Владислав Крапивин - Рассказы и повести

Лех стал подносить «кукушкиного ершика» к Васькиному лицу. Васька поднял барабан, как щит. Он съежился. Он понял, что сейчас во весь голос заревет, потому что мохнатое страшилище извивалось на пруте и черными точками смотрело прямо в Васькины зрачки, огромные от ужаса. Черная щелочка рта прорезала голову «ершика». Оранжевые губы, наверное, были мясистые и холодные… Васька зажмурился и открыл рот…

— Алексей! Опять ты к Снегиреву привязался? Честное слово, лопнет мое терпение! — Высокая Сенина фигура показалась из-за березок.

Васька закрыл рот и открыл глаза.

Над «кукушкиным ершиком» захлопнулась морилка.

Очень плохо бывает человеку, если выберут его барабанщиком, а он испугается какой-то маленькой гусеницы.

Васька уже не прыгает. И рюкзачок, где лежит лишь лыжная курточка, да пачка ванильных сухарей, кажется тяжелым. Гора на плечах.

Лех идет впереди и оглядывается. Оглянется и тихонько пальцем пошевелит. Показывает, как «кукушкин ершик» выгибает мохнатое туловище. Смешно ему. А как быть Ваське, если он даже видеть спокойно не может, когда что-нибудь ползет да еще извивается? Пусть тебя хоть генералом выберут, все равно страшно.

Но Леху, кажется, надоело над Васькой смеяться. А Ваське грустить тоже понемногу надоело. Ну, пусть он боится всяких гусениц и червяков. А зато не боится с разбегу перепрыгнуть на другой берег Ящерки. Речка уже узкая стала и мелкая, видно, как на дне стелются тонкие водоросли. Длинные, будто зеленые волосы русалок.

Р-раз! Только барабан загудел от толчка, да рюкзак хлопнул по спине. И под ногами другой бережок. Ну-ка, Лех, попробуй так! Где тебе! Даже длинноногая Таня ойкнула, а Сеня погрозил кулаком.

Из леса бежит среди ромашек чуть заметная тропинка. К самой воде бежит. А у воды что-то блестит. Подкова! Значит, лошади приходили на водопой.

Выхватил Васька из-под рубашки палочки. Тр-рах! Находка!

Сеня вздрогнул даже:

— Ты чего, Снегирев? Барабан продырявишь!

— Подкова!

— Я думал, жук, — почему-то обиделся Игорь.

— Шла корова, потеряла подкову, барабанщик шел, подкову нашел, — сказал Лех.

Галина не стала писать про подкову в дневник.

— Если бы она была хоть старинная…

— Все равно открытие, — доказывал с того берега Васька. — Раз есть подкова, значит, здесь где-то деревня.

Сеня засмеялся.

— Эх, Васька, Васька… Открытие! Про деревню мы и так знаем. Называется Палкино. Вон и крыши видать.

Васька бросил подкову в воду. Сверкнула на солнце и скрылась в зеленых русалочьих волосах. Разбежался Васька и махнул снова на левый берег. А он выше правого. Попал Васька животом на глинистую кромку, а ноги в воде. Животу больно, а все равно весело.

Солнце пляшет на воде и листьях. Трескотня кузнечиков на полянках. Небо перерезал наискось белой чертой быстрый реактивный лайнер. На Москву.

Вылил Васька воду из тапочек. Только собрался догонять ребят, видит — в траве мертвая стрекоза. Синяя, а крылья прозрачные с черными крапинками. Снова взметнул Васька палочки: Тр-рах!

Ну, хочется человеку побарабанить! До сих пор не удавалось. Сперва думал Васька, в походе все под барабан маршировать будут, а ничего не вышло. Сразу разбрелись. Лех идет, ворчит на кастрюлю. Сеня думает о чем-то, девчонки о своих делах говорят. А Игорь за бабочками гоняется… Тр-рах!

— Игорь! Гляди, стрекоза…

Все сбежались на сигнал. Поглядел Сеня на Ваську, попробовал пригладить свой ежик, сказал:

— Эх, Васька… Ну, чего ты, Снегирев, зря гром устраиваешь? Разве за этим барабан у тебя?

— А зачем? — сказал Васька и стал смотреть, как из мокрых тапочек идут пузыри. Шевельнешь ногой — пузырь.

— Для важного дела барабан… Вот если случится большое открытие, и надо позвать всех… или будет тревога…

Васька перестал смотреть на пузыри. Поднял Васька широко открытые глаза.

— Или если настанет очень важный момент, — тихо сказал Сеня, вот тогда ты, пожалуйста, барабань, Васька.

— Ладно, — тоже тихо сказал Васька. — А какой это важный момент?

— Всякий… Знаешь, сказать трудно… Хочешь, я расскажу лучше, что я видел однажды?

Все хотели, не только Васька. И все пошли рядом.

Сеня был тогда чуть постарше Васьки и чуть помладше Игоря и Леха. Ему исполнилось одиннадцать лет. Со своим дядей моряком он приехал в Севастополь.

Дом, где жил дядя, стоял недалеко от Исторического бульвара. Над холмом, усеянным белыми домиками, поднималось круглое здание Севастопольской панорамы. Белый камень, серебряный купол, башенка и шпиль с маленьким парусником.

В первый же день Сеня уговорил дядю купить билет.

…Низенький экскурсовод в полотняных брюках и сандалиях на босу ногу что-то громко объяснял. Сеня почти не слушал. Он стоял на круглой площадке с медными, как на капитанском мостике, поручнями.

Громадное полотно окружало склоны Малахова кургана. Склоны были как настоящие: с траншеями и землянками, с перевернутыми зарядными ящиками, брустверами из корзин. С фигурами убитых. А дальше, на полотне (и как это сумели нарисовать такую громадную картину!), английские, французские, русские колонны, синий дым выстрелов, далекие британские фрегаты, мачты затопленных русских кораблей, желтые форты и Севастополь под первым лучом солнца.

Уже не поймешь, что нарисованное, а что настоящее. Все настоящее! Но почему оно застыло и молчит?

— А здесь изображен особенно важный момент… — донесся до Сени голос экскурсовода в сандалиях. Что за момент, он уже не слышал. Ему показалось, словно чье-то волшебство разорвало заколдованную тишину и неподвижность. Сене показалось, что все ожило. Он увидел маленького барабанщика.

Круглые бомбы с треском выбрасывали желто-красные букеты взрывов. Громкое щелканье выстрелов било по ушам. Воздух гудел от криков тысяч людей, содрогался от залпов тяжелых бомбических пушек и мортир. И, как ни странно, слышался сквозь шум боя спокойный голос Нахимова, поднявшегося на оборонительную башню, ворчливый бас хирурга Пирогова, скрип ведер на коромысле сестры милосердия Даши Севастопольской. А маленький барабанщик в зеленом мундире с белой перевязью выбивал спокойную негромкую дробь.

Уже не нужен был сигнал тревоги. Солдаты пехотного полка почти построились в ощетинившуюся длинными штыками колонну.

Не нужен был сигнал атаки. Все и так знают, что начнется она сейчас.

И все-таки барабанщик бил. Он стоял совсем спокойно среди тонкого свиста пуль и шуршания тяжелых ядер. Он чуть расставил ноги и склонил голову, глядя, как ровно пляшут палочки на желтой коже высокого барабана.

И Сеня понял, что это и есть важный момент. Было очень важно, что мальчик-барабанщик оставался очень спокойным и палочки не сбивались с ровного ритма.