Сергей Голицын - Городок сорванцов

Володя Дубасов выправил все свои отметки, но по арифметике у него по-прежнему стояло «три». Значит, он не мог ехать «покорять целину».

Но тут случилось непредвиденное.

Мама Эдика и мама Саши, узнав, что их сыновья поедут строить городок, будто запротестовали; они явились в интернат прямо к Евгению Ивановичу и наговорили ему с три короба: да, их сыновья отличники, да, они гордость интерната, но это не значит, что «заслуженный мастер спорта» и «главный путешественник» должны (какой ужас!) копать землю. И мамы дали согласие отправить в городок свою мальчиков только потому, что Владимир Викторова твердо им обещал ни на какие работы их детей не посылать.

Евгений Иванович вызвал Владимира Викторовича, тот было нахмурился, как же — столько времени ребята упорно боролись за право называться «покорителями целины», и вдруг — с самыми первыми кандидатами такое недоразумение! Но потом Владимир Викторович пожал плечами, усмехнулся, не стал спорить с мамами и прямо прошел в пятый класс.

Пятиклассники кончили готовить уроки, благополучно решили задачи и разбежались кто куда; один Володя Дубасов сидел за своей партой и мутными глазами с тоской глядел в учебник арифметики.

Владимир Викторович подсел к Володе за парту. Нет, нет, он не помог, а только чуточку подсказал.

Володя тотчас же решил задачу. Владимир Викторович торжественно сообщил ему новость:

— Поздравляю тебя с поездкой на строительство.

Будущий «хранитель сокровищ» не сразу понял в чем дело, когда же до него дошло, то положил книжку в парту и радостно прошептал:

— Спасибо.

Другим счастливцем оказался шестиклассник Юра Овечкин — долговязый, нескладный, с оттопьренными ушами, с упрямым подбородком и толстыми губами мальчик. Он тоже получил две тройки. Но на его сторону встал даже сам Евгений Иванович. Дело в том, что Юра всю зиму свободные часы проводил на кухне, там он учился у старшей поварихи интерната тети Тоси постигать тонкости кулинарного искусства. В городке он займет должность «шеф-повара», но во время строительства его руки вместо половника и веселки будут держать лопату и мастерок. Да, да, мастерок печника, ведь Юра обещал сложить настоящую кухонную плиту по всем правилам.

— У меня папа каменщик, я такую мировую плиту сложу, на четыре конфорки, только возьмите меня с собой, — умолял он.

Владимир Викторович поверил Юре и включи его в список «покорителей целины».

Эдик и Саша ходили по интернату с обиженными лицами; чтобы усилить выражение печали, они старались приподнять повыше брови, всем своим видом показывая, что очень хотели ехать. И совсем они не виноваты, что их мамы оказались такие несознательные. А потом — кто же будет проводить последний пионерский сбор? Да и календарный план летних спортивных соревнований еще не составлен. Так что волей-неволей, а придется им остаться в Москве и ехать вместе со всеми, когда городок уже построят.

Наконец настал долгожданный день!

Евгений Иванович не зря хвалился своими «богатыми» шефами. В то ясное и теплое утро конца мая въехало во двор интерната шесть порожних грузовиков.

Ввиду исключительных обстоятельств уроки были на один час прекращены, и ученики высыпали во двор.

Я подоспел как раз вовремя, когда погрузка была в самом разгаре.

Юркий Владимир Викторович, одетый в синий комбинезон со множеством туго набитых карманов, носился между грузовиками, распоряжался и фотографировал.

Евгений Иванович в своем темном в полосочку костюме степенно расхаживал по двору и тоже распоряжался.

Павел Александрович ворчал басом и тоже распоряжался.

Тетя Тося — дородная и ширококостная, в белом халате — стояла на крыльце, в последний раз перебирала звонкие кастрюли, миски, кружки, ложки и вздыхала:

— Ах, если бы вы меня взяли с собой!

Но Владимир Викторович и ребята делали вид, что не слышат ее жалоб.

Ребята от полноты чувств вопили, визжали и без толку носились по двору. Даже взрослые были возбуждены и взволнованы.

Машины никак не могли разойтись друг с другом. На них грузили круглый лес, доски, щиты под палатки, сами палатки в чехлах, рулоны толя, одеяла и прочие сокровища, в том числе два больших ящика с медикаментами и десять раскладушек для будущих больных. Все это грузили с шумом, со смехом, с веселыми возгласами.

Эдик и Саша ходили с блокнотами в руках и старательно записывали, что на какую машину погружено.

Появилась Южка в новеньких синих шароварах, в синей куртке, ее капроновый бант напоминал огромную белую бабочку. Она и Валя то вбегал в дом, то вновь выбегали; лица обеих девочек сиял таким нескрываемым счастьем…

На крыльце сидела Южкина бабушка. Она пришла провожать внучку. Обе они были чем-то похожи друг на друга. Черные потухшие глаза маленькой, сморщенной, худенькой старушки с обожанием глядели на черноглазую девочку. Бабушка нет-нет подзывала Южку к себе и склеротическими руками то ласково поправляла ее бант, то смахивала случайную ниточку с ее шаровар… Видно было, любит бабушка свою внучку беззаветно и горячо, гордится и восхищается ею…

Строители расселись по кабинам. Евгений Иванович дал торжественную команду трогаться в путь. Медленно и осторожно, слегка покачиваясь, высоко нагруженные машины выехали со двора.

— До сви-да-ни-я! До сви-да-ни-я! — с завистью махали провожавшие и тут же замолкали и словно съеживались. Пора было идти садиться за парты. Неторопливо, один за другим ребята. с грустными лицами поднимались на крыльцо и исчезали внутри здания.

Я тоже от всей души завидовал «покорителям целины».

А день стоял солнечный и теплый; даже здесь, в центре Москвы, в саду интерната, пышно распустились свежей листвой тополя и липы, зазеленела молодая травка.

«Непременно поеду к ним на строительство дня через три», — подумал я про себя и пошел домой через опустевший интернатский двор.

Оставалась одна только Южкина бабушка. Сгорбленная, в своем темном стареньком пальтишке, она стояла у крыльца и прижимала платок к глазам.

Погода в Москве резко переменилась. Мелкий дождик сеял беспрерывно, вдоль тротуаров текли мутные пенящиеся ручьи; асфальт на улицах, крыши домов не высыхали; ветер налетал холодный и резкий.

Но в Москве можно было не думать о погоде: надел плащ, сел в троллейбус и поезжай куда хочешь…

А там? Сердце сжималось: как они живут в холодных палатках? Как строят городок под дождем? Как «покоряют целину»? Ведь на самом деле сбудется предсказание медсестры, схватят ребята воспаление легких; невольно вспоминалась старенькая Южкина бабушка, вот кто сейчас ночи не спит, думая о любимой внучке.