Лобсанг Рампа - Жизнь с ламой

Захихикав, Мисс Ку шепнула мне:

— МЫ прошли, Фиф! А вот Семья осталась!

Мы ждали, ждали... Нам показалось, что за это время можно было слетать обратно. Аэропорт был ужасно скучным; ни один звук не нарушал тишины. Я почувствовала, что Хозяину становится все хуже. Ма беспокойно бродила туда-сюда, а Лютик дышала так, как будто находится на пределе истощения и вот-вот уснет. Где-то хлопнула дверь.

— А! — произнес Таможенник. — Вот и они.

В коридоре послышались шаги двух людей. Ближе, ближе...

— Эти люди говорят, что они — Иммигранты, — сказал Таможен­ник. — Я позвал вас, потому что я не могу заниматься их кладью, пока они не прошли через вашу службу. Санитарная служба проверила кошек, с ними все в порядке.

Представитель Службы Иммиграции оказался милым старичком; од­нако, казалось, он совершенно не ориентировался в здании Аэропорта и не имел ни малейшего представления о том, куда ему следовало нас вести. Он продолжил задавать Таможеннику вопросы, а потом нерешительно про­изнес:

— Пройдемте сюда, — и двинулся к маленькой боковой комнатке. — Прежде чем мы начнем, нужно найти все Формы и прочее, — бормотал он про себя, беспомощно тыкаясь в закрытые ящики столов. — Подождите здесь, — наконец сказал он. — Мне необходимо найти кое-какие ключи. —

Он вышел и вскоре вернулся с Таможенником. Они вместе стали пытаться открыть столы и двери шкафов, что-то бормоча про себя, когда натыкались на очередной замок. Затем оба вышли, и мы вновь погрузились в долгое ожидание.

— Я их нашел! Я нашел ключи! — с неописуемым триумфом сообщил нам представитель Иммиграционной Службы. — ТЕПЕРЬ уже недолго.

Несколько минут он пробовал один ключ за другим, с каждым разом хмурясь все больше, но ни один из ключей не подошел. Тогда он вновь призвал на помощь Таможенника, и они уже вдвоем начали осаду непокор­ного стола.

— Ты тяни наверх, — сказал представитель Иммиграционной Служ­бы, — а я потяну вниз. Если мы сможем просунуть эту штуковину в щель, нам удастся открыть это.

Их покряхтывание и ворчание звучали как колыбельная, и мы едва не заснули; но тут раздался треск дерева и звук от падения на пол одного или двух шурупов из развороченного замка. Пауза длилась мгновение, затем представитель Иммиграционной Службы сдавленно пробормотал:

— Да этот ***** стол пустой!

И вновь они принялись бродить по комнате, наугад дергая и расшаты­вая ящики столов и шкафы. Лишь ЗНАЧИТЕЛЬНО позже представитель Иммиграционной Службы воскликнул:

— Ага! ВОТ ВЫ ГДЕ!

Послышалось шуршание бумаги, тихое бормотание, а затем невнят­ный голос:

— Ну, формы у нас есть — НО ГДЕ ЖЕ ПЕЧАТИ?

И вновь поиски, и вновь бормотание и долгое ожидание. Мисс Ку и я потихоньку вздремнули и проснулись, лишь ощутив, что наши корзинки подняли.

— Теперь идите в Таможню, то есть туда, откуда вы пришли, — сказал Представитель. И мы поплелись обратно в Зал.

— Ну как, все в порядке? — спросил Таможенник, проверяя наши бумаги, на которых теперь стоял штамп «Иммигрант, приехавший на пос­тоянное место жительства».

Хозяин устало поднял чемоданы и поставил их на стойку; открыв зам­ки, он предоставил содержимое к осмотру. Таможенник методично прове­рял перечень ввозимых предметов с имеющимся в чемоданах.

— Все в порядке, — наконец сказал он. — Вы можете идти.

