Энна Аленник - Далекое путешествие

— И я! — просят все сразу.

Когда Нина Павловна подходит к столику, чашка лежит расколотая на две половины.

— Кто это сделал? Ты Вова?

— Не Вова! — кричат ребята.

— А кто же?

— Один — никто, — говорит Таня.

— Как один никто? Что ж, вы все вместе чашку разбили?

— Мы её не разбивали, мы только хотели узнать, какой бывает звук „с хрипотцой“.

Пока ребята рассказывали, как было дело, мастера успели проверить, в порядке ли вагоны. Потом два раза пробил колокол. В ответ ему засвистел паровоз, скорый поезд отошёл от станции Ростов и проехал по мосту через широкую-широкую реку.

Ребятам хотелось знать, как река называется.

— А как бьёт колокол? — спросила Нина Павловна.

— Дон!.. Дон!.. — Кто же не знает? Малыши и те знают.

— Вот и река называется Дон. Запомните?

Ещё бы! Такую большую реку с таким маленьким звонким названием да не запомнить!

Уже недолго осталось ехать. И, чтобы незаметнее прошло время, дети стали разглядывать книжки с картинками.

Шурик свою полистал, полистал и сказал:

— Я посмотрю, может быть, уже виден наш городок и тёплое море.

Он подошёл к окну.

Кругом была степь. То тут, то там зеленели поля. Городка он не увидел. Зато увидел посреди степи прекрасный белый мост.

„Зачем его тут построили? — удивился Шурик. — Реки под ним нет, даже ручья нет. Только выкопано много земли и получилась выемка, да еще какая длинная… через всю степь проходит!“

Наденька тоже отложила книжку и посмотрела в другое окно. Ничего прекрасного она не увидела. Наоборот, она увидела, как ветер поднял тучи пыли и закружил по степи, по полям…

В вагоне закрыли все окна. Но песок застучал по ним, заскрежетал. Он пробивался в щели, и у ребят на зубах противно захрустели песчинки. Все стали морщиться, жаловаться Нине Павловне.

А она прижалась к окну рядом с Шуриком и не оборачивалась.

Вдруг она закричала:

— Сюда! Ну скорей же смотрите!

И дети увидели, как посреди степи, по широкой сухой выемке побежала вода.

Она бежала издалека. Откуда — и не было видно. Бежала так быстро, так весело, что даже пенилась.

Вода подбежала под прекрасный белый мост и пустилась в путь дальше и дальше…

— Как же это? Только что не было, а теперь река? — удивлялись ребята.

— Разве так бывает, чтобы сперва мост был, потом река? — спрашивал Шурик. — Теперь сразу можно по мосту на ту сторону ходить, да, Нина Павловна?

Нина Павловна всё смотрела, как по пыльной, жаркой степи бежит вода. Потом повернулась к ребятам и взволнованно сказала:

— Знайте, что мы видели, как родился канал. Теперь всегда, может быть тысячу лет, здесь будет вода. И все это будут видеть. Но как её в первый раз пустили в канал, как она в первый раз побежала под мост, можно было увидеть только сейчас, вот в эту минуту. И повезло же нам!

В вагоне суета.

Няни выносят вещи на площадку. Шурик в последний раз звонит в свой звонок, потом хочет его спрятать в сетку под мячик, но передумывает. Пусть остаётся. В вагоне же всё время будут ездить люди, может быть даже строители мостов и каналов. Пусть они тоже звонят в звонок. Но если так, и Шурик может позвонить в последний раз… и ещё в последний… и ещё в самый-самый последний…

— Да мы из-за тебя оглохнем! Ты понимаешь, что делаешь? — кричит Машенька. — Вот ребята на что-то интересное смотрят. Иди к ним.

Шурик подходит к ребятам. На что они так смотрят? Даже рты раскрыли…

И он видит горы, высокие, как в сказках бывают. Те, что ближе, — зелёные. На них лес растёт. А за ними серые каменные макушки других. Они ещё выше.

Таня показывает на одну и удивляется:

— Почему на горе белый воротник?

— Это, знаете что, — всматривается Наденька, — это облако!

— Макушка горы облако проткнула! — кричит Вова.

Горы то отдаляются, то подступают к самой, железной дороге.

— А где же тут наш городок? — спрашивает Шурик.

— „За морями, за долами, за высокими горами“, — отвечает Наденька.

Она запрокинула голову, смотрит на небо над горой и радуется оттого, что оно ещё синее, чем она думала. И на солнце ей хочется посмотреть, да только поднимет к нему глаза, — они сами закрываются.

А Вадик никак не может расстаться со своими карандашами. Всё — и небо, и горы — такое красивое, что он до последней минуты рисует их на какой-то, попавшейся под руку, бумажке, потому что альбомы уже давно запакованы.

И вдруг… что это? Ничего ему не видно, и никому ничего не видно. Кругом темнота. Как будто в один миг наступила ночь и погас свет. И как машинисту не страшно мчаться на паровозе в такой темноте!?

Вадик даже не видит Нины Павловны, которая стоит рядом и говорит:

— Не пугайтесь. Это в горе́ пробит туннель, и мы в туннеле едем.

Но вот он кончился. После темноты яркий солнечный свет так и ударил в глаза.

Шурик моргает и удивляется:

— Как же это? Мы ехали, а над нами была вся гора?

— Ловко мы под ней проскочили, что она нас не раздавила! — кричит Вова. — А другой поезд может, ух, как раздавить!..

— Не раздавит, — смеётся Нина Павловна. — Уж об этом-то строители туннеля позаботились.

— А как они позаботились, что он такую гору выдерживает? — допытывается Шурик.

— Это ты узнаешь, когда подрастёшь.

„И почему для всего надо подрастать и подрастать?“ — с обидой думает Шурик. Он долго бы ещё думал, и, может быть, стало бы ему ещё обиднее…

Но громко загудел паровоз, и Таня закричала:

— Машинист даёт сигнал: „Подъезжаю! Открывайте семафор!“

— Подъ-ез-жаем, — запели ребята, — к городочку подъ-ез-жаем! — и стали друг за другом в полной готовности и полном порядке.

Вадик быстро сунул в карман карандаши.

Шурик заглянул в окно. Сейчас-то он увидит городок и море…

Нет, моря не видно. Виден всего один домик, маленький, невзрачный, почти что на курьих ножках. А за ним что-то пёстрое, похожее на теремок. Вот и всё.

Шурик, чуть не плача, говорит Наденьке:

— Ведь Алексей Васильевич хороший городок показывал, а вот какой построили, смотри!

— Ничего, мы как-нибудь поместимся, — утешает его Наденька.

— Ой, что ты! Как мы поместимся? Мы не поместимся, — глядя в окно, кричит Ира. — Ехали, ехали и не поместимся.

А вагоны катятся всё медленнее и медленнее.

Проводница достаёт из футляра жёлтый флажок и выходит на площадку. Там уже стоит начальник поезда.

— Приехали! — кричат ребята и рвутся к ступенькам.

— Нет. Видите, проплыл телеграфный столб, — значит, едем, — говорит начальник.

Но вот толчок, вот качнуло вагон.

— Остановка! Приехали!

— Да, приехали. Можно выходить.