Элинор Портер - Поллианна выросла

– Ну что ж, давай посмотрим документы, – предложил мистер Пендлтон. – Кроме сопроводительной записки там есть письмо, которое отец адресовал лично тебе. Ты его прочтёшь?

– Конечно! А потом я… – Молодой человек смущённо улыбнулся и взглянул на часы. – Жду не дождусь, когда можно будет пойти к Поллианне, – признался он.

Мистер Пендлтон задумчиво вздохнул и пристально посмотрел на Джимми.

– Я понимаю, что тебе хочется поскорее увидеться с Поллианной, – неохотно начал он. – И всё-таки позволь дать тебе совет. В данных обстоятельствах тебе следует сначала поговорить с миссис Кэрью. Показать ей эти документы…

Джимми напряжённо потёр лоб ладонью, а потом убеждённо сказал:

– Я так и поступлю, сэр!

– Если ты не возражаешь, я поеду с тобой, – неуверенно предложил мистер Пендлтон. – У меня тоже есть небольшое дело к твоей тётушке… Предлагаю отправиться трёхчасовым.

– Прекрасно, сэр! Значит, едем… Боже мой, до сих пор не могу поверить, что теперь я Джемми! – Молодой человек вскочил и взволнованно забегал по комнате. – Интересно, – пробормотал он, останавливаясь и краснея, как мальчишка, – как на ваш взгляд, тётя Рут не будет очень возражать против такого родственника?

– Едва ли, мой мальчик, – сказал мистер Пендлтон, и на его лицо легла прежняя мрачная тень. – Честно говоря, меня волнует совсем другое. Если у тебя теперь появились родственники, куда деваться мне?

– Да что вы! Об этом нечего беспокоиться, – усмехнулся Джимми. – Вам не придётся меня делить. Кроме того, у неё ведь есть Джемми… Ах, боже мой! – снова спохватился он, с ужасом глядя на мистера Пендлтона. – Я совсем забыл про Джемми! Что теперь будет с ним?

– Я тоже подумал об этом. Как бы там ни было, она ведь официально его усыновила, не так ли?

– Да, конечно. Но дело не в этом. А в том, что теперь выяснится, что он – не настоящий Джемми! Бедняга! Да ещё и калека! Это просто убьёт его, сэр! Я слышал, что он говорил об этом. Боже мой! К тому же Поллианна и миссис Кэрью рассказывали мне, как искренне он верит, что он настоящий Джемми, как он счастлив… А теперь я сделаюсь причиной его несчастий, – спохватился Джимми. – Нет, ни за что!.. Но что я могу поделать?

– Ума не приложу, мой мальчик, – вздохнул мистер Пендлтон.

Наступило долгое молчание. Джимми снова принялся бегать туда-сюда по комнате. Вдруг он остановился и, просияв, воскликнул:

– Придумал! Выход есть! Надеюсь, миссис Кэрью со мной согласится. Мы просто ему ни о чём не расскажем. Пусть это будет нашей общей тайной! Об этом будут знать только вы, миссис Кэрью, Поллианна и её тётушка.

Уверен, они должны меня понять, – взволнованно добавил он.

– Я тоже в этом не сомневаюсь, мой мальчик, – помолчав, согласился мистер Пендлтон. – А других это совершенно не касается!.. Но, с другой стороны, – продолжал он, – ты должен всё хорошенько взвесить. Подумай, ведь это наложит на тебя определённые обязательства и потребует жертв…

– Подумать? Я уже подумал, сэр! О каких жертвах вы говорите, когда речь идёт о жизни Джемми! Я просто не могу допустить, чтобы Джемми так жестоко пострадал из-за меня… Вот и всё!

– Ты тут ни при чём, но, я думаю, ты всё же прав, – взволнованно поддержал его мистер Пендлтон. – Полагаю, и миссис Кэрью с тобой согласится. Главным для неё будет то, что настоящий Джемми в конце концов нашёлся.

– Не зря ей всё время казалось, что она уже меня где-то видела, – усмехнулся Джимми. – Как насчёт поезда? Мы едем? Я готов, сэр!

– А я нет. У меня остались кое-какие дела. К счастью, – рассмеялся мистер Пендлтон, – до поезда ещё несколько часов…

С этими словами он поднялся с кресла и вышел из комнаты.

Дела, которые перед отъездом в спешке доделывал Пендлтон-старший, касались самых обычных вещей. Их мистер Пендлтон и не думал скрывать. Но кое-что он всё же предпочёл сделать, не ставя в известность приёмного сына. А именно, торопливо написал две записки: одну Поллианне, а другую миссис Чилтон. Запечатав, он вручил их домоправительнице Сюзан и распорядился отнести оба письма по указанному адресу сразу после их отъезда. О чём, как уже было сказано, мистер Пендлтон предпочёл оставить Джимми в неведении.

Когда подъезжали к Бостону, мистер Пендлтон обратился к Джимми с просьбой:

– Мой мальчик, пожалуйста, сделай мне одно одолжение. Вернее, два. Во-первых, давай повременим с разговором у миссис Кэрью до завтрашнего дня, а во‑вторых, позволь мне выступить в этом деле, так сказать, послом: сначала я подготовлю почву и поговорю с ней наедине, а уж потом появишься ты – скажем, часа в четыре дня? Ты не против?

– Нисколько, сэр, – не раздумывая, согласился Джимми. – С удовольствием. Я как раз размышлял, как мне преподнести ей подобный сюрприз. Ведь это довольно щекотливое дело. Я рад, что мне не придётся делать это самому.

– Вот и славно! Тогда завтра с утра я позвоню твоей… новой тётушке и договорюсь о встрече.

Как и условились, Джимми не появлялся у миссис Кэрью до четырёх часов. Впрочем, даже в условленное время на него напала такая робость, что, прежде чем позвонить в дверь, он дважды обошёл особняк, чтобы набраться храбрости.

Но, оказавшись в гостиной миссис Кэрью, молодой человек быстро успокоился: у миссис Кэрью он всегда чувствовал себя как дома.

Как ни удивительно, миссис Кэрью встретила новости без бурных эмоций. Сначала, правда, немного всплакнула. Мистер Пендлтон достал специально заготовленный для такого случая носовой платок – чтобы промакнуть счастливые слёзы умиления. Когда же дама окончательно успокоилась, разговор возобновился обычным порядком. Только такой внимательный наблюдатель, как мистер Пендлтон, мог заметить в её глазах приливы нежности, когда она переводила взгляд на Джимми, и энтузиазм сияющего от счастья самого молодого человека.

– Твой план относительно Джемми просто великолепен, Джимми! – воскликнула миссис Кэрью. – Ведь я могу теперь называть тебя так, мой мальчик? Ты совершенно прав! Я рада, что ты решился на такой благородный поступок. Мне и самой придётся пойти на кое-какие жертвы… – заметила она со слезами умиления на глазах. – Вот только ужасно жаль, что я не смогу представить тебя всему нашему обществу в качестве моего племянника!

– А уж как мне жаль, тётушка Рут… – начал было Джимми, но застыл, словно поражённый громом.

В дверях гостиной стояли Джемми и Сэйди Дин. Джемми был бледен как простыня.