Грегори Хьюз - Луна с неба

Сам я увлекался поэзией — должен же хоть кто-то в этом доме иметь представление о культуре! Я уже собирался встать и взяться за новую книгу, когда в гостиной зазвучала тревожная музыка, и папа выключил свет. Сидеть на диване было так уютно, что я решил уделить «Кинг-Конгу» десять минут своего времени, пусть даже он старый и черно-белый. В итоге я досмотрел кино до конца — и не могу не признать, что малость поддался эмоциям, когда Кинг-Конга пристрелили.

Фильм закончился, папа вышел на крыльцо, а за ним и мы. Он отошел подальше от дома, чтобы свет из окон не мешал смотреть на звезды, и обратил лицо к небу.

— Если вдруг вы усомнитесь в существовании рая, — сказал он нам, — просто взгляните на звезды — и сами его увидите.

Мы с Крысой уставились в ночной небосвод.

— Если бы люди чаще смотрели на звезды, они бы поняли, как велика Вселенная и как малы они сами, и тогда все их беды уже не казались бы такими огромными… Ну ладно, уже поздно. Вам, ребятки, пора на боковую.

— До встречи утром, пап, — сказала Крыса.

— Спокойной ночи, — добавил я.

Мы поцеловали папу на ночь и поднялись на крыльцо.

— Чудовище убила красавица, — процитировала Крыса. — Красавица взяла и убила чудовище. Красавица и чудовище убили Боба… Слушай, Боб, я одного не могу понять. Если они построили стену, чтобы удержать Кинг-Конга, зачем было делать для него ворота?

— А ты меньше думай, — посоветовал я.

Мне все еще не хотелось с ней разговаривать. Я ушел к себе, лег в постель и раскрыл книгу. Не прошло и десяти минут, как Крыса постучала в дверь. Она вошла и уселась на кровать, ожидая, что я отложу книгу, но я продолжал читать. Я чувствовал, что взгляд Крысы вот-вот просверлит бумагу.

— Что тебе?

— Ничего.

— Не стыдно говорить такие вещи? — не выдержал я.

— Я не хочу, чтобы он умирал. Просто чувствую, что так случится.

Иногда она просто действовала мне на нервы!

— Ты глупая девчонка! Откуда тебе знать?

Зря я повысил голос. Стоило мне наорать на Крысу, как я тут же начинал ее жалеть и чувствовать себя виноватым. Крыса вообще умела вызывать у людей жалость и ловко манипулировала этим талантом.

— Ему и шестидесяти нет, — продолжал я спокойнее. — У него еще много лет впереди.

— Ради нашего дорогого отца я готова на все, — напыщенно произнесла Крыса. — Я люблю его нежною любовью.

— Хватит кривляться, — одернул я.

Но Крыса не врала. Она и правда любила папу и была готова ради него на все.

Не так давно папу сильно избили. Он напился и сел играть в покер с каким-то белым отребьем по имени Плуто. На следующий день этот мерзавец заявился к нам домой и потребовал у папы десять тысяч долларов, которые тот проиграл. У папы таких денег не было, а если бы и были, он не стал бы их отдавать. Плуто избил его. Папа у нас довольно худосочный, против такого громилы у него не было никаких шансов. А еще я слышал, что Плуто обманом заманил папу играть. Сказал, что ставки будут понарошку. Когда мы пришли из школы и увидели папу в синяках, он сказал, что упал с лестницы. Пытался вести себя как ни в чем не бывало, но я чувствовал, что его самолюбие уязвлено.

Выяснив, что произошло на самом деле, я рассказал об этом Крысе, и она пришла в ярость. В бешенстве носилась по всему дому, хлопала дверьми и орала по-французски. Крыса всегда переходила на французский, когда злилась — считала, что так эффектнее.

— Ничего, я с ним разберусь, — пообещала она.

Причем так угрожающе, что я ей почти поверил.

— И что же ты с ним сделаешь? — спросил я.

