Сергей Голицын - Городок сорванцов

— Куда же нам идти? — растерянно спросил я.

— Остается только «уголок тихих игр», — предложила Южка.

Мы свернули налево.

В уголке были вкопаны лавочки и столики, чтобы читать или сражаться в шахматы. Для малышей строители соорудили балансиры, деревянные горки, качели.

Неожиданно из-за кустов орешника выскочила девушка в ярком цветастом платье; золотые растрепанные волосы словно сиянием окружали ее по-детски счастливое, успевшее уже где-то загореть лицо. Это была студентка-практикантка.

Маленького роста, изящная, она больше смахивала на девочку лет тринадцати. Однако неумолимые законы педагогики заставляли называть ее Алевтиной Алексеевной — ну почему не просто Алей?

Щурясь от солнечных лучей; она звонко воскликнула:

— Как тут будет хорошо!

Не успел я ответить ей таким же восторженным возгласом, как со стороны Туристской улицы появилась Марья Петровна, преподавательница математики, полная брюнетка лет сорока.

— Изумительно! — радостно воскликнула она.

В Москве я не успел обменяться с ней ни одной фразой, но я уже давно подметил, что она беспрестанно восхищается. Впрочем сейчас восхищались все.

Тогда, в непогоду, я ничего не заметил. Полотняный городок, оказывается, стоял на высокой горе над самой Москвой-рекой, голубой лентой протекавшей внизу. По ту сторону реки расстилался зеленый луг, за лугом в темном лесу сверкали на солнце кое-где белые здания — санатории, дома отдыха. Вдали, у самого горизонта, туманная каемка лесных просторов незаметно переходила в голубое небо…

— Побежали! — крикнула Южка.

И ребята помчались к центру городка, на площадь Радости. Побежал и я — разве можно мне отставать от других?

Вот она, облитая теплыми солнечными лучами, окаймленная полотняными улицами и ярко зелеными деревьями, самая радостная и самая зеленая площадь в мире!

То поодиночке, то взявшись за руки, ребятишки носились туда-сюда, с визгом гонялись друг за другом. Особенно наслаждались малыши. Всякий пустяк возбуждал их: они подбирали палочки и камушки, восторженно вскрикивали; они находили жучка и тут же сбегались со всех сторон разглядывать и мучить беднягу; они рвали цветы, кидались шишками, пробовали залезать на высокие сосны…

Еще в Москве мы постоянно говорили о том, что наш городок не будет похож на пионерские лагеря, поэтому у нас сформировали маленькие отряды — по девять пионеров в каждом, это прежние пионерские звенья. А нумерация отрядов начнется с младших: первый, второй, третий отряды — четвероклассники, следующие — пятиклассники, далее шли три отряда шестиклассников.

Но с этого прекрасного дня забудем слово «класс», забудем зиму, уроки, учебники и тетради. Конечно, эти мальчики и девочки, которые в телячьем восторге носятся сейчас по площади Радости, не помнят об уроках, отметках, дневниках…

Возле доски объявлений столпилась группа ребятишек. Невдалеке Владимир Викторович незаметно наблюдал за читающими.

Мы подошли и тоже стали читать пришпиленные кнопками разноцветные листки бумаги: «Распорядок дня», «Расписание туристских походов», «Расписание дежурств отрядов на карауле и на кухне», «Календарь спортивных соревнований», «Адреса» (в каком номере палатки кто будет жить). Внизу каждого листка стояли размашистые подписи: «Составили члены штаба: заслуженный мастер спорта Эдик Шестаков и главный путешественник Саша Вараввинский», а в левом верхнем углу было выведено: «Утверждаю, начальник городка В. Грушицкий»

В центре доски объявлений — голубой листок:

СОСТАВ ШТАБА:

1. Начальник штаба — Южка.

2. Заслуженный мастер спорта и одновременно заместитель начальника штаба — Эдик Ш естаков.

3. Главный путешественник — Саша Вараввинский.

4. Главный агроном и одновременно горнист — Володя Шейкин.

5. Хранитель сокровищ — Володя Дубасов.

6. Шеф-повар — Юра Овечкин.

7. Министр игрушек и книг — Валя Гаврилова.

8. Главный врач — Наташа Толстенкова.

9. Начальник городка — В. В. Грушицкий.

Батюшки, какие они все важные! И когда только успели придумать все эти необыкновенные должности? Ниже этого удивительного списка был прикреплен другой листок- розовый.

Законы нашего городка:

1. В нашем городке всем все можно.

2. Опаздывать разрешается не больше чем на двенадцать секунд.

3. В городке ребята делают все сами и сами командуют.

4. Взрослые никогда не бранят ребят.

Примечания:

а) В исключительных случаях объявляется чрезвычайное положение. После четырехкратных сигналов горна «Тревога!» начальник городка берет в руки всю власть.

б) Во время купанья первый закон не действует. На

реке командует начальник городка.

Второй, третий и четвертый законы, а также примечания «а» и «б» — это понятно без всяких объяснений. Поживем — увидим, как ребята научатся двенадцатисекундной точности, как сами будут все делать и сами командовать, как взрослые не будут ни во что вмешиваться (хотя в этом последнем я несколько усомнился).

Ну, а первый закон — «все можно» — я еще не совсем понимал. Саша Вараввинский говорил об автобусе без кондуктора. Значит, во всем, во всем мы будем доверять ребятам? Значит, мы верим им, значит, они никогда не станут обманывать нас? Согласен, что это возможно в далеком будущем. А сейчас?

Недоуменный вопрос Вити Панкина прервал мои размышления.

— «Все можно» — значит, никто ничего мне не будет запрещать? — спросил он, ехидно улыбаясь.

— Да, Витя, — ответил подошедший Владимир Викторович, — никто ничего тебе не запретит. Но ведь ты же сознательный человек, неужели ты будешь, ну, скажем, — Владимир Викторович на минуту задумался, — ты будешь нарочно рвать свои шаровары?

Коротышка Витя выпрямился.

— Что я, маленький, что ли?

— Знаю, знаю, что, ты никогда не будешь себе вредить, — закивал головой Владимир Викторович.

— А если на тихом часе я захочу кричать и бегать? — не унимался Витя.

Все засмеялись: экий Витя, здорово поддел членов штаба — составителей законов.

Южка с Валей тревожно переглянулись.

В глазах Владимира Викторовича забегали искорки.

— Да, Витя, на тихом часе ты можешь не спать; пожалуйста, читай книгу, играй в шахматы, вырезай на палочке узоры. Но не шуми. А если ты начнешь кричать и бегать, то разбудишь товарищей. И вы, ребята… — Владимир Викторович обвел всех внимательным взглядом, — докажите, что вы сознательные. Вы получили нигде не слыханное, исключительное право «все можно». Неужели вы плохо воспользуетесь своей свободой и станете мешать и вредить другим?