Наталья Евдокимова - Боруэлла

– Троюродный, – невозмутимо отвечал Боря.

– Мальчик, как тебя зовут? – наступала другая.

Я беспокойно заёрзал на стуле.

– Ты что, не знаешь, как тебя зовут? – удивилась она.

– Говорят «иди сюда», – хмуро сказал я. – И я или иду, или не иду. В зависимости от обстоятельств.

– А сколько тебе лет? – спрашивала третья.

– По два раза в день на один и тот же вопрос не отвечаю, – заявил я.

Поток вопросов лился на меня со всех сторон. И не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не прозвенел звонок. Девчонки вернулись на свои места, но я спиной чувствовал их заинтересованные взгляды. Они что, маленьких детей никогда не видели? Я им что, зоопарк одного актёра?

– Борька, ты меня спасёшь? – шепнул я.

– Спасу, – твёрдо сказал Боря. – Прорвёмся.

В это время в класс вошла учительница алгебры и, увидев меня, заулыбалась:

– О, да в классе новичок! Какой маленький… Мальчик, как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Я тоже почему-то стал улыбаться и подробно отвечать на вопросы.

– Боря Веткин, это твой брат?

– Троюродный! Я его троюродный брат! Боря – мой самый близкий родственник! – выпалил я. – Правда, Боря?

Боря удивлённо посмотрел на меня и кивнул. Учительница, внимательно взглянула на меня, ещё раз улыбнулась и направилась к учительскому столу. Вот это я понимаю, ода в мою честь!

– Сними кепку, – наклонившись ко мне, шепнул Боря. – Так положено.

Я снял бейсболку, положил её на парту и замотал лохматой рыжей головой. И тут меня посетила гениальная мысль. Дождавшись, когда учительница отвернётся к доске, я повернулся лицом к классу и, широко улыбаясь, замахал рукой. Все захихикали.

– Элька, сядь, – одёрнул меня Боря. – Не позорь моих седин.

И с чего это он вдруг стал таким серьёзным? Мне, наоборот, происходящее стало нравиться. Чтобы не расстраивать Борю, я присмирел и только изредка исподтишка поглядывал назад. Вдруг мой взгляд задержался на знакомом лице.

– Борька, – шепнул я, пихнув его локтем. – Вчерашний гуманитарий здесь. Этот… инструмент.

– Знаю, – недовольно ответил Боря. – Он мой одноклассник, я же говорил.

– А…

Учительница посмотрела на меня, и я услышал то, что не надеялся услышать от неё никогда:

– За дверь здесь болтунов выставляют вне зависимости от возраста. А их близким родственникам пишут гневные слова в дневник. Веткин, учти. Кстати, твой сегодняшний сосед по парте – тоже Веткин? И как его полное имя?

– Я – Элеонор Веткин! – громко сказал я. – И этим горжусь!

– Так вот, мой тебе совет, Элеонор Веткин, – важно произнесла учительница. – Гордись молча.

И это ей я подробно отвечал на вопросы! Как глубоко я заблуждался!

Я надул щёки, скрестил руки на груди и смотрел на учительницу исподлобья. В классе постоянно что-то происходило: учительница увлечённо разговаривала, вызывала к доске учеников. Я не слушал, справедливо считая себя выше всего этого детского сада. Наконец мне надоело неподвижно сидеть, и я прозвенел школьным звонком.

Перемена получилась длинной.

Чтобы нам дали спокойно поговорить, мы с Борей на перемене вышли на улицу.

– Вечно ты придумываешь какие-то глупые имена! – возмущался Борька. – Что за Элеонор ещё? Я не удивлюсь, если в следующий раз ты решишь быть Клеопатром или… Не знаю, Геннадией какой-то!

– Очень надеюсь, – упирая на слово «очень», сказал я, – что следующего раза не будет.

– Я тоже очень надеюсь, – немного виновато сказал Боря.

– Где-то я это уже слышал, – подозрительно сказал я.

– Ну, Элька! – взмолился Боря. – Я же не специально!

– Ладно, сделаю вид, что поверил. Ты лучше расскажи мне, что у вас за многоэтажные такие отношения с другом твоим пернатым?

– Каким ещё пернатым другом? – удивился Боря.

– Уж точно не со мной, – пояснил я. – И так видно, что у нас идиллия. Догадайся с одного раза, ты же иногда умный, а?

– Откуда я знаю, что тебе может в голову взбрести! Одна лишь коллекция известных тебе имён настораживает. Рисковать отгадывать не буду. Хочешь – говори, хочешь – нет.

– Тогда и не скажу, что это я о Сазонове, – пробурчал я. – Хочешь – догадывайся, хочешь – нет.

– Ну ты даёшь! – хмыкнул Боря. – Нашёл, кого другом называть.

– А что, он в младенчестве съел твой любимый кактус?

– Какой такой кактус? – поинтересовался Боря.

– А на тебя школа так действует всегда или только по понедельникам? Куда подевалось твоё наследственное чувство юмора, брат мой Борька?! Неужели ты с утра его для себя отпридумывал? Тогда придумывай назад, даже ценой моей жизни! То есть… шучу. А то кто тебя знает.

– Да никуда оно не подевалось. Я всегда такой серьёзный, когда речь идёт о любимых кактусах! – сказал Боря, улыбнулся, надел на себя мою (хотя в некоторой степени и свою тоже) кепку и отвесил мне подзатыльник.

– Да, так гораздо лучше, – я почесал затылок и бросился догонять Борю, чтобы отобрать нажитое.

На какое-то время мы забыли обо всех одноклассниках и учительницах и, дурачась, бегали по школьному двору, изредка натыкаясь на перепуганных учеников младших классов.

Радостно хохоча, мы приземлились на лавочку и пытались отдышаться. Я высунул язык и наклонился низко к земле. Вдруг меня кто-то несмело тронул за плечо.

– Ры…жик, это тво…ё, да?

Я медленно поднял голову и посмотрел вверх.

Мальчик был, видимо, первоклассник.

Огромные тёмные глаза мальчишки придавали лицу особенное выражение. Как будто он радостно удивлялся всему миру: и тому, что он в нём живёт, и тому, что в этом мире есть я. И Боря… Да даже лавочка, на которой мы сидим!

Его выцветшие за лето светлые волосы кто-то старательно уложил мокрой расчёской, и было видно, что мальчик несколько раз уже прошёлся по ним пятернёй. На правой щеке алела свежая царапина. С выпрямленной спиной, в водолазке, он казался ещё более тоненьким, чем был на самом деле. Мальчик протягивал мне большой зелёный лист. Мою кепку.

Правда, этот лист уже прилично запылился.

– Это ведь твоё? – уже смелее переспросил мальчик.

– Моё. Спасибо огромаднейшее! Я даже не заметил, как потерял, – сказал я, натягивая бейсболку.

Мальчик довольно улыбнулся уголками губ и слегка кивнул:

– Я шёл рядом. А она… вот…

Мне показалось, что надо бы сказать что-то очень важное, и я никак не мог вспомнить, что именно. Но долго вспоминать не пришлось – нужные слова прозвучали сами по себе. По крайней мере, мне так показалось.

– Я – Элька.

– Вадик.

Я пожал протянутую руку и вдруг рядом услышал настойчивое посвистывание. Мы с Вадиком повернулись на звук и увидели свистуна, то есть скучающего Борю.

– А меня тут будто вообще нет, – хитро сказал он.

Вадик невозмутимо сделал шаг в сторону: