Пётр Столповский - Дорога стального цвета

50

Свернули во двор пятиэтажного жилого дома. Стройуправление занимало почти весь первый этаж. Бригадир повел Зуба в самый конец длинного коридора, заглянул в одну из дверей и поманил кого-то пальцем. На двери была табличка: «Бухгалтерия».

Вышла светловолосая женщина, чем-то неуловимо похожая на бригадира.

— Коля, ну сколько тебе говорить? — недовольно сказала она. — Что ты меня пальцем выманиваешь? Девчата смеются.

— Забыл, Любаша, больше не буду, — зачастил бригадир. — Мы вот Юрия Иваныча к себе взяли, только ему жить пока негде. Пусть у нас дней десять поживет. А там документы ему вышлют, и мы его в общежитие устроим. Ты не против?

— А чего против, если человеку жить негде? — улыбнулась бригадирова жена. — Найдем место для твоего Юрия Иваныча.

— Ну вот, я же говорил — мировая женщина! Попробуй найди такую.

— Коля, ну как тебе не стыдно! — покраснела та.

— Все, все, Любаша, больше не буду.

От избытка чувств бригадир хотел обнять жену за талию, но та ударила его по руке,

— Николай!

— Все, все Любаша... Мы — к Худяшову. Юрия Иваныча ещё устроить надо, хоть он уже и работал в бригаде.

— Ты смотри, опять с ним не полайся.

— С Юрием Иванычем-то? — засмеялся бригадир.

— С Худяшовым, говорю, не скандаль.

— А чего с ним скандалить?

— Не знаю — чего. Вы ж как с ним сойдетесь, так и пошло-поехало.

— Нет, Любаша, кина сегодня не будет. Ну, мы пошли.

На двери висела табличка: «Нач. отдела кадров». Бригадир постучал в дверь и тут же ее открыл, пропуская вперед Зуба.

— Товарищу Худяшову — бригадный привет! — преувеличенно бодро сказал он.

— А, товарищ Гарнов, — недовольно покосился на вошедших хозяин кабинета. — Заходи, заходи. Чем, как говорится, обязан?

— Вот, человек на работу просится.

— Хорошее дело — на работу.

Сухощавый, гладко причесанный человек мельком взглянул на Зуба и раза три листнул лежащую перед ним амбарную книгу.

— Зубарев Юрий Иваныч. Вот, перед вами.

— Вижу, вижу. Кем просится?

Худяшов еще перелистнул журнал, явно от нечего делать.

— Каменщиком, кем же. Он у нас уже работал полдня. Выработку дал — все бы так.

— Нарушаешь, товарищ Гарнов, нарушаешь.

— Что нарушаю?

— А то, — снова зашуршали страницы. — На работу еще не оформили, а уж он работал. Нарушение это, товарищ Гарнов. Зачем, спрашивается, я тут сижу?

— Так мне же надо было узнать, чего он стоит!

— Мало ли что тебе надо. Порядок есть. Его, предположим, не приняли, а он уже работал. Кто ему платить будет? Тут, как говорится, судебными инстанциями пахнет.

— Ну уж, сразу судебными. Крючкотвор он, что ли?

— Он не крючкотвор, а я, выходит, крючкотвор? Я тут сижу, понимаешь, выдумываю всякое, да?

Бригадир, по всему видно, терял терпение, но смолчал, чтобы не испортить дело.

— Давай документы, — не глядя, протянул руку Худяшов.

Пауза была короткой, но томительной. Начальник отдела кадров с удивлением взглянул, почему в его протянутую руку не вкладывают документы.

— Тут, Сергей Семеныч, особый случай, — начал бригадир.

— Какой такой особый? Документы есть?

— Документы по почте придут.

— Ну вот! — с каким-то даже удовольствием сказал Худяшов, опуская руку. — Что ж ты мне, товарищ Гарнов, голову морочишь?

— Да кто морочит? Парню надо на работу устраиваться и документы запрашивать. Они у него в училище. Не документы же за него работать будут.

