Макар Последович - Магистральный канал

— Это он и без нас знает, — сказал Ленька. — Мечик сейчас придумает, что надо делать.

И Мечик действительно придумал.

— Приходите сюда перед обеденным перерывом, — начал он таинственным голосом. — Собирайтесь так, чтобы нас никто не заметил. За два часа обеденного времени мы кое-что успеем сделать.

Ребята снова повернули в деревню. Так приказал им Мечик.

Участок, который занял Сорока, оказался не особенно трудным, и до обеда он выбросил большую половину того, что сам предназначил по рекордному плану. Когда прозвучал сигнал на обед, Сорока выбрался на край канала и подошел к Павлу.

— Пока еще идем вровень, хлопец! — крикнул он весело комсомольцу. — Ну, а после обеда — держись. Под вечер мне легче работается… Вылезай, браток, наверх!..

Павел воткнул в торф лопату и начал взбираться по скользкому откосу. Сорока, довольный своей работой, был добродушно настроен.

— Яшка! — крикнул старый землекоп гармонисту, который работал неподалеку от участка Павла Дераша. — Вылезай наверх! Посмотрим, какие ты запоешь частушки сегодня вечером.

— А такие, какие ты заработаешь, дядька Иван! — поднимая с кочки гармонь, усмехнулся гармонист.

Через два часа они снова вернулись к своим лопатам. Павлик Дераш, ничего не заметив, соскочил в котлован и принялся швырять наверх торф. Занялся своим участком и Яшка-гармонист. Только Иван Сорока, словно окаменев, стоял наверху и не верил своим глазам. Стоял неподвижно минуту, другую… Стоял долго, и в глазах у него мелькали то необычайное удивление, то гнев. Гнев яростный, неукротимый. В таком состоянии и застали его председатель колхоза и секретарь райкома партии, которые обходили трассу магистрального.

— Привет знатному землекопу! — крикнул Миклуш, протягивая руку Сороке. — Что он нам сегодня покажет, этот полесский торфяной волк.

— Показал уже… — не замечая протянутой ему руки, злобно буркнул Сорока. — Показал кто-то, чтоб ему… До самой вехи показал. Чесались же у кого-то руки!.. Не меньше двадцати кубометров было…

Торфа, который он собирался выбросить после обеда в напряженном соревновании с Павликом Дерашем и тем завоевать себе первое место, уже не было в канале.

Возглавляемая Мечиком команда землекопов, думая помочь Павлику Дерашу, перепутала участки… Ребята помогли, да не тому, кому хотели.

— Ничего страшного нет, — узнав наконец, в чем дело, весело сказал Миклуш. — Самое главное, чтоб в срок было осушено болото. Я не против того, чтобы эти таинственные землекопы и весь канал прорыли.

Тем временем новые и все более интересные события развертывались не только в «Зеленом Береге», но и далеко за пределами района. В обеденный перерыв колхозники с нетерпением ждали, когда из ельника Волчье Логово вынырнет знакомая фигура Митьки Попка.

С каждым днем все большее число колхозов и районов республики, закончив сев, шли в наступление на извечную трясину. 20 мая 1940 года три тысячи триста колхозов приступили к осушке. На болотах Белоруссии в этот день работало шестьдесят три тысячи колхозников.

Иван Сорока, опытный, бывалый землекоп, прочитав об этом в газете, даже поначалу не поверил и спросил у Митьки Попка:

— Слыхал ты? Уже шестьдесят три тысячи человек работает сегодня так, как и мы. Шестьдесят три тысячи… Неужто правда? А-а?

— «A-а»… — передразнил Сороку Митька Попок, недовольный, что никак не может найти в своей сумке нужную ему газету. — «A-а»… Неправды в своей сумке я еще не носил… Вот, прочитай в газете: на одной только Любанщине шесть тысяч человек вышло на болото. Это же на целую тысячу больше, чем в нашем районе…

И, помолчав немного, прибавил:

— Интересно мне знать, как там теперь письмоносцы работают: носят газеты по дворам или же, как у нас, прямо на производство идут? Неужели ничего не пишут о письмоносцах? Вы, землекопы, так целых полгазеты заняли.

— А чего про тебя писать? — не то серьезно, не то в шутку ответил Иван Сорока. — Очень уж ты большой план выполнил. Много наработал с лопатой…

— Во-во, ага. Ты думаешь, что только у одного у тебя план, а у нас, письмоносцев, так себе, никаких рекордов? А может, я нарисовал себе такую политграмоту, чтоб ты газету читал не через два часа, а через час после того, когда ее с самолета сбросили! Во-во! Теперь, брат, когда новости одна другую догоняют, нам, письмоносцам, может, требуется большие рекорды ставить, чем вам, землекопам… За границей везде теперь война идет, бомбы людям на головы сыплют. Так небось тебе хочется знать, кто кого бьет, кто от кого удирает…

И Митька Попок, обиженный таким невниманием к своей профессии, не стал больше разговаривать с Сорокой и направился вдоль магистрального к другим колхозникам.

А новости и в самом деле догоняли одна другую, как сказал письмоносец. Дело в том, что Павлик Дераш, не найдя в «Зеленом Береге» равного себе по силе и сноровке, вызвал на социалистическое соревнование знатного землекопа республики Ивана Прагинца. Сообщение об этом было помещено во многих газетах. Иван Прагинец из сельскохозяйственной артели «Красная Смена» работал, как и Павлик Дераш, на магистральном канале. Но то, что он успевал сделать за день, многим даже и не снилось. Сто двадцать кубометров торфа выбрасывал за день Иван Прагинец. Сто двадцать кубометров. Выходило, что норма выработки выполнялась на тысячу пятьдесят процентов.

Павлик сперва был ошеломлен. Павлик не верил тому, что было напечатано в газете. А может, это от усталости и он неправильно понял цифры? Семьдесят кубометров выбрасывал Павлик за день. А сколько пришлось из-за этого спорить, ругаться и упрашивать Устина Бращика, чтобы он сделал сперва один «профиль» лопаты, потом второй, третий. Сколько он приглядывался к тому, как работает самоуверенный Иван Сорока, улавливал каждое его движение, изучал все повороты старого землекопа. Потом, придя домой и достав с этажерки брошюрки зачинателей стахановского движения в нашей стране, вычитывал при свете лампы все то новое, что дало им возможность сломать старые нормы. И Павлик Дераш достиг многого, неслыханного в «Зеленом Береге». Он победил в соревновании Ивана Сороку, который на своем веку перевернул не одну тысячу кубометров земли, который до вступления в колхоз и даже еще ранее — до Октябрьской революции — успевал повсюду: и на сплавных каналах лесных дач полесских помещиков, и на бескрайнем марьинском массиве. Семьдесят кубометров торфа стал выбрасывать за день Павлик Дераш. Ему казалось, что это был предел, что больше сделать может разве что только землечерпалка или ненасытный ковш экскаватора. И вот на тебе! Нашлись в стране люди, которые в дни этого всенародного наступления на болото выбрасывали лопатой по сто двадцать кубометров в день. Не по семьдесят, как он, Павлик Дераш, а по сто двадцать.