Денис Белохвостов - Осень будет

— Это мошенничество, — и после паузы пояснил, — нарушение обещаний и получение при этом выгоды.

— Все вроде так, — согласился Генка, — но они же просто врут, покупать рекламируемые товары тебя никто не заставляет.

— Верно, — кивнул Пашка, и порывшись в кармане достал оттуда фантик от конфеты, — Ген, купи его у меня, — протянул он фантик Генке, — посмотри, какой он красивый, если ты его купишь и будешь с собой носить, то успех у девчонок будет постоянный, станешь самым сильным и вообще все твои мечты выполняться.

— Ты что меня за дурака считаешь? — изумленно уставился на Пашку Генка, и даже остановился, — или издеваешься?

— Ни то ни другое, — честно глядя ему в глаза ответил Пашка, — это реклама, но сказанная прямым текстом. Понятно, что если я это тебе вот так заявлю, то ты меня пошлешь с моим фантиком куда подальше.

— Естественно! — возмущенно перебил его Генка.

— А вот если сделать такой красивенький клип, ну скажем покупаешь ты этот фантик, а завтра все на тебя восхищенные взгляды кидают, послезавтра ты становишься самым крутым в школе, — Пашка, склонил голову набок, хитро посматривая на Генку, — и показать это клип по телеку раз сто, как тогда?

— Ну я не куплюсь! — упрямо ответил Генка, и снова быстро пошел, ему было немного обидно, что Пашка посчитал его таким глупым, — это же фантик от конфеты!

— Но ты уже задумался, — спокойно сказал Пашка, нагоняя его и идя рядом, — а если не фантик от конфеты, а сама конфета? Или жвачка, или зубная паста? Фантик это просто иллюстрация, первая подходящая вещь, которая попалась мне в кармане.

— Это я понял. Или ты меня тупым считаешь? — спросил Генка.

— Нет, на самом деле я проиллюстрировал то что сказал: реклама это мошенничество за которое не наказывают. Она же в обход идет, вот к примеру у всякого человека есть мечты. Стать сильным, крутым, чтобы девчонкам нравиться или среди друзей авторитетом пользоваться. Реклама использует эти мечты. Человек выбирает зубную пасту. Если они все одинаковые, то купит рекламируемую, потому что все-таки в душе надеется что его мечта сбудется, и даже если у него мало денег — купит ту что дороже, — Пашка сказал последнюю фразу немного печально.

— Так ты за то чтобы вообще всю рекламу запретить? — недоверчиво спросил Генка.

— Нет, можно показать товар что называется лицом: сделать красивый ракурс, освещение, но я против того чтобы в рекламе использовали мечты людей, — медленно произнес Пашка, — подло это.

— И навязчивая она очень, — добавил Генка, — устаешь от этого агрессивного крика.

— Тоже верно, — согласился Пашка, и помолчав громко процитировал, — но пока в городе правят торговцы, люди будут жить по их законам. Не помню из какой книжки, вроде что-то типа фэнтези, давно читал.

— Хорошо сказано, — ответил Генка. Но на душе у него все же остался неприятный осадок от того, что сам он ничего не может сделать со сложившимся положением вещей, кроме как стараться не смотреть и не слушать эти ролики, клипы и просто сообщения, произносящиеся сладким, завлекающим голосом. Здесь, конечно, их нет, но куда от этого давления деться в городе? Генка хотел спросить у Пашки, что он сам делает, чтобы укрыться от рекламы, но они уже подошли к трем старым газовым баллонам.

Пашка, положил пакет на траву, и стал снимать с верхних гаек баллонов тряпочки пропитанные керосином. Пахли они уже не так сильно, керосин успел или впитаться в щель или высохнуть. Генка начал помогать ему и тоже снял тряпку с одного баллона. Пашка достал из пакета большой разводной ключ и молоток. Настроив ключ по размеру гайки, Пашка попробовал повернуть ее.

Ничего не получилось, гайка не сдвинулась с места, как будто приросла.

— Ген, помоги, молотком постучи по ключу, — попросил Пашка. Гена взял с земли молоток и примерившись, несильно, пару раз ударил по рукоятке ключа. Это подействовало. Гайка поддалась, и Пашка стал медленно ее отвинчивать, поворачиваясь вокруг баллона.

— Постой, — вдруг спохватился Генка, — а вдруг там отравляющий газ? Тут-то нам хана и придет.

— Не, — отмахнулся Пашка, продолжая налегать на ключ, — баллоны из-под отравляющего газа никто так просто на дороге закапывать не будет. Скорее всего они или из-под углекислоты, или из под кислорода или ацетилена. Хуже всего если в них раньше аммиак хранился, вонять будет сильно и глаза слезиться начнут. Ты, если боишься, отойди.

— Ну вот еще, — хмыкнул Генка, трусом он действительно никогда не был, что по-твоему я нашатыря не нюхал?

— Тогда сломай прут, примерно полметра длиной, и тряпку с баллона на конец намотай, — попросил Пашка, остановившись для того чтобы достать из кармана нож и бросить его Генке. Тот поймал ножик на лету и раскрыв его, подойдя к ближайшему кустарнику, срезал ветку. Генка еще раз убедился до чего удобен и красив Пашкин перочинный нож. Он его немного подержал в руке, прежде чем вернуть Пашке, тот почти закончил отвинчивать гайку, которая шла теперь совсем уже легко. Генка поднял с земли тряпку и намотал ее на конец прута.

Гайка упала на траву, а под ней открылось черное отверстие сантиметров пять или семь в диаметре. Пашка быстро взял у Генки прут, зажег его и на вытянутой руке быстро протолкнул в отверстие баллона. Через мгновение вверх со свистом вырвался столб пламени.

— Ни фига себе! — отпрянул от неожиданности Генка, глядя на быстро гаснущий огонь.

— Я же говорил тебе, там кислород! — радостно закричал Пашка, — но ты видел! Почти на метр шандарахнуло!

— Да, — согласился Генка, — красиво.

— Давай следующий зажжем, — нетерпеливо предложил Пашка, подняв с земли гаечный ключ.

— А в этом, может, не все прогорело? — предположил Генка, — давай снова зажженную тряпку внутрь бросим.

— Нет, там если что-то и осталось, то такого факела не получится, — уверенно ответил Пашка, прилаживая ключ к гайке на среднем баллоне.

— Тогда я палку пойду срезать. Ножик только дай, — с энтузиазмом согласился Генка.

— На, возьми пока себе, пусть у тебя полежит, — быстро ответил Пашка, снова кинув ему свой ножик. Вторую гайку ему удалось повернуть без Генкиной помощи и он ее в данное время сопя от натуги откручивал, налегая со всей силы на рукоятку ключа. Генка срезал такую же ветку как в первый раз и соорудил импровизированный факел. Это не заняло много времени и поэтому он предложил Пашке, у которого работа шла не так скоро, вторая гайка хоть и начала откручиваться без помощи молотка, но шла не так быстро и постоянно заедала:

— Давай я покручу.

Пашка молча выпрямился и отошел на шаг в сторону, придерживая ключ одной рукой, а второй вытирая выступивший пот со лба. Генка сжал рукоятку и налегая на нее всем телом стал отворачивать гайку. Через некоторое время вторая гайка упала на траву. Пашка подал Генке прут, на конце которого зажег, чиркнув спичкой о коробок, тряпку. Вверх взметнулся еще один столб огня. С третьим баллоном, после того как они вместе открутили плохо поддающуюся гайку, вышел небольшой спор.