Денис Белохвостов - Осень будет

«Блин! Ну надо же, — подумал Генка, и даже помотал головой, стряхивая воспоминания, — вроде недавно было, всего три-четыре года назад, и казалось все забыл. И тут на тебе — вплоть до мелочей вспомнил. Странная это штука память, то хочешь вспомнить что было пару недель назад и не получается, а то вдруг словно назад в детство вернулся. Помнишь все как будто вчера случилось. Но вроде как-то и не верится, что это все происходило на самом деле». Генка собрал вычищенную винтовку и заботливо убрал ее в чехол. «Завтра по банкам с Пашкой постреляем», — с радостью подумал он.

Время до вечера пролетело на удивление незаметно и быстро. Генка посмотрел по телеку английскую мелодраму, он их не особенно любил, но из фильмов по другой программе шел только китайский боевик, с тупым сюжетом, вернее его отсутствием, и бесконечными драками и стрельбой, такие фильмы он терпеть не мог. Потом, переключая каналы, остановился на японском мультике «Кенди», и хотя такие сериалы он тоже не жаловал, все же досмотрел его до конца. Спустившись вниз и поужинав Генка поболтал немного с бабушкой, стараясь рассказать ей как он чувствовал вещи в деревни, но разговора не получилось. Бабушка как всегда перебила его и начала ругать сегодняшнюю действительность, потом вспоминать, как прежде ей хорошо и в то же время тяжело жилось. Генке это надоело и он, оборвав ее монолог, пошел к себе наверх. Телевизор смотреть не хотелось, как раз наступило время прайм-тайма и по всем каналам крутилась навязчивая реклама тампаксов, сникерсов и прочих товаров. Генку от этой навязчивости и крикливости рекламы тошнило. Он прекрасно знал, что реклама лучшее оружие пустоты. Это как красивая большая коробка, перевязанная разноцветной лентой, ты открываешь ее, надеясь увидеть что-то прекрасное, но там снова коробка, поменьше, но тоже яркая и привлекательная, в ней еще одна, и так далее, пока открыв совсем маленькую коробочку не обнаружишь что она пустая, а под ногами валяется груда нарядной и бесполезной мишуры. Как-то один из парней в Генкином классе оборонил в разговоре интересную фразу: «Реклама это сказка, сказка это ложь, значит, реклама это ложь». Одноклассник сказал это просто так, вроде как очередной прикол, но Генке эта фраза запомнилась. Он еще прибавил к этому замечанию.

«Ложь это пустота, а значит и реклама — пустота». Действительно, ведь если ты вычистишь зубы Блендамедом, то тебе что, на следующий день будут улыбаться все девчонки в классе? Или если жуешь Дирол, то все встречные девчонки будет желать познакомится с тобой? «Интересно, — рассуждал Генка, лежа на кровати, — уголовная ответственность за клевету есть, это я точно знаю, а вот есть ли ответственность просто за ложь? Ну кроме совести и нарушения библейской заповеди, разумеется?». Генка лежал в темноте. Но пустоты вокруг себя и самое главное в себе больше не ощущал. Он лежал в темноте, тишине и спокойствии. Но не холодном и пустом, как в могиле, а теплом и уютном. Генка сам не заметил как заснул прямо в одежде.

Проснулся он посреди ночи, с удивлением обнаружил, что лежит одетый на кровати и включив на будильнике подсветку присвистнул. Три часа. Он быстро разделся, нырнул под одеяло и снова провалился в сон. Ему снилось как он идет по своей школе и разговаривает с Алей. Все казалось очень реальным. Он показывает ей где у них какие классы. Вокруг полно учеников, но никого из знакомых он не видит, впрочем это его радует. Ему хорошо рядом с Алей, она в своей длинной белой юбке и блузке, что-то тихо отвечает ему и улыбается.

Генка тоже иногда улыбается и в тоже время торопливо говорит, словно боится не успеть. Он знает, что они теперь будут учиться вместе, и встречаться каждый день, а пустота останется далеким воспоминанием, ночным кошмаром. На этом сон оборвался.

Генка проснулся, из окон струился привычный серый свет туманного утра.

Ему хотелось опять заснуть и вернуться в тот сон, настолько прекрасным и приятным он запомнился. Но это сделать не удалось, и поворочавшись немного Генка потянулся, зевнул, встал и начал одеваться. На первый этаж он спустился в веселом, радостном и немного озорном настроении. Во-первых он все еще вспоминал свой сон, а во-вторых сегодня Пашка должен быть свободен и они снова пойдут на рыбалку или просто погулять по окрестностям. После завтрака Генка снова поднялся к себе, взял винтовку в чехле и накинув куртку быстрым шагом вышел на улицу. Удочку и рыболовные снасти он решил пока не брать, в крайнем случае за ними всегда можно вернуться.

Через пару минут он уже стоял у калитки пашкиного дома. Поколебавшись он решительно толкнул ее и вошел во двор. Этот двор еще носил следы запустения, но уже везде виднелись следы работы новых хозяев. У старого сарая лежали новые обструганные доски. Трава была примята, а местами вообще вытоптана. На крыльце сидела женщина, одетая в теплую кофту, на коленях у нее лежала книга, она приветливо улыбнулась Генке.

— Здравствуй, ты Гена?

— Да, — немного удивился Генка, и от этого забыл поздороваться в ответ, — а откуда вы знаете? — невольно вырвалось у него.

— Так Паша про тебя за ужином рассказал, — усмехнулась женщина, — ну что, значит соседями теперь будем.

Тут на крыльцо вышел Пашка. В руках он держал небольшой сверток, но что в нем находилось определить не представлялось возможным, белый непрозрачный полиэтилен надежно скрывал содержимое.

— Мам, ну я пошел, — бросил он на ходу и они с Генкой пошли к калитке.

— До свидания, — попрощался Генка, обернувшись.

— Счастливо, — ответила Пашкина мать им вслед, и добавила, — если пойдет дождь сразу домой возвращайтесь.

— Хорошо, — не поворачивая головы отозвался Пашка, и открывая калитку переложил сверток под мышку.

Они вышли на улицу и Пашка только тут заметив торчащий из-за спины Генки матерчатый чехол спросил:

— Духовушка?

— Ага, — утвердительно кивнул Генка, — я думаю, на рыбалку потом сходим, время еще будет. А сейчас можно к баллонам пойти, а потом по банкам пострелять.

— А гаечный ключ взял? — опять деловито спросил Пашка.

— Блин, — выругался Генка, — забыл. Ведь было чувство что что-то не взял, когда из дома выходил.

— Ничего, — небрежно махнул рукой Пашка и вытащил из небольшого свернутого пакета, зажатого под мышкой разводной ключ, — спички тоже взял, — Пашка хлопнул себя по карману.

— Тогда вперед, — улыбнулся Генка, — интересно, керосин уже подействовал?

— По идее должен, — пожал плечами Пашка и они быстро зашагали по дороге.

Генка удивился той легкости и одновременно торопливости, с которой он шел.

Ему не терпелось узнать, что же такое находиться внутри баллонов-бомб. Пока они шли он стал рассказывать о тех мыслях, которые вчера вечером пришли ему в голову о рекламе. Пашка слушал с сосредоточенным выражением лица и иногда кивал. После того как Генка сказал, что ответственность за клевету есть, а за просто ложь нет, Пашка коротко ответил: