Александр Пискунов - Волчий уголок

Отец сел на любимого конька. Получалось у него, что всякое дело необычно сложное и требует долгого предварительного обучения.

– Пойдем спать, – сказал он и сладко зевнул. – Незачем терять утреннее светлое время на сон. Раньше мужики летом в доме свет на зажигали, незачем было: ночь короткая. Не успеешь с темнотой лечь, как рассвет в окнах – пора на работу.

Хорошие уловы. Поход в лес. Черника. Орехи. Грибы. Змея. Ягодный рекорд. Чомга. Грибной суп с зеленью. Лесная этимология. Рассказик о козодое. Виновница испуга.

Из дневника Славика

Пишу сразу за два дня, потому что проболел один. Ходили на речку, собирали ежевику. Видели водяную курочку – красивая птица. Не заметили, как накопилась огромная туча и началась гроза. Еле успели стащить с большой елки рюкзаки с запасами. Не хотел бы я сидеть на дереве в грозу, в бурю. В любой момент ветер может вывернуть его с корнем, или ударит молния. А как белки? Где они прячутся? В дупле или спускаются на землю? Но на земле опасно. Лисе гроза не помеха, наверное, небось шастает и под шумок запуганных зверушек ловит. А где прячутся птицы? Особенно маленькие. На всех дупел не хватит А у нас в шалаше совсем неплохо, особенно теперь, когда есть дверь. Настоящая избушка получилась. Надо и ей название придумать. Озеро назвали Фасо… Странно. Родник – Золотой Ключ. Болото – Приозерный Мох. Тропинка – Великий Рыбный Путь.

Из дневника отца

В который раз замечаю, что перед дождем сильнее пахнут цветы. Интересно, они больше нектара выделяют при повышенной влажности и пониженном давлении или запах в воздухе лучше распространяется. Проверить вместе со Славой… Хотя бы взять тот же воск. Который запах выделяет одинаково в любую погоду. Как это я не сделал дверь на второй день – не пришлось бы Славе лежать с температурой на сквозняке. Кажется, он поправился без последствий.

Из дневника дяди Пети

Вчера неплохо клевало на речке. Поймал: плотвы – 22, густеры – 7, окуни – 4, подъязка – 2. Всего по весу около трех килограммов. Несомненно, изменение погоды повлияло на клев. Перед дождем чаще всего рыба оживляется. Случается, что и после дождя, когда вода мутная, рыба хорошо ловится. Видимо, ее привлекает корм, смываемый в воду. Но сегодня день был неласковый после вчерашней грозы, серый с прохладным ветерком – клева не было. Поставил пять живцов. Нужно переходит на лов крупной, мелочи не хватает нам на прокорм.

Славик спал хорошо всю ночь. Вечером прислонился к отцовской спине как к печке и горя не знал до тех пор, пока она не зашевелилась и исчезла утром. Да и дверь здорово помогла: вездесущий сквознячок больше не тревожил неприятными холодными струйками в самые сладкие минуты утреннего сна.

Славик проснулся, когда отец выбирался из шалаша. Дяди Пети уже не было. Он хотел понежиться еще, но требовалось сбегать в елочки. А когда возвратился, стало не до сна.

Посреди «дворика» двумя кривыми поленьями лежали огромные щуки. Дядя Петя сидел перед ними на корточках и измерял рулеткой.

– Не такая уж огромная, как ты говоришь, – он поднялся. – Эта ничего, семьдесят три сантиметра, – он шевельнул щуку ногой, и та вдруг встрепенулась и, изгибаясь полукольцом, запрыгала по земле, обильно цепляя на себя иголки и чешуйки коры.

– Килограммов пять потянет, – сказал отец. Он держал в руках раскрытый нож и котелок.

– Нет, – отрицательно покачал головой дядя Петя, – хорошо, если три потянет.

– Что ты говоришь, – отец схватил щуку сзади головы и поднял, – четыре – железно. – Он еще покачал ее на руке, оценивая вес, и пошел к озеру – чистить.

– Здорово, – восхищенно сказал Славик. – Как такую и вытащить…

– Я с ней не церемонился. Берег пологий – вытащил волоком. А тут у нее из пасти крючок вывалился, да уже поздно.

– Я половлю пока, – сказал Славик и забегал, собираясь на рыбалку. При виде таких больших рыбин у него появился рыбацкий азарт.

Дядя Петя привел его к маленькому заливчику, куда выпустил неиспользованных ручейников. Чтобы они не расползлись, он перегородил выход в озеро узкой песчаной насыпью. У него был и другой заливчик, поглубже, но меньший по размеру – для улова и живцов.

Славик забросил удочку и осмотрелся. Раньше он как-то не заметил, что утро сегодня туманное. Серая дымка застилала все озеро, закрывала другой берег, заползала в темноту леса по соседству с ним. Но небо было видно хорошо, и по розовому румянцу на боках высоких тучек-барашков он определил, что солнце уже поднялось. Он перевел глаза на поплавок и вздрогнул, не обнаружив его на месте. Всегда он удивлялся, как это получается, что стоит на миг выпустить из поля зрения поплавок, как тот успевает отплыть далеко в сторону.

Берестяной поплавок не сильно выделялся на серой воде. Неожиданно он стал заметнее. От его энергичной пляски начали разбегаться по гладкой воде легкие кружки. Затем он замер на миг, уверенно двинулся в сторону и, не останавливаясь, уверенно ушел под воду. Славик взмахнул удилищем… Оно не взлетело легко. Словно завязло в загустевшем воздухе. Леса натянулась и стала резать в разные стороны слегка зарябившую воду…

Хорошо, он сразу догадался отходить назад и не споткнулся при этом. Хорошо, не росли на его пути деревья, а склон горы начинался не сразу за спиной. Он выволок трепыхающуюся рыбину на полоску влажного песка и здесь потащил смелее. Большая красноглазая плотва затрепыхалась на земле, цепляя на себя мусор и теряя серебристый блеск.

Таких больших Славик еще не ловил. Им с дядей Петей сегодня везло. Он в первый момент хотел кинуть удочку и бежать к шалашу показывать добычу, но вовремя сообразил, что не годится поднимать шум, особенно после завидного улова дяди Пети. Все равно дядя Петя их главный кормилец, и соревноваться с ним трудно.

Наловить хотя бы десяток таких или похожих ему не удалось. Рыба клевала, он торопился, дергал раньше времени удочку – из воды вылетал крючок без насадки. Одна плотвица сорвалась с крючка и упала возле его ног в воду, ошалело замерла на секунду, а когда он шевельнулся, так сиганула в темную глубину, словно ее из рогатки запустили. Другая улетела прямо в лес, и он искал ее минут пять.

Всего он поймал помимо большой четыре плотвички, когда отец позвал завтракать.

И его рыбину, как давеча щук. Отец с дядей Петей оценивали с позиции заправских знатоков. Дяде Пете плотва виделась весом в фунт – четыреста граммов. Отец заявил, что больше трехсот не потянет.