Николай Кузьмин - Где найдёшь, где потеряешь (Повести)

— Вздыхаем, фантазируем, хотя ни на что не способны…

— Почему? — затронуто вскричал Борька.

— Ну, это как сказать, — Игорь возразил.

И Саша решился — самое время, дозрели мальчишки.

— Ты-то, ковбой, только и знаешь: бенц, бенц… языком. А ты, Лось, ищешь в морали оправдание своей трусости. Да не прыгайте, помолчите минутку. Если б не трусили, давно испытали б себя. Риск, мужество, сильные чувства… Будто все это лишь за океаном, а у нас невозможно. Ха, невозможно! Разуйте глаза, лопухи!..

— Ты о чем? — сдавленно бормотнул Борька.

— А конкретнее? — тоже напрягся всем телом Игорь.

И тогда Саша, сам в немалом смятении, процедил:

— Вон оно — большое и светлое. Перед носом. Тут вам и риск, и проверка натуры, и деньги, это факт.

Он кивнул в сторону автомобиля, который стоял в углу двора, давно мозоля глаза и воодушевляя.

Игорь и Борька уставились на «Жигули», словно впервые заметили. Потом Борька вспомнил:

— Машина Подольского из сорок второй квартиры…

— Ну и что?

— Ничего. Я так. И ты говоришь… предлагаешь…

— Экспроприировать, — непонятным тоном закончил Игорь.

— Прокатиться, — поправил Саша, — только прокатиться. Причем за хорошее вознаграждение. А кому, чего, куда денется колымага, я не знаю, знать не хочу. Прокатились и бросили. Потом подарочек от мецената, нежданчик. И что делать? Дают — бери, бьют — беги…

Борька посмотрел на Игоря, посмотрел на небо, на свои окна, где мама и Сережка-брат.

Борька посмотрел на «Жигули», опять на сосредоточенного товарища, на кошку посреди двора. И вдруг он глотнул побольше воздуха, выпятил челюсть и, холодея от мужественного решения, выдал с киношным акцентом:

— А что, шеф? Можно подумать. Игра стоит свеч…

— Треп, — сказал Игорь. — Нереально.

Саша Донец криво усмехнулся и вытащил из кармана куртки нечто загадочное, позвякивающее. Он подбросил предмет на ладони, как талисман, и тут же хотел спрятать обратно, только не спрятал. Борька вцепился в руку, зашептал с диким восторгом:

— Отмычки, да? Настоящие, правда? Саш, покажи! Дай подержать.

Упиваясь произведенным впечатлением, Донец великодушно сунул приятелям воровской набор, и те Стали его изучать уважительно и вдумчиво. Ключи всевозможной конфигурации и размеров, расплющенные гвозди, замысловатые загогулины из проволоки, отверточки и пилки по металлу были замкнуты стальным кольцом — на любой случай преступной практики. Эти орудия особого редкостного труда пахли тайной, бренчали погонями. В их символической стати крылись грозные опасности и сногсшибательный риск. Они взывали к действию своей уникальностью, приобщали к отваге скрытного мира сильных личностей, жгли мальчишеские пальцы холодным гангстерским огнем.

— Вот это да! — прямо задохнулся Борька. — Крутая штучка, правда? А эта!.. Интересно, что делают такой? А во еще, еще…

— Хорош, — сказал Саша, забирая обратно бандитскую гроздь. — Реальная вещь, я думаю. А ты как думаешь, Лось?

— И ты этим пользовался? — спросил Игорь.

— Неважно, — туманно ответил Саша.

— Дай я попробую, — всунулся Борька.

— Попробуешь, когда понадобится.

— Да нет, я по-другому, просто…

— Не игрушка, — Саша отмахнулся. И приступил к делу. — Вот эти — зажигание, эти — от дверцы. Надо подобрать и запомнить, какой куда. Один будет работать у машины, один — под аркой, один — возле парадной на всякий случай. И про окна не забывайте. Если что…

— Погоди, погоди! — воскликнул Игорь. — Рано ты начал распоряжаться. Если все это серьезно, давай подробней, что и как?

