, и он уже готов был разделаться с нахалом, но тут вспомнилось кое-что навеянное за последнее время и пригасило слегка взрыв злобы.

– Уходи отсюда! – несколько спокойнее предложил он.

В глазах противника блеснуло злорадство.

– Ага, струсил. Слабо́, небось, опорочник! Бродяга, дармоед… Портовая крыса!..

Юрка остолбенел… Ругательства были так похожи на злобную воркотню кухарки, что на секунду ошеломили его… Но вслед за тем кровь бросилась в голову, в глазах помутилось, и он, как дикая кошка, перепрыгнув через стенку «крепости», кинулся на оскорбителя.

Момент – и в песке барахтался бесформенный, стонущий и хрипящий комок. С минуту шла жестокая борьба, а затем из клуба пыли вынырнула фигура Юрки… Красный, запыхавшийся, с расстегнутым воротом, он сидел верхом на враге и отделывал его на все корки.

– Пусти! – ревел тот, стараясь освободиться и тщетно барахтаясь под Юркой.

– Пусти лучше!

Но угроза только подливала масла в огонь. Юрка выпустил врага только тогда, когда растаяли остатки злобы.

– Будешь помнить, – наставительно заметил он.

Мальчик поднялся с ревом. Лицо было грязно и выпачкано в крови, струившейся из носу, а куртка порвана чуть ли не в клочья.

– Вот погоди… – сквозь слезы промямлил он и, продолжая реветь, выбрался из крепости.

Юрка поднял и отряхнул от пыли шляпу, попытался было застегнуть ворот куртки, но пуговицы отсутствовали. Это произвело довольно неприятное впечатление. И совершенно охладило воинственный пыл. Злоба прошла, и в душе шевельнулось раскаяние. Вид побежденного и растрепанного врага внушал ему сожаление.

Чтобы подавить укоры совести, Юрка с жаром принялся за работу по исправлению крепости и в то же время старался настроить себя на враждебный лад, но это не удавалось.

– Ведь он крепость сломал, – бормотал Юрка, – и ругался еще… Да и он больше меня ростом… мог бы тоже поколотить…

Мальчик бросил взгляд вслед противнику, точно желая удостовериться, насколько правдоподобно последнее предположение, – бросил и… остолбенел: растрепанный враг вошел в сад и торопливо поднимался по дорожке к дому…

«Жаловаться!» – молнией пронеслась мысль, и первым движением было пуститься вдогонку неприятелю и помешать ему привести в исполнение план; но он понял, что это не поможет делу, и почувствовал себя нехорошо.

«Пусть!» – попробовал он ободрить себя, но мало достиг в этом: тревога поселилась в душе и вызывала неприятные ощущения. Несмотря на агрессивное поведение мальчика, Юрка чувствовал себя виноватым.

«Что скажет Александр Львович?» – думалось ему, и сердце сжималось предчувствием недоброго.

Первый раз в жизни Юрка находился в таком состоянии. Прежде обыкновенно его мало тревожили брань и побои тетки, и он не только не испытывал чего-нибудь похожего на раскаяние, но даже озлоблялся. Теперь же было совершенно иное.

Он знал, что никто его пальцем не тронет, и в былое время это порадовало бы его, но теперь… Он дрожал при мысли, что происшествие огорчит Ихтиарова, он будет сердиться и – кто знает? – может быть, навсегда изменит свое отношение к нему.

Юрка уже не думал о том, что мальчик оскорбил, задел самую больную струнку в его душе, и винил только себя, одного себя. Происшествие с каждой минутой казалось ему все более и более чудовищным, и теперь, сидя на камне, он дрожал от сильного волнения.

Ему казалось, что нет прощения такому страшному преступнику, и тоска сжимала душу. Вспоминались заодно и другие подобные случаи из прежней жизни, но ни один из них не казался таким страшным… Тогда другое дело… Тогда обыкновенно Юрка вступался за кого-нибудь и чаще всего за Федьку, а теперь… из-за крепости! Из-за камешков, из-за какой-то брани, которую слыхивал уже от кухарки!..

Тяжесть легла на душу, и что-то непонятное сдавило горло… Все радостное, счастливое обесцветилось вдруг и пропало. Уже не смеялась даль, не искрились золотыми улыбками струйки воды в лучах солнца. Они мрачно шептались с песком, точно обсуждая сдавленным шепотом все случившееся… Мрачным и до боли чуждым казалось все окружающее.

«Эх, будь что будет!» – после долгого раздумья поднялся Юрка с камня и, понурив голову, медленно, почти машинально побрел к дому.

В саду он встретил Сашу.

Мальчик бежал к нему навстречу и еще издали взволнованно крикнул:

– Жоржик! Тебя папа зовет!

А когда подбежал к приятелю, то положил ему руку на плечо и прошептал:

– Жоржик, зачем ты Васю поколотил?

У Юрки совсем упало сердце. Уныло взглянул он на друга.

– Разве знают? – прошептал.

– Фёкла целый скандал подняла… Папа сердится… Ах, Жоржик, зачем? Я боюсь…

Испуганное лицо и укоризненный тон друга терзали душу. Юрка чуть ли не готов был заплакать от раскаяния.

– Саша… Он нашу крепость сломал… Я не мог выдержать…

Саша не совсем понял его. Он изумленно поглядел на Юрку.

– И из-за этого? – недоумевающе протянул он. – Если бы ты знал, как папа рассердился… Что будет только, Жоржик? Фёкла…

– А Фёкла-то чего? – удивился Юрка.