Михаэль Энде - Джим-кнопка и Лукас-машинист

И тут Лукас воскликнул:

– Идея! Если денег нет, надо их заработать!

– Отлично, – отозвался Джим. – Да только как же их быстро заработаешь?

– А очень просто, – ответил Лукас. – Вот вернемся к старушке Эмме и объявим, что, мол, каждый, кто заплатит 10 ли, может прокатиться с нами разок по дворцовой площади.

Они быстро направились на большую площадь перед царским дворцом, где по-прежнему стояла огромная толпа людей и с почтительного расстояния глазела на локомотив.

Только теперь все держали в руках лампионы.

Лукас с Джимом проложили себе дорогу в толпе и забрались на крышу локомотива.

В толпе с нетерпением зашептались.

– Внимание, внимание! – прокричал Лукас. – Многоуважаемые дамы и господа! Мы на локомотиве прибыли издалека и, наверное, скоро уедем отсюда. Воспользуйтесь неповторимым случаем! Прокатитесь с нами! Оплата в виду исключительной возможности всего 10 ли. Только 10 ли за поездку по этой большой площади!

В толпе переговаривались и шептались, но никто не двигался с места.

Лукас начал опять:

– Господа, спокойно подходите ближе! Локомотив абсолютно безопасен! Не бойтесь!

Подходите же, уважаемая публика!

Миндальцы с почтением смотрели на Джима и Лукаса, но вперед никто не выходил.

– Черт меня побери совсем! – выругался Лукас. – Боятся. А ну-ка, давай теперь ты!

Джим набрал побольше воздуха и стал зазывать что было сил:

– Дорогие детки и внучата! Мой вам совет: поехали! Веселее не придумаешь, будет лучше, чем на карусели! Внимание, внимание! Через несколько минут мы начинаем!

Пожалуйста, садитесь! Сегодня только 10 ли с человека! Всего 10 ли!

Но никто не шелохнулся.

– Никото не подходит, – расстроенно прошептал Джим.

– Может, для начала сделаем кружок вдвоем? – предложил Лукас. – Вполне возможно, что тогда им захочется.

Друзья слезли с крыши и поехали. Однако результат не оправдал их ожиданий.

Миндальцы в ужасе бросились врассыпную, и площадь, в конце концов, совершенно опустела.

– Все зря, – вздохнул Джим, когда они остановились.

– Значит, нужно придумать чего получше, – пробубнил Лукас себе под нос.

Они вылезли из локомотива и стали думать, только вот урчанье в желудках все время мешало. Наконец, Джим жалобно сказал:

– Сдается мне, ничего нам не придумать. Вот если бы знать кого-нибудь из местных. Какой-нибудь миндалец точно смог бы что-нибудь посоветовать.

– Охотно! – пропищал внезапно чей-то тоненький голосок. – Если я смогу вам помочь…

Лукас и Джим с удивлением глянули вниз и увидели у своих ног крошечного мальчугана ростом с ладонь. Явно чей-то внучок. Головенка у него была не больше шарика для игры в настольный теннис. Крошка снял свою малюсенькую шляпу и отвесил вежливый поклон, такой глубокий, что его косичка встала торчком.

– Достопочтенные чужестранцы, – сказал он, – меня зовут Пинг Понг. – Я готов услужить вам.

Лукас вынул изо рта трубку и поклонился с не менее серьезной физиономией:

– Меня зовут Лукас-машинист.

Затем поклонился и представился Джим:

– А я Джим Кнопка.

Малютка Пинг Понг ответил на это еще одним поклоном и тоненько прощебетал:

– До меня доносятся жалобные напевы ваших благородных желудков. Почту за честь предложить вам трапезу. Пожалуйста, подождите минуточку!

И он понесся в сторону дворца крошечными-прекрошечными шажками, зато так быстро, будто катился на колесиках.

Когда он растворился в сгустившейся тьме, друзья растерянно огляделись.

– Мне не терпится узнать, что будет дальше, – сказал Джим.

– Обождем, – проговорил Лукас, выколачивая трубку.

Возвращавшегося Пинг Понга слегка покачивало от странного груза, который он нес прямо на головке. Им оказался маленький полированный столик не больше подноса.

Малыш поставил его на землю около локомотива. Потом разложил вокруг несколько подушечек величиной с почтовую марку.

– Рассаживайтесь, пожалуйста! – сказал он, делая приглашающий жест маленькой ручкой.

Друзья как могли устроились на подушечках. Пусть это и было трудновато, но не хотелось показаться невежливыми.

Пинг Понг опять умчался и прибежал обратно с чудесным крохотным фонариком, на котором была нарисована добродушная улыбающаяся рожица. Палочку, на которой висел фонарик, он воткнул между спицами локомотивного колеса.

Теперь столик для друзей был красиво освещен. Тем временем уже совсем стемнело, но луна еще не вышла.

– Ну вот! – пропищал Пинг Понг, с удовольствием оглядывая свое творение. – А что позволительно подать на ужин достопочтенным чужестранцам?

– М-да-а, – чуть-чуть беспомощно протянул Лукас. – А что у вас есть?

Маленький гостеприимный хозяин принялся старательно перечислять:

– Не желаете ли столетние яйца с нежным салатом из беличьих ушек? Или вы предпочитаете засахаренных дождевых червей в сметане? Есть очень хорошее пюре из древесной коры под тертым лошадиным копытом. Или лучше пареные осиные гнезда со змеиной кожей под уксусом и маслом? А как насчет муравьиных клецков в лакомом бульоне из улиток? Очень рекомендую вареные в меду стрекозиные яйца или нежных гусениц тутового шелкопряда с ежиными иглами всмятку. Или вы больше любите хрустящие ножки саранчи с салатом из пикантных усиков майских жуков?

– Милый Пинг Понг! – сказал Лукас, обменявшись с Джимом ошарашенным взглядом. – Я не сомневаюсь, что все это замечательные лакомства. Но ведь мы совсем недавно в Миндалии и сперва должны немного привыкнуть к местным кушаньям. Нет ли у вас чего-нибудь совсем-совсем простого?

– Ну, конечно, есть! – пылко отозвался Пинг Понг. – К примеру, панированные лошадиные яблоки со слоновьими сливками.

– Да нет же, – сказал Джим. – Мы имеем в виду совсем другое. Есть у вас что-нибудь толковое?

– Что-нибудь толковое? – растерялся Пинг Понг. Но тут его личико просветлело.

– А-а! Понимаю! – крикнул он. – Что-нибудь вроде мышиных хвостов с пудингом из лягушачьей икры! Это самое толковое из всего, что мне известно.

Джима передернуло.

– Нет! – снова возразил он. – Я не про то. Я имел в виду, например, обычный бутерброд.

– Обычный что? – переспросил Пинг Понг.

– Бутерброд, – повторил Джим.

– Я не знаю, что это такое, – сконфузился Пинг Понг.

– Или жареная картошка с глазуньей, – предложил Лукас.

– Не-а, – сказал Пинг Понг, – про такое я ни разу не слыхал.

– Или кусочек швейцарского сыру, – продолжал Лукас, у которого при этом аж слюнки потекли.

Теперь передернуло Пинг Понга, и он с ужасом уставился на друзей.

– Прошу простить, достопочтенные чужестранцы, – пропищал он, – но ведь сыр – это же заплесневевшее молоко! Неужели вы действительно такое едите?