— А что? Вам отщелкну по пятьдесят колов. Впечатляет? Вы таких денег в жизни не имели. И всего за то, что будете присутствовать, по сторонам глазеть. Если решаетесь, расскажу подробней. Между прочим, история, ситуация — ого-го! Ну, рассказывать, что ли?

— Рассказывай, — млея от необычности, выдохнул Борька.

— Давай, — сурово и деловито Игорь кивнул.

И Саша Донец, торжествуя в душе, заговорил с азартом:

— Ну, так слушайте, мужики! Есть у меня знакомый делец…

Он сидел в комнате, обставленной броско, но безвкусно. Сидел на тахте, покрытой ковром. Сам в барском халате, в каких-то импортных шлепанцах турецкого пошива, он блаженствовал здесь — в духоте, настоянной на французской парфюмерии, грязи, спиртовых парах. Он курил сигару и плевал на пол. Попивал наилучший коньяк, хотя предпочитал рядовую водку.

А она, молодая красивая женщина, восседала в кресле напротив и прихлебывала кофе без всякого удовольствия, просто так. Лицо усталое, бесстрастное, отупелое.

Не такая уж, видимо, радость принимать морщинистого уголовника, хоть и за подарки сумасшедшей цены.

Напевая, Живоглот виртуозно тасовал карты с обнаженными девами на них. Перетасовал, раскинул нечто вроде пасьянса — тюремное гадание, от которого не отвыкнуть никак. Пригляделся: хорошо выпало — приятные хлопоты, деньги, дамочка на сердце, шестерка в ногах у короля.

— Все уловила? — спросил он, перебирая колоду заново.

— Не-а, — меланхолически ответила женщина, — повтори-ка еще.

Живоглот в открытую посмеялся:

— М-да. Ты блещешь одной красотой, только красотой, моя дорогуша… Но напряги извилины. И налей мне еще стопарик. Мерси!.. Ну, так вот: когда машина пройдет второй круг, ты заверни в этот садик, найди моего человечка. Будет сидеть на второй скамейке, не спутай. В руках стариковская палочка, поняла? Спросишь его: «Не видели, здесь собачка не пробегала?». Он скажет: «Кошку видел, рыжую». Ясно? Рыжую кошку, а не собаку, голубка ты моя! И значит, все законно, действуй дальше.

Тут женщина вяло спросила:

— А если что не так?

— За тем ты и едешь, красавица моя, — отложив карты, пояснил Живоглот. — Ты мой глаз, понятно? Они — руки, ноги, а ты — глаз. Будет порядок — позвони из автомата. Только проследи до конца, убедись, что порядок. Ну, уловила, душечка моя?

— Кажется…

— Тогда давай вздрогнем.

Живоглот встал, налил в рюмки, церемонно преподнес одну своей даме, вторую взял сам. Воздев ее к потолку, он бодренько воскликнул:

— За то, чтоб дураки на свете не переводились! Будем!..

Персональное жилье Саши Донца было весьма живописно и современно — по его понятиям, разумеется. Одна из стен сплошь залеплена вырезками из зарубежных журналов: всевозможные красотки, суперавтомобили, дико мощные культуристы, реклама. На другой стене и даже над дверью под потолком — пачки от сигарет, этикетки вин, все иностранное. Кроме того, по необходимости, имелись в комнате журнальный столик, диван, секретер, где сиротливо притулились три книжки, зато победно топорщился транзисторный телевизор. Джинсы разных сортов висели на спинках стульев. В общем, сразу видно: жилье «фирмача». А на другой взгляд, понятно, что обитает здесь великовозрастный балбес без должного родительского присмотра, однако под чересчур щедрым их покровительством, увы.