Карен Арутюнянц - Я плюс все

– Сколько их у тебя? – спросил я. – Этих брательников?

Боря прикинул в уме и сказал:

– Много! Это мой двоюродный брательник. Лёха Баранов. Он в Солнцево живёт. Если что, звони ему. Я тебе потом его телефончик продиктую!

– Ладно… – сказал я. – Спасибо… Но только дело не в этом… Я не дрейфю…

– А чего? – ласково спросил Баран.

– Я уеду… – в горле у меня застрял комок. – А вы же тут останетесь! Ты, Гоша, Жанка…

Баран задумался.

– А мы к тебе в гости завалим! – вдруг сказал Баран. – Хочешь?

– Хочу… – ответил я. – Конечно…

– На Новый год и завалим! – пообещал Баран. – А до этого письма будем писать.

– Ладно… – сказал я. – Конечно…

– Письма писать научусь! – обрадовался Баран. – Я никогда писем не писал. И получал только от брательника. Из тюрьмы… Его скоро выпустят, обещали!

– Конечно, – сказал я. – Выпустят. Он же не виноват.

– Не виноват, – кивнул Баран и весело улыбнулся. – Как динозаврик! Так далее.

11 мая.

Мой день рождения. Мне 12 лет.

В одном журнале для тинэйджеров, то есть для подростков, есть такая страничка – «Друзья по переписке».

Надо заполнить купон – коротко рассказать о себе – и отослать его в редакцию журнала. Потом купон напечатают и к тебе повалят письма со всей страны от тех, кто захочет с тобой переписываться.

В этом купоне есть такая строчка: «Я люблю…» Можно написать что угодно. Например: «Я люблю гонять на велосипеде!» или «Я люблю читать детективы, смотреть видик, считать мух!», «Я люблю решать головоломки, переписываться с девочками-близнецами!», «Я люблю животных, играть в хоккей, плести фенечки», «Я люблю играть в футбол!»

Я так и заполнил эту строчку: «Я люблю играть в футбол!»

А весь купон «Друзья по переписке» выглядел в моём исполнении так:

«Меня зовут Гоша. 11 мая мне исполняется 12 лет. Я люблю играть в футбол! Я хочу переписываться с футболистами: любителями и профессионалами! Пишите по адресу…» И так далее.

Я, конечно, люблю не только футбол.

Я люблю: маму, папу, бабушку, своих друзей, я люблю Жанку, я люблю хорошую погоду, я люблю ветер, дождь, я люблю, когда люди смеются, когда они в хорошем настроении, я люблю смотреть на облака, я люблю летать на самолёте, я люблю читать, я люблю мечтать, я люблю мороженое и взбитые сливки, я люблю яблоки, груши, арбузы, дыни, сушёные финики, я люблю своего оловянного солдатика, которого мне подарили две девочки-близняшки, когда мне было девять лет…

…В тот солнечный день с юга дул сильный ветер. Тёплый степной ветер. Даже не тёплый, а горячий. Словно ты сидишь рядом с открытой плитой, в ней печётся картошка, а рядом гудит вентилятор и обдаёт тебя волнами разогретого воздуха.

Я возвращался из школы, пятясь, словно рак, чтобы пыль не летела в лицо. Но всё равно она набивалась в уши, в глаза, в нос. И хотелось чихать и кашлять. Но больше всего я мечтал поскорее попасть под крышу родного дома. До него оставалось метров сто.

Вдруг я услышал тоненькие голоса:

– Мальчик! Мальчик! Иди сюда!

Несмотря на яркое солнце, на улице не было ни души. Во всяком случае, мне так казалось.

Я посмотрел по сторонам и у торцевой стены дома, мимо которого я шёл, борясь с порывами горячего ветра, заметил двух девочек-близняшек.

Девочки были младше меня года на три. Они сидели в огромной картонной коробке и выглядывали из неё, как два гнома.

Девочки помахали мне и снова позвали:

– Мальчик! Мальчик! Иди в наш дом! Иди! Иди! Тут не дует!

В их картонном домике и вправду не дуло. И он был просторный.

– Входи, – сказала одна из сестричек.

Я «вошёл» – перешагнул через стенку домика – и осторожно, чтобы не разрушить это чудесное убежище, присел на корточки.

– Как тебя зовут? – спросила вторая сестричка.

– Гоша, – ответил я.

– А нас, – сказала первая сестричка, – лисички-сестрички. Мы тебя спасли от ветра!

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Пожалуйста, – ответили лисички-сестрички и замолчали.

Они внимательно следили за пустой дорогой и, наверное, думали: «Сейчас появится ещё кто-нибудь! И его тоже надо будет спасать…»

Я тихонечко сидел рядом с ними и слушал, как дует ветер, как стучат на этажах форточки, как мелкие камешки бьются о стены картонного домика.

Я сидел бы так всю жизнь. Мне было хорошо и спокойно. Но потом я подумал: «Надо идти… Ведь может появиться ещё какой-нибудь бедолага, и ему не хватит места в этом домике… И лисички-сестрички огорчатся…»

– Ну ладно, – сказал я. – Я пошёл.

– Да, – согласились лисички-сестрички. – Пора!

Одна из девочек протянула мне оловянного солдатика. В каске и с ружьём за спиной.

– Возьми, – сказала девочка. – Он защитит тебя в дороге.

– Спасибо, – ответил я. – Но пускай солдатик останется с вами.

– Нет, – сказала вторая девочка. – Он тебе нужнее.

– Да, – повторила лисичка-сестричка. – Нужнее.

Я взял оловянного солдатика. Я зажал его в кулаке и тронулся в путь. Сквозь ветер и пыль – к родному дому…

Сегодня 12 мая.

Вчера мне стукнуло 12.

Это был самый лучший день рождения в моей двенадцатилетней жизни!

В семь часов утра зазвонил телефон.

Я в это время размышлял во сне: «Просыпаться или не просыпаться? Вот сейчас проснусь, и у меня начнётся день рождения… А если не проснусь, он начнётся у меня потом… когда я проснусь…»

Телефон продолжал трезвонить, но никто к нему не подходил. Все мирно спали: сегодня же воскресенье.

Я прошлёпал босыми ногами в коридор и поднял трубку.

Баран проорал:

– Гошан! Брательник вернулся!

– Поздравляю, – пробормотал я и поудобнее устроился на стуле.

– Спасибо! – проорал Баран. – Ты чего делаешь?

– Просыпаюсь, – ответил я.

– Молодец! – проорал Баран. – А потом?

– Потом… – начал я.

– Слушай! – ещё громче заорал Баран. – Ну я вообще!.. Такое забыл! Гошан! Ты меня слышишь?! С днём рождения тебя! Гошан! Желаю тебе… ну всего, понял?!

– Понял! – я улыбнулся широко-широко. Спасибо. Боря!

Я проснулся окончательно.

– Да ты чего?! – продолжал орать Баран. – На здоровье, Гошан!

– Ты потом приходи, – напомнил я. – К одиннадцати, на пустырь. В футбол поиграем. С ребятами. А после футбола к нам пойдём, отмечать…

– Отметим! – проорал Баран. – Ещё как отметим!

Я положил трубку и поднялся со стула.