Владислав Крапивин - Бабушкин внук и его братья

– Красная полоса означает: «Выезд из…» Или уход. Здесь мы уходим из Озма. Ясно?

Нам было ясно. Только Вячик сказал чуть капризно:

– Такой столб надо ставить раньше. Перед рощей.

Но Арбуз возразил, что Завязанная роща лежит еще в черте города. Там бываем не только мы. А здесь уже полностью наше пространство.

Настя встревоженно напомнила:

– Но ведь на таких указателях надпись бывает с двух сторон. При выезде она с красной полосой, а при въезде – без.

– Сделаем и с другой стороны, – деловито пообещал Арбуз.

Тогда маленький Николка сердито дернул его за воротник:

– Не надо!

– Потому что, когда мы будем идти обратно, получится, что мы возвращаемся в Озм, – сказал я.

– А разве это не так? – вдруг шепотом спросил Арунас.

– Это… может быть, и так. Но зачем лишнее напоминание?..

– Лучше придумаем другое слово. Для обратной стороны, – предложил Ивка. И глянул на меня: правильно? Я кивнул.

– А какое слово? – спросил Арбуз.

И теперь на меня смотрели все.

– Не знаю, – растерялся я. – Можно ведь не сейчас…

Арбуз покладисто спрятал мелки. И ухватился за столб.

– Надо поставить. Видите, тут и яма от него сохранилась.

Неподалеку чернело в траве круглое гнездо. Арунас нашел сухой стебель бурьяна, сунул в дыру, чтобы смерить глубину. Оттуда выскочила серая лягушка. Настя завизжала. Вячик ненатурально захохотал. Арунас не испугался.

– Хорошая глубина. Давайте втыкать.

Гошка, я и Вячик подняли столб и поставили на прежнее место. Из ямы с чавканьем вылетели брызги, ударили по ногам. Мы повернули столб так, чтобы перечеркнутый «Озм» смотрел в сторону города.

Нам казалось, будто мы сделали что-то важное. Может быть, даже слегка колдовское. Мне подумалось, что в каркасе добра появилась еще одна теплая светящаяся точка и соединилась с другой точкой хрустальной спицы.

– Надо засыпать землей и утрамбовать, – посоветовал Вячик. Сам, правда, не двинулся с места.

Ивка и Арунас тут же отыскали в траве ржавую лопату без черенка, вырубили кусок дерна, наскребли из-под него рыхлой земли. Им усердно помогал Николка. Землю насыпали в яму, утоптали.

– Теперь годится, – заявил Вячик, словно был тут главный работник. Но я на него не злился. Вот ни чуточки.

Потом пошли мы дальше. По Дороге. Ивка и Арунас шагали впереди. Они были одного роста, оба светлоголовые. Только Ивка – разноцветный, с веселыми лунами и солнышками на одежде, Арунас же весь коричневый. Просто как в телерекламе – «покрытый толстым слоем шоколада». Самый загорелый из нас, и шорты с майкой тоже коричневые…

Николка догнал Ивку и Арунаса и пошел вместе с ними. Они взяли его за руки.

За этой тройкой шли рядышком Настя и Вячик. Настя вертела головой, поглядывала по сторонам. Вячик смотрел под ноги и неумело свистел. Мы с Арбузом шли последними. Путалась под ногами трава. Колеи густо заросли мышиным горохом. Кое-где краснел клевер и торчали редкие ромашки. А по обочинам стояли высокие лиловые колокольчики.

– Здесь, наверно, никогда не ходили машины, – сказал я.

– Откуда же колеи? – возразил Арбуз.

Вальдштейн оглянулся.

– Колеи от карет, – сообщил он. – Здесь в позапрошлом веке ездили дворяне в париках и камзолах. А их подкарауливали разбойники… Анастасия, ты не боишься?