— Вот придут документы, тогда, как говорится, милости просим. А сейчас и разговора нет.

И начальник отдела кадров стал машинально листать журнал. Бригадир тяжело задышал, но заговорил спокойно, даже ласково:

— Сергей Семеныч, посуди сам. Документы будут идти дней десять. А жить-то ему надо? Не может он ждать.

— Я тоже не могу нарушать.

— Да какое ж тут нарушение, если человек работать хочет!

— Не положено, товарищ Гарнов. Понимаешь ты это — не положено!

— Ну, не знал, что ты такой...

— Какой — такой? Ну-ну, какой? — оживился Худяшов.

— Крючкотвор!

— Так. Хорошо. — Журнал с треском захлопнулся. — Ответишь. А сейчас прошу очистить кабинет. Как говорится, финита вашей комедии.

— Пойдем. Бесполезно с ним говорить.

— Вот именно — бесполезно.

— Уперся как баран.

— За барана тоже ответишь.

Зуб потянул бригадира за рукав, и они вышли в коридор.

— Николай Петрович, не надо, — сказал расстроенный Зуб. — Не стоит из-за меня.

— Понасажали тут крыс конторских! — не обращая на него внимания, сказал бригадир. Сказал нарочито громко, чтобы слышал Худяшов.

— Передовик нашелся! — неслось в ответ из-за двери. — Рабочий класс называется! Флаг ему еще повесили!

— Ты мой флаг не трожь! — окрысился на дверь бригадир. — Я его не задом высидел! А вот ты, кроме геморроя, ничего не высидишь!

— Коля! — выскочила из бухгалтерии бригадирова жена. — Прекрати сейчас же! Ты что позволяешь?

— Все, все, Любаша, я уже кончил, — сменил тон бригадир, стараясь успокоить расходившиеся нервы.

— Ну зачем ты меня позоришь? — чуть не плакала Любаша.— Не язык у тебя, а прям колотушка какая-то.

Из кабинетов выглядывали любопытные головы и тут же исчезали. Им, видимо, все было понятно.

— Любаша, ну все. С резьбы, понимаешь, слетел.

— С резьбы слетел... Если б она у тебя была — резьба. Идите домой сейчас же!

— Нет, мы к начальнику.

— На объекте начальник.

— Подождем. С ним можно говорить, он поймет. А эти... — Бригадир повернулся в сторону кабинета Худяшова и заорал: — А эти бараны разве могут человека понять?

— Колька! — топнула вконец расстроенная Любаша.

— ...У них же в душе сплошные параграфы!

— Колька, заткнись сейчас же!

Показалась прилизанная голова Худяшова и ласково спросила:

— Это тоже в мой адрес?

— А то в чей же!

— Хорошо. Все слышали.

— Сергей Семеныч, не обращайте на него внимания, — просительно начала Любаша, но дверь с треском захлопнулась. — Ну вот, опять тебя на собрании будут разбирать.

Зубу давно хотелось провалиться сквозь землю. Какую он, дурак, кашу заварил со своим устройством на работу!

— Не надо из-за меня, — снова сказал он, глядя в пол, — Я не хочу устраиваться.

— Ты что? Чего ты испугался? Ты этого крючкотвора испугался?

— Я поеду.

— Да погоди ты! Он же ничего не значит. Шишка на ровном месте. Начальник в два счета все сделает.

— Нет, я пойду.

Зуб повернулся и быстро пошел по коридору.

— Юрий Иваныч! Юрка! Стой, тебе говорят! Бригадир догнал Зуба уже во дворе дома.

— Меня пожалел, да? Балда ты! Извини, конечно. Если такие, как этот, станут нами распоряжаться, знаешь, что будет на свете? Не знаешь? Бардак будет, вот что!

— Я уже вижу, что ничего не получится. Вам и так попадет.

— Ну и пусть! Умные люди есть, разберутся. А мы все равно не уступим.