Лев Разгон - Шестая станция

— Не…

— Черт!.. Как же ты схемы будешь читать? Чтобы по-настоящему приемники собирать, надо уметь читать. И писать не мешает научиться. Тебя Зоя Сергеевна научит и читать и писать. А не понравится — уйдешь. Пожалуйста. Миша! Ты когда в кружке занятия проводишь?

— В среду. Послезавтра, значит.

— Ну, так, может, ты там у Зон Сергеевны подождешь два дня? Понимаешь, Андрей, здесь тебе жить негде. В комсомольской коммуне мест нет, да и коммуна наша не приспособлена для таких пацанов. А нам ты нравишься, хочется тебя научить чему-то интересному. Пойди в детский дом. Даю тебе комсомольское слово: не понравится тебе, можешь уходить — никто и слова тебе не скажет! Вот мы с Зоей Сергеевной об этом точно договорились. А если понравится — живи, учись читать и делать радиоприемники. Такой кружок только у них и есть! Даже у наших тюнеров нету, а там, в Ладожском детском доме, пожалуйста!

Зоя Сергеевна молчала. Лишь один раз утвердительно кивнула головой, когда Варенцов сказал, что может он, Андрей, уйти из этого дома, когда только захочет. Потом она неторопливо встала:

— Если хочешь, Андрюша, едем со мной. Только тогда возьми у Михаила материалы для антенны.

Дайлер открыл шкаф и достал оттуда медную проволоку, белые изоляторы…

— Бери, Шаляпин, все это. Только смотри ничего не растеряй. Послезавтра приеду к вам, будем с тобой ставить такую антенну, что весь мир будем слушать! Довези аккуратно, сдай материал Зое Сергеевне, осмотрись и жди меня… Топай, браток!

Всю долгую дорогу до детского дома, пока они на обыкновенной телеге тряслись по проселку, Андрей со страхом и любопытством присматривался к Зое Сергеевне. Андрей был тертый беспризорник, перевидал не один детприемник и не одну такую тетку из воспитательниц… Но Зоя Сергеевна не была на них похожа: она не расспрашивала Андрея, кто он, и откуда, и где жил, и кто его родители, откуда он бегал… Спросила только, правда ли, что он хочет радио делать, и сказала, что у них есть еще несколько мальчиков, что учатся у Миши Дайлера этому делу.

Неласковая вроде и неразговорчивая эта Зоя Сергеевна, а не будь ее — сбежал бы Андрей из этого детского дома. Ох, и не понравились ему красные монастырские стены, и окованные железом ворота, и суровая кастелянша, что отобрала у него все его шмотки и выдала ему казенные, и мальчики да девочки, что с любопытством смотрели, как его моют, стригут, слушают трубкой, что приставляют к груди и спине… За эти два первых дня не раз подумывал Андрей выйти за ворота да припустить по белой дороге… Куда бы она ни вела, нигде он не пропадет! Ко каждый раз, когда уже всерьез об этом подумывал, он встречался с внимательными, спокойными и добрыми глазами Зон Сергеевны.

«Подожду, подожду, пока Миша приедет, а там…» — решил про себя Андрей.

В среду Миша ворвался в детский дом как бомба. У самых ворот закричал:

— Где Шаляпин? Где мой верный помощник? Где здесь главный специалист по радио?

И, увидев Андрея, затормошил его, закружил, хлопал по плечу, оглядывал, восхищался его новой одеждой, расспрашивал про ребят, с кем успел подружиться, передавал привет от Гриши Варенцова, от всех ребят из «халупы-малупы», чуть ли не от самих Графтио и Омулева. По словам Миши, вся Волховстройка с надеждой смотрит на Андрея, от которого будет зависеть, чтобы радио на Волхове звучало в каждом доме…

Два дня прожил Миша в монастырских стенах Ладожского детского дома, и эти два дня запомнились Андрею навсегда. Начать с того, что он, еще один мальчик, которого звали Иваном, и Миша Дайлер, они втроем сделали самый настоящий радиоприемник. Это было самое настоящее чудо!

Из обыкновенной фанеры они сбили маленький ящик, провернули в нем несколько дырок, выкрасили черной краской и положили сушиться. Потом они начали строить хитрые внутренности для этого ящика. Из толстой бумаги вырезали листочки и обклеивали их серебряной бумагой, что бывает в конфетах и шоколаде. Они прилаживали эти бумажки к металлической палочке, бумажки заходили одна за другую — это называлось конденсатором переменной емкости… Потом они делали сложную штуку, которая называлась катушкой самоиндукции. На пустую катушку от ниток моталась тихонько и аккуратно тонюсенькая проволока. И не просто моталась, а надо было считать каждый виток, и считал Андрей, а Миша только проверял. Потом они делали детектор: на свечке расплавляли какой-то металл, налили его в крохотуленькую чашечку и осторожно положили в расплавленный металл камешек — назывался он кристаллом. Подвижной рычажок со стальной пружинкой ощупывал этот кристалл, и от этого зависело: услышат ли они что-нибудь или нет…

Много еще было всякой работы в эти два дня. На крыше ставили высокие палки и крепили к ней антенну — такой медный сплетенный провод на изоляторах; потом тянули проволок;, к старому колодцу — это называлось заземлением… В эти дни Андрей с Иваном бегали только в столовую. А от всего другого — от уборки комнат и двора, от санитарных бесед и всякого другого, из чего состоит жизнь детдомовцев, — они были освобождены. И в комнату, где они втроем занимались, заходила только Зоя Сергеевна и молча, как всегда, смотрела, как Андрей на примусе варит столярный клей, как он коловоротом дырки крутит… А Миша все самое трудное поручал ему, Андрею, и только приговаривал:

— Смотри и запоминай! Ты у меня будешь в радиокружке первый помощник и заместитель… А потом и сам станешь руководителем! Только, брат, для этого тебе еще надо научиться читать. Ну, да за зиму ты этому делу научишься, а весной мы будем мастерить не простой приемник, а настоящий супергетеродин, да еще ламповый… Во!

А когда все было готово, когда на столе стоял блестящий черный ящичек, поблескивая медными винтиками, шурупами, клеммами, эбонитовыми ручками, Миша надел Андрею на голову наушник и серьезно, без улыбки, сказал:

— Ну, Андрюха, готов твой первый приемник. И ты его должен первым опробовать. Делай, как я тебя учил. Вот этой ручкой крути вправо, а детектором ищи в кристалле самое чувствительное место…

И Андрей — один, сам по себе! — начал крутить ручку конденсатора, правой рукой тыкать проволочкой в кристалл детектора. И он услышал в наушнике потрескивание, шумы и всплески, а потом из этого странного и далекого шума выплыла плавная и грустная мелодия…

Андрей поднял к Мише счастливое свое лицо, и тогда в первый раз рассмеялась тихим и серебряным смехом Зоя Сергеевна…

— Вот, брат, как у нас!.. — Миша даже прищелкнул пальцами. — Только ты помни, что это все пустяки! Как научишься сам придумывать приемники — вот тогда да, станешь мастером! Ну, до этого еще далековато. Однако первый шаг сделан. Так как, Шаляпин, останешься здесь или же утекешь? Если останешься, пойдем дальше…