– Боюсь. За тебя. Что ты свихнулся…

Оказалось, что автомобили здесь когда-то все же ходили. Через сотню шагов мы нашли еще один брошенный столб. Длиннее прежнего, с железной табличкой на кронштейне. На табличке сохранилась чешуйчатая желтая краска и остатки черной буквы А.

– Давайте поставим и его! – почему-то сильно обрадовался Арунас.

– Зачем? – сказал Вячик.

– Потому что тогда будет автобусная остановка, – веско разъяснил Николка.

Вальдштейн хихикнул:

– Думаешь, будет остановка, значит, и автобусы появятся?

Вот тут-то Арбуз и вспомнил «философию»:

– А кто знает? Может, здесь особое место, где перепутались причины и следствия. Обычно бывает так – пускают по маршруту автобус и поэтому делают на дороге остановки со столбами. А тут наоборот: сделаем остановку, и появится автобус.

– Ура, – шепотом сказал Николка.

– Дурни вы, – сообщила Настя. Но, по-моему, с одобрением.

И опять вмешался Вячик. Но уже без насмешки, с опаской:

– А зачем нам тут автобус? На нашей Дороге?

«Да, правда, – подумал я. – Появятся люди, прогонят сказку». Но рядом оказались Ивка и Арунас.

– Может, это будет особый автобус, – высказал догадку Ивка. И глянул на меня: «Правильно?!»

– Да! – обрадовался я. – И можно будет путешествовать в дальние дали…

– Лишь бы не появились блокпосты, – сказал Арунас.

– Что? – не понял Николка.

Арунас объяснил:

– Где ходят автобусы, иногда бывают блок-посты. И с них стреляют.

Николка покачал головой:

– Не-а, тут не будут…

– Только указатель должен быть настоящий, – решил дотошный Арбуз. – Давайте завтра придем с краской и все сделаем по правде.

Назавтра Арбуз прихватил сумку – в ней баночки с нитрокраской и кисти. И мы опять пришли на Дорогу. Правда, не было с нами Насти и Николки. Настя осталась с Маргаритой сочинять сказку. А Николку родители увезли в гости к тетушке. Но теперь мы нашли путь без него. И скоро оказались у столба с перечеркнутой надписью «Озм». Решили для начала как следует покрасить этот указатель. Но каким образом? Не выкапывать же столб снова!

– Кто из нас художник? – сказал Арбуз. – Пускай забирается на меня.

– Можно я? – вскинул руку Арунас.

Он сбросил майку и штаны, чтобы не заляпать краской, сел на плечи крепкому Арбузу и быстро покрыл таблицу-доску белилами. Нитрокраска сохла моментально. На белом слое Арунас вывел три черные буквы: ОЗМ. А потом из угла в угол пересек их пунцовой полосой.

Теперь указатель выглядел совсем как настоящий.

Мы полюбовались и зашагали дальше.

Над табличкой автобусной остановки Арунас возился дольше, хотя она и была вместе со столбом на земле. Пришлось этот столб (увесистый, из железной трубы) переворачивать, чтобы выкрасить указатель с двух сторон. Затем Арунас нарисовал на желтом фоне черный силуэт автобуса и большую букву А.

– Теперь надо номер маршрута, да?

Мы запереглядывались. Номер, конечно, нужен, но какой?

– Какой-нибудь, которого нет в городе, – сказал я. – Чтобы никто не спутал.

– Тогда из трех цифр, – посоветовал Ивка. – Верно… Алька? Таких номеров у нас в городе точно нет.

– Сто двадцать три, – сказал я.

– Почему сто двадцать? – с подозрением спросил Вальдштейн.

– Да нипочему. Просто по порядку: один, два, три!

И все согласились, что это число годится. Даже Вячик.

Арунас написал цифры – тоже с двух сторон. А после этого мы долго возились с установкой столба. Гнездо его у края дороги мы отыскали, но оно сильно осыпалось и заросло. Пришлось чистить и углублять палками и руками.