— Пока не знаю. Но больше он папу не тронет!

На другой день мы ехали в школу мимо дома Плуто. Лужайка была щедро усеяна разнообразным хламом, а на крыльце восседал сам хозяин.

— Передайте своему папаше, что за ним долг, — крикнул Плуто. — И он со мной расплатится, если не хочет проблем.

Крыса остановилась:

— А ты, если не хочешь проблем, держись от нашего папы подальше, ясно?

Плуто встал и направился к нам:

— Ты что сейчас сказала?

— Поехали! — занервничал я. — Живо!

Но Крыса положила велосипед и скрестила руки на груди:

— Что слышал!

Плуто навис над ней, как злобный великан из детской сказки:

— Вот что, девочка. Если я не получу своих денег, кое-кому не поздоровится.

Я ненавидел Плуто. Но он был такой страшный, что я чуть не начал извиняться за сестру. Крыса подбоченилась, бесстрашно посмотрела на этого здоровенного урода снизу вверх и заявила:

— Если ты еще хоть раз подойдешь к нашему папе, я пойду в полицию и скажу, что ты шарил у меня под юбкой.

Ей-богу, я чуть с треклятого велосипеда не свалился!

— Это вранье! — выпалил Плуто, делая шаг назад.

— Ну и что? — ответила Крыса, надвигаясь на него. — Кому они поверят? Мне или тебе, бывшему преступнику?

Плуто начал пятиться от нее.

— Сам знаешь, как поступают с треклятыми педофилами в тюрьме! На тебя наденут платье, а потом все с тобой потанцуют по очереди!

Плуто бегом припустил к крыльцу:

— Ах ты, лживая маленькая ведьма! Вали отсюда!

— Сам вали, треклятый педофил! Хулиган, белое отребье! Еще получишь по заслугам! Будешь знать, как бить моего папу!

Когда дверь за Плуто захлопнулась, Крыса подобрала велик:

— Я смастерю его куклу и буду втыкать в нее иголки! Пусть эта грязная свинья покорчится!

Я ничего не сказал — просто лишился дара речи. Разъяренная гримаса сошла с мордочки Крысы.

— Я же обещала, что разберусь с ним. — Она улыбнулась, запрыгнула на велик и поехала дальше, как будто ничего не случилось.

Утверждая, что Крыса может быть очень устрашающей, я ни капли не шучу. Очевидно, Плуто тотчас же собрал чемодан и рванул на край света, потому что больше мы его не видели.

— Как думаешь, куда делся этот мерзавец? — спросил я Крысу.

— Думаю, до него добрался вендиго, — предположила она.

— А я думаю, до него добралась ты.

— Вот и пи-ип с ним. Он избил папу. Треклятый педофил!

— Если он избил папу, это не значит, что он педофил.

— Он выглядит в точности как педофил.

— Ты не знаешь, как выглядят педофилы.

Крыса одарила меня взглядом жуткенькой девочки из фильма ужасов:

— Еще как знаю, Боб. Они от меня не спрячутся.

Я не ответил. Крыса начинала меня пугать.

— Даже если этот урод Плуто не педофил, он ударил нашего папу! — сказала она. — А значит, он ничем их не лучше.

Крыса бывала упрямой и временами выводила меня из себя, но тут я не мог с ней спорить. Всякий, кто имел наглость ударить нашего папу, — треклятый педофил. И точка.

Наутро меня разбудил голос единственного и неповторимого Фрэнка Синатры. Фрэнк пел о приключениях Мэкки-Ножа, а папа, разумеется, ему подпевал. Папа был большим поклонником Синатры и именно так будил нас по утрам. Он не стучал в дверь, не орал с первого этажа — просто врубал диск старины Фрэнка на всю мощь стереосистемы. И как бы крепко отец ни выпил накануне, как бы поздно он ни лег, по будням он всегда вставал вовремя, чтобы приготовить нам завтрак. Очевидно, вчера он особенно знатно надрался, раз забыл, что сегодня суббота.