Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 3

— Вот и замечательно. — сказал я. — А теперь оба — кру–угом! Марш в класс! На свои места! И только попробуйте сегодня хоть одну двойку схватить!

Они послушно повернулись и засеменили впереди, а я пошел за ними, как конвоир.

И тут Людка, на ходу полуобернувшись ко мне, с упреком сказала:

— Тебе хорошо рассуждать, Слава! Ты еще не влюблялся!..

И вновь я вспомнил улыбку Анжелы, ее прикосновения, ее слова, когда она причесывала меня и завязывала мне банты. Это воспоминание прилетело как будто из другой жизни, из той, где я был вовсе не ответственным и требовательным вундеркиндом, а самым обыкновенным маленьким мальчиком, да еще в нарядном платье и с куклой в руках.

Это воспоминание, наверное, должно было расслабить меня, заставить меня пожалеть безутешных влюбленных, понуро тащившихся впереди меня на уроки, но вместо этого, наоборот, оно придало мне сил.

Я понял, что я… Что я на самом деле очень люблю Анжелу! И что ради нее я готов на любые подвиги и жертвы, на любой труд! Лишь бы только она всегда была такой, как вчера — нежной, заботливой, и тоже влюбленной… Влюбленной в меня!

И еще я понял, что действую совершенно правильно по отношению к Людке и Генке.

Это ведь я — практически сложившаяся личность, несмотря на возраст. А Людке и Генке еще только предстоит вылепить из себя новых, более совершенных личностей!

Никто за них это не сделает, все должны будут сделать они сами.

А я буду их только направлять. Аккуратно, но требовательно.

Это мой долг. И никуда от него не денешься. Да и не собираюсь я никуда от него деваться.

Эти мысли промелькнули в моей голове в один миг, и я сказал в спину Людке Карпухиной:

— Не влюблялся, конечно!.. Откуда ты знаешь?..

Людка, продолжая плестись вперед, резво повернулась ко мне, и в ее глазах мелькнул острый интерес.

— А что, а… Это… Как ее зовут?.. — быстро спросила она.

— Не важно! — сурово ответил я. — Ты лучше об уроках давай думай. Сейчас звонок будет!

И точно, едва мы вошли в класс, как прозвенел звонок.

Генка поплелся на свое место, а Людка, естественно, села со мной. И весь урок она время от времени поглядывала на меня с любопытством.

Между прочим, это была география. Людку вызвали к доске, к карте, и ей крупно повезло, потому что Эльвира Яковлевна спросила ее как раз о том, что она выучила. И, хотя Людка и сделала пару маленьких ошибок, на свое место она вернулась с честно заработанной «четверкой».

Генке тоже повезло — его вообще не вызвали! А на следующем уроке, физике, он ухитрился тоже получить четверку. Правда, на третьем уроке, истории, оба влюбленных схлопотали по «паре», и смотрели на меня с ужасом. Они знали, что после урока их ждет крупная головомойка.

Правда, провести ее пришлось по сокращенной программе.

Мне нужно было идти в актовый зал!..

В оставшиеся от перемены пару минут я едва успел забежать к нам в класс, чтобы взять с собой «костюм» охотника. Его составляли всего две вещи — зеленая ветровка с капюшоном и шляпа с пером. Они хранились в нашем классе в стенном шкафу, потому что этот номер я показывал довольно часто, и не было резона уносить куртку и шляпу домой. В общем, до появления Мишель «Охотник и медведь» был самым популярным номером среди нашей школьной публики.

Только вот о Мишель в нашей школе еще никто и не знал!

И я вовсе не был уверен, что о ней нужно кому–то знать — кроме меня самого, моей мамы, Анжелы и ее мамы.

Едва я вышел из класса, прозвенел звонок на урок. Все коридоры моментально опустели.

Я неторопливо поднялся по лестнице, перешел в ту часть школьного здания, где помещался актовый зал, и вышел в большой холл, уставленный пальмами в кадках.

И тут в его противоположной стороне я увидел двух незнакомых дам и мужчину в сопровождении Амалии Захаровны. Все четверо медленно шли вдоль ряда пальм, и Амалия Захаровна что–то негромко и внешне очень уверенно им рассказывала.

Делегация явилась!

Одной из дам была, конечно же, эта самая Медуза Горгона — то есть Елена Павловна Пинчукова. Лицо у нее действительно было совершенно каменное, хотя никакого высокомерия на нем я не заметил. Камень не может быть высокомерным, так ведь? Камень — он камень и есть.

Вторая дама была несколько моложе Елены Павловны, и вот ее–то лицо было преисполнено важности. Это была, скорее всего, какая–нибудь Пинчуковская помощница–референтша. Именно такие люди обычно очень гордятся своей близостью к руководству!

Мадам Пинчукова и эта ее помощница были одеты очень дорого и очень стильно, в строгие удлиненные юбки и жакеты с блузками. Это были наряды от фирмы «Поль Кардан», недавно я их видел в одном журнале.

И мне очень не понравилось, что теперь я эти наряды увидел воочию, вот на этих дамах!..

Мужчина был, пожалуй, одного возраста с мадам Пинчуковой, и на фоне своих спутниц резко выделялся. Во–первых, он был одет хоть и тоже дорого, но очень просто — джинсы и легкая куртка. Во–вторых, в нем не было никакого напряжения, никакой игры. Наоборот, он вертел головой по сторонам с самым неподдельным интересом.

Странно, кто он такой? Что он делает в этой делегации?..

Амалия Захаровна бросила в мою сторону быстрый взгляд и улыбнулась мне, одними только уголками губ.

Но я увидел, что этот взгляд и эту улыбку тут же заметила мадам Пинчукова и очень внимательно посмотрела на меня! Я думал, меня так и обдаст холодом, как от Снежной Королевы, но ничего подобного.

Глаза на этом каменном, очень красивом и очень холодном лице были удивительно умные, цепкие, но вовсе не холодные. И что–то в них было еще, совсем особенное и прятавшееся глубоко–глубоко. Но что именно — на таком расстоянии и за такое короткое время я не успел разглядеть. Вся делегация, увлекаемая Амалией Захаровной, двинулась дальше.

А я, очень озадаченный, пошел в актовый зал.

Здесь собрались уже все наши главные артисты, в основном старшеклассники. Эльвира Малыгина, лауреатка всевозможных конкурсов классической музыки, исполнители бальных танцев Вадим Сазонов и Мила Еремина, фокусник Жека Сапрыкин (тот самый Жека, которому недавно какая–то девочка кричала «прощайся с жизнью!»), Лина и Лиля Гамалей, сестры–близняшки, которые под крохотную гармошку–концертино и балалайку на всех наших концертах исполняли очень смешные куплеты из школьной жизни. Вскоре должны были подтянуться и другие участники представления.

— Всем привет! — сказал я.

Эльвира только просигналила мне глазами, не отрывая подбородка от своей скрипки, Вадим и Мила, репетировавшие сложные па на сцене, ответили очень красивым танцевальным движением, а Лина и Лиля едва успели что–то пискнуть. Они не отводили глаз от рук Жеки, который показывал им новый фокус.