Когда мы вышли из здания аэропорта, вокруг толстым слоем лежал снег. Здешний уборщик заверил нас, что «давненько не было такой холод­ной зимы». Наши вещи были быстро уложены в поджидавшую машину. Ма, Лютик, Мисс Ку и я забрались на заднее сиденье, а Хозяин сел рядом с водителем. Дорога была скользкой. Водитель, казалось, весьма слабо предс­тавлял, куда мы едем, и постоянно бормотал:

— А теперь повернем сюда — нет, это должно быть дальше; ох, нет, это все же здесь.

Ехать было очень неудобно и долго, так что нам дорога показалась столь же длинной, как и перелет.

— Вот, — наконец сказал водитель, — это ваш дом.

Мы выбрались из машины и внесли вещи внутрь. Мисс Ку и я были слишком измотаны, чтобы провести тщательную инспекцию дома, поэтому мы лишь побродили немного, пытаясь определить наиболее важные места. Лишь только Хозяин поднял меня на свою кровать, как я тут же уснула.

С наступлением утра пришла Мисс Ку. Она разбудила меня словами:

— Эй, вставай, старая ленивая негодница! У нас уйма работы, так что иди за мной, а я буду рассказывать тебе обо всем.

Спрыгнув с кровати, я была вынуждена хорошенько почесаться, чтобы полностью проснуться; затем я последовала за Мисс Ку.

— Здесь мы едим, — сказала она, — а вот — Заведение с удобствами. Здесь находится стена, об которую ты могла бы расколотить свои мозги, если бы они у тебя были. Эй, запоминай хорошенько, дважды я повторять не буду!

Затем она продолжила:

— Тут дверь, которая ведет к маленькому саду, в конце которого распо­ложен гараж, а за ним начинается дорога.

Проведя меня по всему дому, она запрыгнула на подоконник в спальне Хозяина.

— Господи, Фиф! — воскликнула она. — Снаружи есть солнечная веранда, за нею большой луг, а там и до моря рукой подать. Море все замерзло.

— Не будь такой глупой, Ку, — сказал Хозяин, усаживая меня себе на плечо. — Пойдем, — и направился к двери.

Открыв дверь, он вынес меня первую, но Мисс Ку тут же шмыгнула вперед, чтобы выскочить первой.

— Это не море, — сказал Хозяин. — Это — озеро Септ-Клер. Когда потеплеет, вы сможете выходить на улицу и играть в траве.

Дом был весьма странным; на потолке каждой из нижних комнат была вентиляционная решетка, пропускавшая теплый воздух в комнаты наверху. Мисс Ку ЛЮБИЛА сидеть на такой решетке в спальне наверху, наблюдая, что творится на кухне. Во-первых, она получала больше тепла, поднимав­шегося от кухонной печки; во-вторых, ее очень привлекала возможность знать обо всем, что творится на кухне, наблюдать за приходящими торгов­цами и подслушивать, что говорят в спальне у Хозяина.

Через несколько дней после нашего приезда в Канаду наступило Рож­дество. Праздники прошли тихо: здесь мы ни с кем не были знакомы, так что на протяжении дней, которые для других были «праздничными», мы не увидели ни одной живой души и ни с кем не пообщались. Погода была противная: постоянные снегопады. Поверхность Озера представляла собой один плотный слой льда, по которому носились буеры.

И я невольно вспомнила другое время и другие Рождественские празд­ники. Мадам Дипломат была ревностной католичкой, для которой «Сайта Ноэль» был немаловажным событием. Я вспомнила, как на ПРОШЛОЕ Рождество меня закрыли в старом темном чулане; там же прошел для меня и следующий день праздника — развлекаясь, все просто забыли обо мне. ЭТО Рождество для меня было действительно самым счастливым, посколь­ку, оглядываясь на свою прошлую жизнь, я знала, что теперь я действитель­но нужна и никогда больше не буду одинока, забыта или голодна.