Валерий Герланец - Невероятные приключения Моли и её друзей

– Говорят, он с ним не расстаётся ни днём, ни ночью. А ещё говорят…

– Э-э, а ну-ка прекратить крамольные речи, – на каменистой дорожке, разделяющей клетки, вновь возник стражник. В его суровом облике явно просматривалось что-то крысиное. – Мы живём, как в масле сыр. Славься вечно, Бульконыр! – назидательно продекламировал он. – Всем выучить наизусть и каждый день повторять по тысяче сто тринадцать раз. Ясно?!

– Так точно! – по-военному рявкнули Медвежонок и Гагагав. – Нужно выучить и каждый день повторять: мы живём, как Бульконыр, славься вечно, масложир!

– Балбесы! Тупицы! Кретины! Я лишаю вас права учить наизусть это прекрасное стихотворение. А ты, чудо-юдо озёрное, если будешь марать имя нашего всемогущественного и великого повелителя, лишишься своей глупой головы.

А в это время, утолив голод, Моль, как заправский арестант, заложив крылышки за спину, ходила взад-вперёд по своей стеклянной камере-одиночке. Она мучительно искала выход из создавшегося безвыходного положения.

«О том, что нам нужен небесный камень, Бульконыру лучше вообще не заикаться, – размышляла она. – Предложить ему что-нибудь взамен? Но что? Батискаф? Свитер, вернее, то, что от него осталось? Но он и так у нас всё забрал, и нас самих тоже забрал… в свой ужасный зверинец. И потом, я же сказала начальнику подводной стражи о тайне, которую сообщу только лично его величеству. А тайна для его величества должна быть по-настоящему величественной. Что же придумать? Что сообщить, чтобы Бульконыр принял нас как самых дорогих гостей, а не держал в застенках, как отпетых преступников?..»

Моль прислонилась к стеклянной стенке и начала биться головкой о её скользкую холодную поверхность, лихорадочно перебирая в памяти все возможные и невозможные варианты спасения.

– А что, если?.. Умница! Сто раз умница! Гений! – похвалила она сама себя вслух и радостно захлопала блёклыми крылышками. – И Бульконыр клюнет. Обязательно клюнет! Не может не клюнуть! Да, не зря я провела лучшие дни моей юности в библиотеке!

Моли сию же секунду захотелось поделиться с друзьями своим гениальным планом спасения из плена. Это желание жгло её похлеще горчичников, если бы таковые ставили простудившимся шифоньерным бабочкам. Чтобы привлечь внимание Медвежонка и Гагагава, Моль крылышками и лапками стала подавать им всевозможные знаки. Когда те наконец-то повернулись в её сторону, пожирательница шерстяных и меховых изделий попыталась без слов, понятными, с её точки зрения, жестами рассказать им, что пришло в её мудрую начитанную головку.

– Что это с ней, Гагагав? – удивился Медвежонок.

– Одно из двух: или переела, и теперь у неё болит живот, или умом тронулась.

– Как это – «тронулась»?

– А так. Мы вот с тобой вдвоём сидим, болтаем о том о сём. Можем поспорить, подраться, помириться. А она, бедняжка, одна-одинёшенька. Вот у неё нервишки-то и сдали…

Возле прозрачного каземата Моли как из-под земли вырос крысоподобный стражник. Понаблюдав за её изощрёнными кривляньями, он подошёл вплотную и, приоткрыв чуть-чуть дверцу, хмуро спросил:

– В чём дело? Почему буяним?

– Мне необходимо срочно встретиться с твоим повелителем, – стала громко выкрикивать Моль в надежде, что её слова долетят до слуха Медвежонка и Гагагава. – Это очень, супер, архиважно!

– Для кого?

– Прежде всего, для Бульконыра Одиннадцатого. Но и для тебя тоже.

– Это ещё почему? – тупо уставился на маленькую пленницу стражник.

– Потому что, если ты сейчас же не сообщишь его величеству мою просьбу, то его величество кое-куда не попадёт. А вот ты, наоборот, попадёшь. Или на плаху, или, в лучшем случае, в зверинец! Вон в ту ржавую свободную клетку. Понял?! Болван!!!

Ночь пленники провели более-менее спокойно. Медвежонок свернулся клубком, Гагагав лёг на одно крыло и укрылся другим, а Моль с головой забралась в недоеденный свитер. Зато ранним утром наших героев и других обитателей зверинца разбудили громкий чеканный топот и песня-марш. Оказалось, что в зверинец собственной персоной пожаловал сам Бульконыр Одиннадцатый.

Восемь могучих мускулистых носильщиков тащили безвкусно облепленные самоцветами носилки, на которых под пёстрым балдахином восседал повелитель подземно-подводного царства. Впереди, позади и по бокам от носилок шли вооружённые до зубов крысоподобные стражники. Они самозабвенно горланили песню:

Громыхающе-поющая процессия, немного потоптавшись на месте, наконец замерла и притихла. Носильщики мягко опустили носилки с царём на небольшую площадку возле скалы, из которой сочилась вода, распыляясь в мельчайшие брызги.

Бульконыр распорядился привести троицу новеньких, и вскоре Медвежонок, Моль и Гагагав предстали пред государевы очи.

Пока пленников вели на аудиенцию, Моль успела шепнуть друзьям, что придумала ну просто гениальный план спасения.

– Вам следует либо набрать в рот воды, либо с умным видом поддакивать тому, что я буду излагать Бульконыру, – наставляла она их шёпотом.

– Я могу молчать и не набирая в рот воды, – пообещал Медвежонок.

Внешность великого и могущественного повелителя подземно-подводного царства вызвала у отважных путешественников не столько страх, сколько неуместную весёлость. Медвежонка даже начал душить смех, но Гагагав вовремя толкнул его в бок, и тот принял подобающий моменту облик.

Бульконыр походил на страдающую ожирением жабу, к голове которой по ошибке пришили беличьи, с кисточками на концах, уши, а к спине – веерообразные рыбьи плавники. Между ушами царя поблескивала драгоценными камнями явно не его размера корона. При малейшем движении она съезжала ему то на нос, то на затылок. Близко посаженные монаршьи глазки смотрели на всех и каждого с нескрываемым отвращением, словно все окружающие только и делали, что отравляли ему жизнь.

На огромном брюхе Бульконыра на витой золотистой нити висел иссиня-чёрный камень. Моль буквально прилипла к нему взглядом. В какое-то мгновение ей даже показалось, что из глубины его тёмной мути на неё, не мигая, смотрит злобный лик Чёрного Карлика.