Карен Арутюнянц - Я плюс все

– Го-оша-а! Проснись! Проспишь день рождения… Го-оша-а!

Папа кричит и смеётся. И смех у него какой-то странный. Словно смеётся не папа, а целая толпа мальчишек…

Папа растолкал меня:

– Гоша!

Над нами стояли все мои друзья и смущённо посмеивались.

Ух ты, сколько их! Все собрались! И Жанка, и Баран, и Гоша, и Алик, и Женька-Пузырь, и Вася, и Серёга, и Эдик, и Икар, и Петя, и Жора, и Арик. И все они – мои друзья! Друзья! Как хорошо, когда у тебя много друзей. И, наверное, как плохо, когда их нет…

Мы сыграли в чудесный футбол. В самый настоящий: с двумя таймами по сорок пять минут и с перерывом. И были счастливы, даже тогда, когда кубарем летели в пыль и сшибались носами.

А в самом конце второго тайма я забил прямо в девяточку и меня подбросили несколько раз в воздух!!!

Наша команда – Жанка, папа, Женька-Пузырь, Баран, Гоша, Алик и я – была самой прекрасной командой за всю мою жизнь! У меня ещё никогда не было такой команды!

Мы выиграли со счётом 12:11! Двенадцатый гол был моим.

Потом мы пошли домой, к праздничному столу.

Мы ели мамин пирог. Мы чокались пепси-колой и «Колокольчиком» за моё здоровье, за мамино и папино, за здоровье моей бабушки и вспоминали тех, кого нет рядом с нами, и снова чокались – за здоровье моих друзей.

А потом пели, рассказывали смешные истории и хохотали.

Потом все разошлись.

Потом мы убрали со стола. И наступил вечер.

И вдруг в нашу дверь позвонили.

– Привет, – поздоровалась Марина. Дат к) не виделись.

– Ой! – крикнул я. – Как хорошо, что ты пришла! У меня сегодня день рождения!

– Я знаю, – сказала Марина.

Она отступила влево, и я увидел небольшой аквариум, который стоял на расстеленной газете справа от порога, прямо у стены.

В аквариуме плавали две золотые рыбки.

– Это папины. На счастье… – сказала Марина. – С днём рождения.

Потом она отвернулась и пошла по лестнице вниз.

Я внёс аквариум в дом.

Я поставил его на стол. Сел перед рыбками и принялся их рассматривать.

– Красивые, – сказала мама.

– Золотые, – сказал папа.

Я ничего не сказал. Я подумал: «Дяди-Юрины».

В сказках золотые рыбки исполняют желания людей…

Я закрыл глаза. А вдруг?! Но я не успел загадать желание.

Потому что снова зазвонил телефон.

– Алё! – сказал я.

– Гошка! – прорычала трубка – Узнаёшь?!

– Дядя Гриша! – крикнул я.

– Гошка! – прорычал дядя Гриша.

Я тебя поздравляю!.. И, в общем, желаю того-сего!..

Мама подбежала к телефону.

– По-моему, с ним что-то не так, – прошептал я.

– Гошка! – рычал дядя Гриша. – Зови маму!

Я передал маме трубку и услышал, как дядя Гриша продолжает рычать:

– Сестричка! Сдавайте билеты! Я уже не вице-президент!.. Нашей конторе крышка!

Потом дядя Гриша гомерически захохотал.

А потом, кажется, заплакал.

И мама принялась его успокаивать. Своего старшего брата Гришу, который весит сто двадцать килограммов и может придержать одной рукой заведённый мотоцикл с коляской.

Мы сидим с Жанкой на лавочке. Ждём Гошу и Барана.

Сегодня у нас репетиция. Она и вчера была. И позавчера. И завтра будет. Каждый день, до конца лета.

Мы репетируем пьесу, написанную Гошей по мотивам книги «Три мушкетёра». Каждый из нас играет по нескольку ролей. А женские роли исполняет Жанка.

Да! У театра «Три товарища» пополнение. В нашей труппе появилась актриса. Жанка. Очень хорошая актриса и чудесный партнёр. Жанка оказалась не только талантливой актрисой, но и прекрасным организатором.

Когда Жанка не на сцене (в Гошиной комнате), а мы продолжаем репетицию, Жанка готовит на кухне омлет и какао. Это фирменная еда «Трёх товарищей».

Ещё Жанка следит за нашими костюмами, например, штопает, если надо. Вытряхивает, гладит, пришивает пуговицы.

По вечерам обзванивает актёров, напоминает об утренней репетиции. Ну и так далее. В «и так далее» входит много чего.

– Что-то они опаздывают, – ворчит Жанка.

Сегодня мы решили порепетировать неподалёку от футбольного поля. За кустами шиповника. На небольшой полянке. Здесь всегда тихо, и никто нам не помешает.

Честно говоря, надоело сидеть в Гошиной комнате. Тесновато в ней. Да и вообще, душно.

– Никуда не денутся, – говорю я, срывая травинку.

Жанка высматривает Гошу и Барана.

На дороге пусто. Только бегает какая-то вислоухая собака. Туда-сюда, туда-сюда. Смешная собака.

– Ты роль подучил? – спрашивает Жанка, не глядя на меня.

Я щекочу ей шею. Травинкой, которую сорвал.

Жанка отмахивается. Думает, муха.

– Подучил? – повторяет Жанка.

Я продолжаю водить травинкой по Жанкиной шее.

– Ах, ты!.. – Жанка поворачивается ко мне и успевает заметить, как я отдёргиваю руку.

Она вырывает у меня травинку и со смехом пытается пощекотать мне ухо. Я фыркаю, вскакиваю с места. Отпрыгиваю от лавочки.

Мы носимся по пустырю, размахиваем руками, поднимаем пыль. И смешная дворняжка бегает за нами. Но при этом она почему-то совершенно не лает.

Я останавливаюсь.

– Странно, – говорю я. – Собака не лает.

Собака садится напротив. До неё метра два. Я хочу подойти к ней. Делаю шаг. Но собака отходит на полметра и снова садится.

– Собака, – говорю, – не бойся.

– Мы тебе ничего не сделаем, – говорит Жанка. – Может, она голодная?

– Котлету хочешь? – спрашиваю я у собаки.

Собака приподнимает своё большое мохнатое ухо и смотрит на меня умными глазами.

– Конечно, хочет! – говорит Жанка.

– Ладно, – говорю я. – Постереги её. Чтобы не убежала. А я за котлетой сбегаю.

Через пять минут я возвращаюсь с котлетой.

Обнюхав котлету, собака в полсекунды расправляется с ней.

– Вкусная? – спрашивает Жанка, сглатывая слюну.

– Конечно, – отвечаю я вместо собаки и спрашиваю Жанку. – А ты? Ты хочешь котлетку?

– Да! – говорит Жанка и смотрит на меня такими же, как у собаки, умными глазами…

Через три минуты я прибегаю назад.

Жанка котлету не обнюхивает. Она съедает её сразу и с наслаждением.

Тут, словно из-под земли, вырастает Баран.

– Что это вы едите? – с интересом спрашивает он.

– Гошина мама, – дожёвывая котлету, отвечает Жанка, – готовит замечательные котлеты!

– Вкусно пахнет! – говорит Баран, принюхиваясь к Жанке.

– Хочешь? – спрашиваю я.

– Что? – спрашивает Баран.

– Котлету, – говорю я.

– Котлету? – Баран задумывается. Хочу!

Я бегу домой. Возвращаюсь с тремя котлетами, завёрнутыми в целлофан. Одну котлету я отдаю Барану.

– А эти кому? – спрашивает Жанка.