Ирина Шкаровская - Горнист первой базы

Расталкивая покупателей, Толя протиснулся к прилавку, и, предварительно показав продавцу рубль, потребовал альбом. Продавец выложил на прилавок альбомы. Один был лучше другого, и мы не знали, на каком из них остановиться. Так мы были увлечены, что не заметили Васи Янченко. Он стоял рядом с нами, перед ним лежали акварельные краски в плитках…

— По-пожалуйста, покажите мне акварель в тюбиках, — попросил Вася.

Продавец выложил перед ним несколько тюбиков.

— А где же ультрамарин?

Слово «ультрамарин» Вася произнёс с таким проникновением и нежностью, что продавец, минуту поколебавшись, достал с верхней полки тюбик ультрамарина.

Вася подержал его в руках, положил на прилавок.

— Н-нет… это мне не подходит. Может быть, у вас есть…

Но он не успел закончить фразу. Хозяин магазина, с шумом открыв конторку, вышел и почему-то мягко, осторожно ступая, подошёл к Васе. Схватив его за ворот старенькой куртки, он приподнял его, как щенка, повернул к себе лицом и, глядя поверх Васиной головы близорукими глазами, закричал:

— Я тебе покажу, ультрамарин, оборванец! Целый год из магазина не выходит! И то ему покажи, и это ему покажи! Ни на полкопейки ещё ничего не купил. Здесь не выставка и не музей!

И, выпустив из рук воротник Васиной куртки, он брезгливо взял его за ухо и повёл к выходу.

— Я сам… Я уйду, — бледнея, проговорил Вася.

Мы бросили альбомы и, обступив Дзениса, закричали:

— Не смеете драться!

— Не имеете права!

— Собственник!..

— Да, собственник! — гордо повторил Дзенис. — Это мой собственный магазин. И в нём я хозяин!

И вдруг его опять прорвало:

— Ультрамарин! Ах, паршивец!..

Альбома мы не купили. Мы демонстративно ушли из магазина.

В тот же день после уроков к нам пришёл наш старший вожатый Коля. Коля работал токарем на «Ленинской кузнице».

— Ну, как делишки? — весело спросил он.

Мы рассказали о случае в магазине. Но вместо того, чтобы посочувствовать нам, вожатый злорадно сказал:

— А так вам и надо! Последнюю копейку частнику несёте. Господина Дзениса поддерживаете!

Коля снял кепку, повесил на спинку стула свою кожаную куртку и уселся поудобнее. Разговор предстоял серьёзный.

— Вот что, братцы, придётся мне вам сделать коротенький доклад. Чем была царская Россия? Отсталой, некультурной страной. Всё за границей покупалось. Техники никакой. Десять лет только исполнилось Советской власти, а посмотрите, что мы успели за первое десятилетие. Раньше мы тракторы в Америке покупали… — скоро перестанем. Собственные тракторные заводы начали строить! И автомобили у нас уже делают, и лампочки электрические. А мы по старой привычке всё ещё гонимся за заграничным. Покупаем зубную пасту «хлородонт». А наша — хуже, что ли? Или же возьмите карандаши.

Коля встал, подошёл к Юре, взял с парты карандаш, повертел его в руках.

— Вот вам, пожалуйста, фирма иностранца Гаммера. А у нас нет своих карандашей, что ли? Да, да, браток, — как бы отвечая на невысказанный Юркин вопрос, продолжал Коля. — Чем меньше будем мы за границей тратить деньги на такие вещи, которые производятся у нас, тем больше их можно будет употребить на покупку машин, нужных для развития советской промышленности…

— Что же нам делать? — спросил Толя Таратута.

— Что делать? Школьный кооператив организовать! И чтобы всё в нём было. Учебники, тетради, карандаши, книжки для чтения, даже зубной порошок! И мыло. Вообще — всё!

— А где мы это возьмём! А кто нам даст? — мы забыли о дисциплине и порядке и кричали все вместе.

— Спокойненько! — поднял руку Коля. — Самое главное, чтобы побольше ребят вступило в члены кооператива. И чтобы у нас был инициативный председатель правления. Тогда мы всех частников за пояс заткнём!

Коле мы верили. Поэтому единогласно проголосовали за создание кооператива. Труднее было с председателем. Кого же избрать на такую ответственную должность? Никто не подходил. Один рассеянный — все наши деньги потеряет. Другой — плохой организатор. Третий имеет уже сто пятьдесят нагрузок.

И тут Коля предложил:

— А что, если мы изберём Васю?.. Да, да, Васю Янченко!

Васю, которому трудно два слова связать, Васю, который краснеет и конфузится без всякого повода, — это было просто смешно! Не обращая внимания на наши возгласы: «Он мямля! Он робкий», Коля спросил Васю:

— А ты как думаешь? Справишься с этой работой?

— Я согласен, — неожиданно ответил Вася.

С того дня в жизни нашей трудшколы началась новая эра — эра кооперации.

Теперь на переменках Вася больше не стоял у окна, любуясь природой. Он бегал из группы в группу и, не пропуская ни одного ученика, настойчиво требовал:

— Голосовал за кооператив? Давай 5 копеек вступительных, 10 — пай.

По целым дням мы только и слышали эти слова: — 5 вступительных, 10 — пай. И почти никто не отказывал Васе. Он как-то загипнотизировал всех происшедшей в нём переменой. Не заикался, не экал, не краснел, а упорно и последовательно добивался своего.

Юра Левицкий тоже не отказался вступить в кооператив.

Он вынул из кармана своего аккуратного синего пиджака серый замшевый кошелёк, достал пятнадцать копеек:

— Пожалуйста. Только писать я буду на тетрадях Дзениса. Всё-таки они лучше, бумага гладкая…

Несколько озадаченный, Вася помолчал, потом сказал:

— Ладно. Давай взнос. А там разберёмся.

После уроков Вася уходил в учительскую и вместе с учителем украинской литературы, который от педсовета отвечал за кооператив, что-то высчитывал, щёлкая на счётах, составлял списки.

Однажды, забежав на переменке в учительскую, я слыхала, как он, не краснея и нисколько не смущаясь, беседует с кем-то по телефону:

— С вами говорит председатель школьного кооператива Янченко. Отгрузите, пожалуйста, нам сто тетрадей в клетку, пятьдесят — в две линейки, пятьдесят — в одну.

…И вот настал торжественный день открытия кооператива.

На втором этаже, в конце коридора был отгорожен деревянным барьерчиком участок. Там стоял просторный, с широкими полками шкаф. На полках лежали стопки тетрадей, учебников, карандаши, ручки, коробочки с перьями, коробки зубного порошка, зубные щётки. А над шкафом висел плакат со словами Ленина «Кооперация — путь к социализму».

Председатель правления Вася и два продавца — Катя и Вера — торжественно стояли за столом, ожидая покупателей. И они не заставили себя ждать. Хлынули лавиной. Из всех групп со всех этажей бежали школьники. Старшие мчались, перепрыгивая через две-три ступеньки, младшие бежали, едва поспевая за старшими, в страхе, что им не достанется тетрадка.

Толкая друг друга, навалились на хрупкий барьерчик и загудели. В сплошном шуме с трудом можно было расслышать отдельные возгласы.