Рудо Мориц - Его большой день

Однажды Никита принял сообщение командования:

— Враг двинул на нас новые части. Мы сражаемся против восьми дивизий, оснащенных танками, пушками, минометами, поддерживаемых авиацией…

После этого сообщения передатчик умолк. Казалось, будто умер кто-то близкий. Напрасно Никита крутил черные ручки, напрасно стучал ключом.

Рация молчала. Тогда он разобрал ее, проверил проводки, контакты, радиолампы — все в порядке. Ребята напряженно за ним следили. Наконец он вытащил из ящика батарею, приложил оба медных язычка к своему языку и грустно сказал:

— Плохо дело. Батарея села, а запасной нет.

И он изменился в лице, совсем изменился, так что Йожо испугался. Ему показалось, что не в передатчике, а в самом Никите что-то отказало. Впервые он увидел в глазах Никиты такую печаль.

Так отряд остался совсем без связи, предоставленный сам себе.

Пришла беда — отворяй ворота. Часть отряда под командованием сержанта Бартошика получила задание взорвать вражеский склад амуниции в Клячанах. Но диверсия не удалась. Четыре бойца были серьезно ранены.

Командир отряда ходил по землянке, как затравленный зверь.

— Нет лекарств, нет врача, и даже о помощи попросить не можем. В хорошую заваруху мы попали…

— Единственный выход — послать кого-нибудь в Сланую долину. В штабе бригады есть и батареи, и лекарства, и фельдшер найдется, — решил Хорват.

Решение было правильным. Другого выхода не было.

— Но кто же из нас пройдет по захваченной территории? — спросил Выдра.

— Ну, кто пойдет?..

— Кто?

— Я… — вызвался Хорват. — Я пройду.

— Нет! Пойду я, ведь передатчик мой, — поднялся Никита.

— Нет! Вы не пройдете! — покачал головой Шимак. — Человек не иголка. Вы бы не вернулись. Ты, Никита, об этом и не думай! Твой передатчик — наша единственная связь с повстанцами. Без него мы как без рук. Если с тобой что-нибудь случится, мы совсем пропадем. Но… — Командир обвел землянку пристальным взглядом, посмотрел на мальчишек, и над переносицей у него собрались глубокие морщины.

Смотрел долго, не говоря ни слова. Волнение нарастало, потом тихо сказал:

— Ребята…

Йожо бросило в жар.

— Мы?

— Да, вы, скорее сможете. Мальчишкам легче пройти.

Шимак говорил медленно, пытаясь разгадать, что скажут на это отцы.

Габо соскочил с нар:

— Пойдем!

— Конечно, пойдем! — сказал и Йожо, храбрясь, чтобы никто не заметил, что у него дух захватило от страха.

— В таком случае… идите! — встал с бревна Хорват, подошел к мальчишкам и вытер взмокший лоб.

Отец Габо тоже кивнул в знак согласия.

— Это будет важное боевое задание, от которого многое зависит, — сказал командир отряда. — Отправитесь на рассвете! Ваг надо переплыть в неохраняемом месте!

«Важное боевое задание… важное задание… — шумело в ушах у Йожо, и он рос в собственных глазах. — Пойду… Вот здорово — пробраться через фашистские кордоны!»

Он подбадривал себя этими словами, чтобы стряхнуть последние остатки страха.

У каждого для ребят был припасен хороший совет, как будто все чувствовали их волнение. Но ребята держались молодцом. В этой суровой среде и они стали чувствовать себя настоящими мужчинами.

Едва забрезжил рассвет, ребята стали спускаться с обрыва. Спустились они быстро, почти бегом.

Йожо сжимал в руке небольшой значок. Его-то Никита и велел показать командиру бригады. Никакого письма им не дали. Если по дороге мальчишки попадут в руки вражеского патруля, письмо их сразу выдаст.

На значке по голубому небу летел белый парашют. Никита перед отходом наказал Йожо: «Береги его как зеницу ока. Не потеряй, не то отдеру за уши. Это почетный знак; вот вернусь на родину, и снова буду носить его на груди…»

Габриель, бежавший по глубокому овражку впереди, остановился на лугу, окруженном могучими дубами:

— Давай попьем воды.

На Дрговом лугу — так назывался этот луг — был маленький родник-криничка.

Люди говорили, что вода из этой кринички обладает чудодейственной силой. Кто попьет ее, одолеет даже медведя. Габо часто слышал о криничке от бабушки.

Вода была такая холодная, что сводило челюсти.

— Эх, и сила же у меня теперь! — пошутил Габо, утирая рукавом мокрый подбородок. — Пусть только попадется какой-нибудь фриц под руку!

Пока они стояли у кринички, по извилистой тропинке на край луга вышел олень, статный и горделивый, с ветвистыми рогами. Олень остановился и стал смотреть в сторону кринички. Ребята притихли.

— Спугнем его? — шепнул Габриель.

Йожо дернул его за руку:

— Нет, не надо. Он пришел попить. А нам спешить надо!

Но олень заметил движение. Он пристально посмотрел на мальчишек, потом заревел, затопал сильными ногами, повернулся и исчез в лесу. Только по треску веток можно было догадаться, где он пробегает.

— Хорошо еще, что с нами нет Грома, а то была бы драка.

Йожо разжал ладонь, и парашютистский значок напомнил ему, что надо спешить. Ведь командир наказывал: «Чем быстрее вернетесь, тем лучше! Не забывайте, у нас раненые, им нужна помощь!»

— Пошли! Скорее!

Через полчаса они подошли к лесопилке кирпичного завода.

Мальчики насторожились. В этих местах мог оказаться враг. Поэтому лесопилку обошли далеко стороной и двинулись в сторону Кечки, где собирались переплыть Ваг. В вербняке разделись. Одежду и обувь ремешками прикрепили на голове и полезли в воду.

— Бррр… холодная! — вскрикнул Габриель.

Йожо, сжав зубы, шаг за шагом все глубже заходил в воду. Течение в этих местах было стремительным. Волны с белой пеной на гребнях разбивались об ноги мальчишек. На середине реки было глубоко, и им пришлось немного проплыть. Зубы стучали, а тело обжигало холодом.

— Только бы нас никто не увидел, — волновался Йожо.

На другом берегу тоже росли вербы, а дальше тянулись полоски полей. Ребята оделись в зарослях и осторожно осмотрели окрестность. Нигде ни души. Сучаны остались по левую руку, значит, им идти вправо. Поля стояли голые, правда, на некоторых полосках еще осталась картошка.

И вдруг мальчишки заметили под кривой дикой грушей, одиноко росшей на извилистой меже, какую-то женщину. Она ловко орудовала мотыгой и бросала картошку в плетеную корзину.

А может, у нее спросить, что нового в селе?

— Подойдем, ведь она одна, — предложил Габо.

— Добрый день, тетя! — поздоровались они с женщиной.

Погруженная в работу, она не услышала, как ребята подкрались к ней сзади, и от неожиданности вздрогнула.

— А, тетя Ковачова! — крикнул Габриель.

— Что вы здесь делаете, ребята?

Не ответив, Йожо спросил:

— А что нового в селе, тетушка?

Она сняла с головы выцветший платок, пригладила волосы испачканными в земле пальцами, потом громко вздохнула и сказала: