Шарлотта Янг - Графиня Кейт

— Ах, помилуйте! Она совершенно здорова! — ответила леди Барбара, насмешливо улыбнувшись.

— Да, кажется, ничего существенного! — засмеялся доктор, заглядывая в ясные глаза Кейт. — Были ли у вас головокружения в последнее время, а? Или они у вас случаются только, когда вы вздумаете покружиться на одном месте, а потом присесть на пол и сделать юбками огромный пузырь?

— Я теперь не могу этого делать, потому что мои платья слишком коротки! — ответила Кейт, всегда готовая откликнуться на любую шутку.

— А кошмары больше не мучают?

— Нет, с тех пор, как я съездила в Борнмут, их не бывает!

— Покажите-ка язычок!

Кейт с удовольствием высунула пунцовый кончик своего узенького язычка, зашевелила им быстро, как зверек, и так смешно, что доктор расхохотался.

— Благодарю вас, леди Кергвент! — сказал он. — Приятно видеть людей, обладающих таким прекрасным здоровьем! Не желаете ли принять полную ложку касторового масла, а?

Кейт засмеялась, сделала гримасу и покачала головой.

— Хорошо! — усмехнулся доктор, отпустив ее. — Пойду успокою леди Джейн, ничего опасного у ее племянницы нет.

— Ничего, кроме непослушания и упрямства! — прибавила леди Барбара, когда Кейт снова уткнула голову в атлас. — А жертвой всего этого становится моя сестра. Она так огорчается, когда бранят этого ребенка!

— Да, она очень любит девочку, — кивнул доктор.

— В том-то и дело. Джейн готова все шалости племянницы объяснять болезнью. И совершенно не выносит, когда я делаю ей выговор. Ради сестры я спускаю Кэтрин разные вещи, которые не должна бы спускать. А это наносит воспитанию ребенка непоправимый вред!

— Мне показалось, что нервы леди Джейн сегодня особенно расстроены, — сказал мистер Мерсер, — но я приписываю это скорому возвращению полковника.

— Да, — согласилась леди Барбара, — разумеется, с одной стороны, его возвращение будет для нас большой радостью, но с другой… Ему придется выйти в отставку, так и не получив генеральского чина.

— Ведь он делает это для здоровья сына, не так ли?

— Какой бы ни была причина, все равно очень жаль. Мальчик не поправляется от ран. Джайлзу следовало бы отправить его домой с матерью, а самому остаться в Индии еще на несколько месяцев и дождаться повышения.

— Когда вы его ждете?

— Судя по последнему письму, он должен быть здесь через две недели. Все зависит от здоровья его сына Энтони. Я бы и сама хотела поточнее знать о времени их приезда, потому что неизвестность плохо сказывается на здоровье сестры. И как назло на это время мы остались без гувернантки! Другой ребенок постарался бы в таких обстоятельствах быть внимательнее и прилежнее, но Кэтрин… Ее поведение просто невыносимо!

Услышав подобный разговор, иной ребенок подумал бы о том, чтобы сделаться послушнее и не доставлять лишних хлопот старшим. Кейт же пришла лишь к заключению, что со стороны леди Барбары нехорошо обвинять ее в болезни тети Джейн и что очень, очень жестоко не пускать ее в магазин.

В этот день леди Джейн не выезжала, и в двенадцать часов тетка Барбара, высадив Кейт с Жозефиной в парке, поехала в экипаже дальше, назначив место, где заберет их на обратной дороге.

Кейт с досадой посмотрела тетке вслед.

— Как несправедливо и жестоко было запретить мне пойти в магазин! Мне так нужен альбом! Кабы можно было зайти в магазин купить альбом. Как это жестоко запрещать! — начала жаловаться Кейт.

— Ха! — фыркнула горничная. — Да разве мы не можем сами пойти в магазин? Времени у нас предостаточно. Миледи велела нам гулять до четырех часов, а за это время мы успеем обойти пол-Лондона!

Кейт испугалась такого предложения. Она сознавала, что оно дурно, но Жозефина, не дожидаясь ответа нерешительной девочки, уже распоряжалась по-своему.

— Миледи об этом никогда не узнает! — сказала она и за руку вывела Кейт из парка.

Через мгновение они уже оказались на большой улице и садились в кэб. Желание иметь красный альбом с позолотой было очень сильным, но, ослушавшись приказа тетки, Кейт чувствовала себя несчастной. Пока кэб вез их по Пикадилли-стрит [18] Пикадилли-стрит — одна из самых оживленных торговых улиц Лондона. , чувства и мысли Кейт путались, в ее душе боролись страх и торжество. Она ничего не видела, ничего не понимала.

Красивые магазины со стеклянными дверями должны были бы порадовать Кейт, но ее испуг и смятение были слишком велики. Вытаращив глаза и ища одни альбомы, она так быстро шла по галерее, что Жозефина даже дернула ее за платье:

— Не бегите так, миледи, не то вас примут за сумасшедшую, — прошептала она. — Ах, посмотрите-ка, что за чудесная шляпка!

— Пойдемте дальше, Жозефина, — говорила нетерпеливо Кейт.

Но не так-то легко было сдвинуть с места ветреную француженку. Она застывала перед каждой витриной, где были разложены платья и узоры для вышивания, долго разглядывала и критиковала их. Кейт, боясь потеряться в толпе, не отходила от своей горничной и только дергала ее за руку.

Наконец они подошли к прилавку, на котором были разложены принадлежности для письма. Пересмотрев несколько альбомов, Кейт решила купить красный, не совсем такой, какой она представляла себе в воображении, но девочка слишком трусила, чтобы искать другой магазин. На ее глаза уже навернулись слезы, и Жозефина, опасаясь, как бы юная графиня не расплакалась по-настоящему, вышла наконец из рядов.

Было без четверти четыре. Несмотря на уверения Жозефины, что леди Барбара никак не будет в назначенный час на месте, сердце Кейт трепетало от стыда и страха быть уличенной.

Она умоляла горничную поторопиться, но Жозефина продолжала уверять свою подопечную, что они приедут вовремя. Пока они возвращались к парку в кэбе, все встречные экипажи казалась Кейт похожими на карету тетки Барбары, и девочка вздрагивала от ужаса.

Наконец лошадь остановилась на таком расстоянии от парка, какое француженка сочла безопасным, и, расплатившись с извозчиком, они пошли по боковой дорожке; Жозефина уговаривала юную графиню не бежать, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.

У самой ограды Кейт увидела знакомый экипаж. Видела их леди Барбара или нет, неизвестно. Тетка не произнесла ни единого слова, но казалась несколько удивленной и сидела очень прямо, с поджатыми губами и вздернутым вверх подбородком. Кейт села с ней рядом и еще больше забеспокоилась. Она взглянула на Жозефину, сидевшую напротив нее, но лицо горничной в маленьком чепчике было как всегда спокойным и безмятежным, и девочка ничего не могла на нем прочесть.

Молчание, сомнение и недоумение были невыносимы. Кейт хотелось заговорить, но ей не хватило храбрости. Наконец экипаж свернул на Брутон-стрит и остановился.