Владимир Великанов - Стригунки

Все, кто ни приходил в пионерскую комнату, хвалили семиклассников за интересные диаграммы, и семиклассники очень этим гордились, особенно Женя Мухин. Его руками был сделан и выкрашен щит.

Последнее время Женя стал внимательно приглядываться к отцу и оценивать все его поступки. Он все больше и больше убеждался, что отец человек, заинтересованный только в материальном благополучии своей семьи. Впервые у Жени возник вопрос, почему отец перестал считаться передовым рабочим. Болезненно переживал Женя и последний разговор с отцом. Виктор Андреевич наотрез отказался прийти на пионерский сбор и рассказать ребятам о своем заводе: о том, какие специалисты нужны заводу, какую продукцию выпускает завод сейчас и что будет производить в будущем.

— Больше мне заняться нечем, как на твои сборы ходить, — сказал отец, выслушав его просьбу. — Попусту время тратить. У меня, дел по горло, а он: «На сбор». И тебе советую, чем общественничать, лучше б учиться старался да мне б помогал.

Женя с горестью сказал Поликарпу Александровичу о том, что отец отказался прийти на сбор.

— Зря, — сказал Поликарп Александрович, — мне бы на его месте даже интересно было прийти в школу и поговорить с товарищами сына.

Учитель почувствовал, что Женю Мухина волнует не только нежелание отца выступить на оборе, а что-то более глубокое и серьезное. Однако расспрашивать он не стал.

Больше всех хлопот по подготовке к сбору, конечно, выпало на долю Наташи и Коли Никифорова. Для Коли этот сбор был подлинным испытанием. Если он пройдет хорошо, то всем станет ясно, что Никифоров — хороший организатор и его не зря выбрали председателем совета отряда.

Наконец стенд с диаграммами был готов, звенья провели необходимые экскурсии. Но надо было подготовить еще выступления ребят и пригласить гостей: отца Наташи Губиной и академика Окунева.

С Наташиным отцом вопрос решился быстро. Но деда Рем Окунев приглашать категорически отказался.

— Охота была ему по всяким сборам ходить. У него и без вас дел хватает. Остряки! Захотели, чтоб дед к ним припер! — сказал Рем.

Он не любил, когда кто-нибудь из домашних появлялся в школе, и о родительских собраниях обычно умалчивал.

Рема Наташа недолюбливала, и теперь ее прорвало:

— Это по-твоему. Академик Окунев не такой… — Наташа хотела сказать «дурак», но удержалась, — не такой, как ты. Он, я знаю, по колхозам ездит. Не хочешь звать, так я сама к нему пойду!

Окунев прошипел:

— Приди только! Все косы повыдерну!

Наташа знала, что Рем по натуре трус, что он ее и пальцем не тронет, и в тот же день отправилась к академику.

Когда Мария Никодимовна открыла дверь и увидела девочку, она улыбнулась:

— А Рема нет дома.

— Мне Рем и не нужен. Я хочу видеть академика Окунева.

Мария Никодимовна хотя и была немало удивлена, но гостью в кабинет академика проводила.

Игнатий Георгиевич, узнав, что Наташа — одноклассница внука, отложил все дела. Он внимательно ее выслушал, одобрил сбор отряда и поинтересовался, что сделал для подготовки к сбору Рем.

Несмотря на то, что на Рема она была очень зла, Наташе не хотелось его подводить. Но и соврать академику она не могла.

— В подготовке к сбору Рем не участвовал, — тихо ответила Наташа и, стараясь увести разговор в сторону, начала рассказывать о школьных делах.

Но академик спросил:

— А ты-то сама интересуешься сельским хозяйством? Или только поручение выполняешь?

Наташа рассказала, что все время жила в колхозе и только недавно приехала в Москву; что в сельском хозяйстве немного разбирается и в домодедовской школе, где училась раньше, вместе с другими ребятами выращивала на опытном участке картофель.

— А такие клубни ты видела?

Игнатий Георгиевич показал огромной величины картофелину.

Наташа спросила, что это за сорт, кто его вывел, где эта картофелина выращена.

Игнатий Георгиевич ответил на все вопросы и сказал, что если пионеры захотят ставить опыты с картофелем или другими культурами, он охотно снабдит их семенами и даст консультацию.

— Видишь вот этот клубень? — сказал Игнатий Георгиевич, показывая другую картофелину. — У него рак. Это очень опасная болезнь. — Он ловко сделал с картофелины тонкий срез, положил его на предметное стекло микроскопа и склонился над окуляром. Затем Игнатий Георгиевич предложил посмотреть в микроскоп и Наташе, чтобы та убедилась, как болезнь поразила картофельную ткань.

У академика Окунева Наташа засиделась долго. Она рассказала ему о сортах картофеля, которые выращивает ее колхоз, о знатной картофелеводке колхознице Багаевой, о том, как на школьном опытном участке их пионерское звено вырастило урожай, превышающий даже Багаевский.

Рем пришел домой, когда беседа Игнатия Георгиевича с Наташей подходила к концу. Мария Никодимовна тотчас доложила ему, что у дедушки уже давно сидит какая-то девочка. Рем сразу догадался: «Наташка!» — и помрачнел. Он решил подслушать, о чем они там разговаривают, но массивная дверь кабинета разговор его деда с Наташей сохранила в тайне.

Проводив Наташу, Игнатий Георгиевич с сожалением подумал о том, почему у него не такой внук, как эта девочка, которая всем интересуется и растет настоящим человеком.

Дружба с Наташей приносила Инне радость. Казалось бы, все стало хорошо, но на душе у Инны все-таки часто скребли кошки: она покинула свою «свиту». Теперь Инна понимала, что называть людей, которые не так способны и не так красивы, как она, «свитой», глупо и низко, что и Сорокина и другие девчонки хороши каждая по-своему.

Однажды, еще в начале их дружбы, ей дала понять это Наташа. Она лишь вскользь заметила, что Нина Сорокина очень хорошо рисует. А потом пустилась в размышления о том, что в каждом человеке есть золотая жилка, которую надо обязательно отыскать, что все люди в этом смысле одинаково богаты, что если хозяин сам не замечает свою жилку, надо ему ее раскрыть.

Инна понимала, что должна вернуться к Сорокиной, ко всем прежним подругам. Нина Сорокина держалась настороженно.

Поборов гордость, Инна заговорила с Ниной раз, другой, третий. В четвертый раз пригласила записаться в танцевальный кружок Дома пионеров. Нина отвечала на вопросы, но мириться с «предательницей Евстратовой» не хотела. И вот однажды во время очередного разговора к Инне и Нине подошла Наташа и, взяв обеих под руки, повела по коридору.

— Девчонки, хватит дуться друг на друга, — весело сказала она.

Наташу тяготила вражда Инны с Сорокиной, и, чтобы они окончательно помирились, она в тот же день вместе с Инной пришла к Нине домой.