Юрий Томин - Нынче все наоборот (Журнальный вариант)

Мама лежала в постели в своей комнате. Она не повернула головы к дочери, только покосилась в ее сторону.

— Ты заболела?

— Немного, — сказала мама. — Доктор велел лежать.

— У тебя даже доктор был?

— Был.

— А что он сказал?

— То, что обычно, — с неохотой сказала мама.

— А где папа?

— Его вызвали. Возможно, ему сегодня придется лететь.

Галка переступила с ноги на ногу. Она не знала, как себя вести.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила Галка.

— Нет, спасибо, — мамино «спасибо» прозвучало так, будто Галка уступила ей место в трамвае.

— Может быть, сходить за лекарством?

— У меня все есть, — сказала мама. — Если ты захочешь кушать, посмотри на кухне. Сегодня я не смогла ничего приготовить.

Мамины слова звучали спокойно и ровно, будто говорящие часы. Она лежала неподвижно и смотрела не на Галку, а в потолок. Мама была как кукла, и это мешало Галке подойти к ней.

Галка повернулась и пошла к двери. Сама того не замечая, она шла на цыпочках.

— Галя… — позвала мама. Галка с готовностью обернулась.

— У нас сегодня была Майя Владимировна…

— Я знаю, она мне говорила.

— Ну и прекрасно, — сказала мама и закрыла глаза.

Галка постояла немного и вышла, прикрыв за собой дверь неплотно, чтобы было слышно, если позовет мама. На кухне стояли остатки вчерашнего обеда. Галка поковырялась вилкой в салате. Есть ей не хотелось.

В квартире стояла недобрая тишина. За стеной глухо бубнило соседское радио. На подоконник шлепнулся и засеменил лапками по железу жирный голубь. Он был отвратительно беззаботен, и Галка посмотрела на него с неприязнью.

Галка потихоньку подошла к маминой двери и заглянула в щелку. Мама лежала в той же позе и смотрела в потолок. Губы ее шевелились, будто она подсчитывала что-то про себя.

Галка не решилась войти к ней и снова ушла на кухню. Она постаралась придумать, что бы такое сделать для мамы, отчего она улыбнется и заговорит своим голосом, но в голову Галке почему-то лезли всякие дурацкие мысли, вроде: надеть новогоднюю маску или подползти к кровати на четвереньках, а толкового ничего не придумывалось.

Взгляд Галки остановился на банке с кофе, стоявшей на столе. Пожалуй, это было то, что нужно. Она сварит маме кофе, принесет и поставит на стул перед кроватью. Она сделает это молча, как будто ничего не случилось, а просто она ухаживает за больным человеком.

Галка налила воды в кофейник, насыпала туда кофе и поставила на огонь. Затем она достала чистый стакан, положила в него сахар и принялась ждать, когда кофе вскипит. Тут же она вспомнила, что если делать все по правилам, то надо вскипятить и молоко. Она налила молоко в кастрюлю и включила вторую горелку. К тому времени кофейник начал тихо потрескивать, и Галка встала возле него в полной боевой готовности. Кофейник разговаривал все громче. Галка не спускала с него глаз, зная вздорный характер кофе.

Но первым все же взбунтовалось молоко. Оно вымахнуло из кастрюли белой, пузырящейся шапкой. Услышав шипенье, Галка повернулась к кастрюле и стала дуть на молоко, но шапка росла все быстрее, и, прежде чем Галка догадалась выключить горелку, вокруг кастрюли образовалось белое облако.

Галка повернула кран, и облако медленно стало оседать на плиту, вновь превращаясь в обыкновенное молоко. Сладко запахло горелым. Галка кинулась за тряпкой. Но кофе тоже не дремало. Из кофейника, подняв крышку, выплеснулось коричневое облако. Галка бросилась к кофейнику. Ручка оказалась горячей. Галка отдернула руку. Кофейник повалился набок. На полу рядом с белой лужей образовалась черная. Одной ногой Галка стояла в белой луже, другой в черной, и слезы, накопленные за день, текли по ее лицу.

— Галя, — послышался мамин голос.

Галка медленно пошла в мамину комнату и остановилась на пороге.

— Что там происходит? — спросила мама.

— Я хотела… хотела… — проговорила Галка, — хотела тебе кофе…

— Иди сюда. Садись, — сказала мама. Галка присела на край кровати.

— Убежало? — спросила мама.

— Д-да… — всхлипывая, ответила Галка.

— Ну и пусть бежит, — сказала мама, улыбнулась и тоже заплакала.

Юрка пришел в садик задолго до пяти часов. Вячеслава Андреевича еще не было. Юрка посидел на скамейке минут пять, но ему показалось, что прошел целый час. Он побежал к выходу — взглянуть на часы, висевшие на другой стороне улицы. Одна сторона часов показывала четыре, другая — пять. Конечно, Юрка немедленно решил, что правильная сторона вторая. Он помчался обратно.

У скамьи по-прежнему никого не было. Юрка уселся на нее с твердым намерением не сходить с места, чтобы не пропустить Вячеслава Андреевича. Но сидеть спокойно было просто невозможно. Через несколько минут Юрка снова был у выхода.

Так он бегал почти целый час.

Вячеслав Андреевич пришел ровно в пять.

— Ну, как дела? — спросил Вячеслав Андреевич. — Опять дома не ночевал?

— Опять. Я уже думал, что вы не придете.

— Напрасно думал.

— Я очень боялся, что вы не придете. Теперь только вы можете меня спасти.

— Спасают погибающих, — улыбнулся Вячеслав Андреевич. — А ты еще не совсем погиб. Я договорился насчет приемника и пылесоса. Часы, извини, починить они не берутся.

— Да часы и не надо, — сказал Юрка, холодея от счастья.

— Ну что ж, тогда пойдем забирать твои игрушки.

Радость Юркина сразу уменьшилась наполовину. Он помрачнел.

— Ты чего? — спросил Вячеслав Андреевич.

— Домой идти боюсь. Там мама.

— Так ведь все равно придется.

— Придется… — вздохнул Юрка. — Я даже не знаю, что мне теперь будет.

— Идем, идем, со мной тебе полегче будет, все-таки — посторонний человек…

— Нет, не легче. Она не любит, когда посторонние вмешиваются. Еще, может, и вам попадет.

— Ну что ж, — сказал Вячеслав Андреевич, — будем бороться до конца. Вперед!

Мать открыла дверь. Увидев Вячеслава Андреевича, молча посторонилась. Юрка боком прошел в переднюю. Вслед за ним вошел Вячеслав Андреевич с видом смущенным, как будто и он был в чем-то виноват.

— Здравствуйте, — сказал Вячеслав Андреевич.

— Здрасте, — сказала мама, искоса оглядела гостя, и тут же на ум ей пришло вполне законное подозрение.

— Жаловаться пришли? — спросила она. — Жалуйтесь. Только я ничего слушать не хочу. Забирайте его! Делайте с ним что хотите! У меня больше на него сил нет.

— Мама, — сказал Юрка голосом самым тонким, каким только мог, — это Вячеслав Андреевич. Он приемник починит…