Евгения Яхнина - Кри-Кри

Парижские рабочие не хотели отдать пушек, которые были установлены национальной гвардией на высотах Монмартра. Эти орудия защищали сердце Парижа. А Тьер прислал войска, чтобы забрать их.

Генерал Леконт отдал приказание солдатам стрелять в осаждавшую пушки толпу. Солдаты взяли ружья на прицел. Тогда дядя Жозеф поднял Кри-Кри на руки, вышел вперед и сказал, обращаясь к солдатам:

— Стреляйте! Стреляйте, но помните, что где-нибудь в другом городе другим солдатам приказывают в этот момент стрелять в ваших отцов, сестер и детей. Нигде народ не хочет больше жить рабом, голодать и терпеть измену правительства!

Кри-Кри хорошо помнил, как вслед за Жозефом вперед бросилось много женщин с детьми, как маленькие дети хватались ручонками за штыки солдат и как солдаты сперва опустили ружья, а затем повернулись к своим офицерам и арестовали их.

Толпа подхватила Жозефа и стала подбрасывать его в воздух. Отовсюду раздавались крики:

— Да здравствует Коммуна!

— Да здравствует свобода!

Вот почему после установления Коммуны, когда рабочий Париж взял власть в свои руки, Жозеф Бантар был избран членом правительства и стал во главе мэрии Двадцатого округа.

И разве он сам, Шарло Бантар, которого раньше никто не хотел называть по имени, — так, просто какой-то мальчишка из кафе, по прозвищу Кри-Кри, — разве он сам не чувствовал себя теперь маленьким коммунаром?

Эти мысли были прерваны внезапно раздавшимся условным свистом, и почти тотчас же из-за высокого кустарника показалась хрупкая фигурка Мари.

— Я опоздала не по своей вине, — поторопилась она оправдаться. — Через улицу Ришар невозможно сюда пробраться, она уже занята версальцами. Пришлось обходить кругом. Я очень беспокоилась: ведь тебе надо итти в кафе…

— Чорт бы побрал кафе и тетку Дидье вместе с ним!

— Не ругай ее, Кри-Кри! Поверь, она все же лучше других хозяек. Если бы не ее заказ, мне бы пришлось совсем плохо.

— Погоди! — воскликнул Кри-Кри. — Какой заказ ты получила от тетушки Дидье?

— О, она не велела об этом никому говорить, но тебе-то я скажу. Видишь!

Торжествующим жестом Мари приподняла слой цветов, и, к своему ужасу, Кри-Кри увидел под ними аккуратно сложенную пачку трехцветных повязок [29] Благодаря работнице одной из фабрик прокуратура Коммуны раскрыла так называемый «заговор трехцветных повязок». Оставшиеся в Париже контрреволюционеры заготавливали в большом количестве трехцветные повязки, по которым их смогли бы отличить ворвавшиеся в город версальцы. , сшитых из плотной материи. Не замечая встревоженного и негодующего взгляда Кри-Кри, Мари тараторила:

— Все триста штук я подрубила сама. Видишь, как аккуратно!

— Что ты наделала, Мари?! — перебил ее возмущенный Кри-Кри. — Ведь эти повязки тетка Дидье заготовляет для версальцев. Ах, старая гадина эта тетка Дидье! Да разве ты не знаешь, Мари, что эти три цвета — эмблема версальцев?

Мари испуганно вытаращила глаза и беспомощно залепетала:

— Не может быть?! А я так радовалась работе.

— Мари, Мари! — с упреком произнес Кри-Кри. — Твой отец умер, как герой. Коммуна заботится о вас, тебя с матерью переселили из сырого подвала в светлую комнату, а ты в это время исподтишка готовишь «спасительные» повязки для наших врагов!

— Только не исподтишка! — горячо вскричала Мари, сверкнув глазами. — Клянусь тебе, что я и не подозревала, в чем дело! Мадам Дидье сказала, что они нужны для благотворительного маскарада. Я выброшу их в Сену, изрежу их ножницами, только бы они не послужили врагам Коммуны.

— Погоди, — останову ее Кри-Кри тоном взрослого. — Не надо горячиться. Я поговорю об этом с дядей Жозефом. Может быть, эти повязки нам еще пригодятся. Ты же пока постарайся оттянуть время, не сдавай их. Наври что-нибудь тетке Дидье. Скажи ей, что наколола палец и потому задержала работу, она поверит. Пусть повязки полежат до поры до времени у тебя. Понимаешь?

— Ну, конечно, Кри-Кри! Если бы я только могла этим искупить свою вину перед Коммуной!

Мари виновато взглянула на товарища.

Но Кри-Кри уже не слушал ее. Его внимание привлекли две приближающиеся фигуры. Они казались ему знакомыми. Кри-Кри насторожился. Прежде всего он решил освободиться от Мари, которая могла ему помешать в осуществлении мгновенно созревшего плана.

— Ладно, отправляйся скорее к мадам Дидье. Вечерком забежишь ко мне на пустырь. А сейчас мне некогда.

Пустырь был местом встречи Кри-Кри с приятелями. Каморка Кри-Кри, помещавшаяся в подвальном этаже кафе «Веселый сверчок», имела единственное оконце, находившееся на уровне земли и выходившее на пустырь. Это место никем не посещалось и было такое уединенное, что казалось невероятным, что оно находится в одном из самых оживленных районов Парижа.

— Так идем вместе, — предложила Мари, — тебе пора в кафе.

— Нет, я не пойду в кафе. У меня есть дела поважнее. До свиданья! Вечером встретимся на пустыре, — торопил он ее, всматриваясь в приближающихся людей.

Теперь он ясно видел, что это были Капораль и Анрио, причем последний вел за собой оседланную лошадь. Он был одет в костюм для верховой езды и в руках держал стэк.

Как только Мари исчезла из виду, Кри-Кри быстро взобрался на дерево. Едва он скрылся в густых ветвях каштана, как Люсьен Капораль и Анрио подошли к скамейке под деревом. Не будь они так поглощены своей беседой, которую вели очень тихо, почти шопотом, они бы обратили внимание на странное явление: при полном отсутствии ветра колебались не только листья, но и ветви каштана слегка покачивались.

— Мадлен и Бантар, — говорил Люсьен, — собирают для защиты этой баррикады новых людей. На этот раз принимают и незнакомых: наши, зная пароль, смогут ворваться на баррикаду с тыла и захватить их живьем.

— План хорош. Я добавлю только одно: когда наши части войдут с тыла, вы подадите нам, наступающим с фронта, сигнал белым флагом.

— Ну, белых флагов у коммунаров не водится. Эти люди не сдаются. Но я воспользуюсь куском белой марли.

— Хорошо. Итак, значит, пароль: «Коммуна или смерть!»

Кри-Кри тщетно пытался расслышать, о чем шла речь.

Он забрался слишком высоко. До него долетал тревожный шопот заговорщиков, но понять их слова было невозможно. Одно было ясно для Кри-Кри: он является свидетелем какого-то важного события. Ему, однако, и в голову не приходила мысль о том, что Люсьен Капораль, помощник дяди Жозефа по обороне улицы Рампоно, жених Мадлен Рок, с риском для жизни, как все думали, бежавший из немецкого плена для участия в защите Коммуны, что он может играть предательскую роль.

Он подумал другое. Люсьен только для вида отпустил вчера этого подозрительного художника Анрио, чтобы вызвать его доверие, а теперь он хочет сам выведать обо всех его шпионских затеях.