Владислав Крапивин - Бабушкин внук и его братья

Поднять и укрепить железный столб тоже оказалось непросто. Но мы в конце концов справились.

Табличка с буквой А и маленьким автобусом празднично зажелтела на фоне листвы – здесь росли несколько высоких берез.

И опять нам показалось, что мы сделали важную работу. Конечно, это была игра, но в ней чудилось что-то необычное. Словно мы помогали сказочному пространству вернуть его прежнюю силу.

– Ладно, пора домой, – решил наконец Арбуз.

–Не… Давайте еще постоим тут, – попросил Арунас.

– Чего еще стоять-то? – сказал Вячик.

Арунас ногтем отскребал от голой груди желтые и черные капли краски. Не поднимая головы, объяснил:

– А вдруг… автобус поедет…

Мы засмеялись, но необидно – Арунас это понял. И мы постояли еще минут десять. Конечно, никакой автобус не появился, но ждать нам было не скучно. Мы бы и еще стояли, но Арбуз глянул на часы и сообщил, что скоро вернутся домой родители.

– А я еще не почистил картошку для ужина…

Мы сказали, что почистим вместе – работы будет на пять минут…

После этого мы несколько дней не ходили ни в Завязанную рощу, ни на Дорогу. То Арбузу было некогда (помогал отцу обрабатывать деревянные заготовки), то Вячика сердитая мать засадила дома. А Настя все занималась сочинительством.

Ивка, я и Арунас ходили купаться к запруде на Стеклянке, ездили в парк, на аттракционы. А иногда просто сидели в моей комнате и смотрели диснеевские видики или болтали о том о сем. Арунас, правда, не очень-то болтал, он был молчаливый. Но он все время был с нами. Только вечером мы провожали его до трамвая.

Но вот наступил день, когда мы снова собрались вместе. И двинулись знакомым путем. Дорога тянула нас к себе…

Мы дошли до столба с автобусной табличкой, и тогда Ивка предложил:

– Давайте отдохнем здесь.

– Ты что, устал? – хмыкнул Вячик.

– Нет. Но здесь же остановка. Значит, надо постоять. Подождать.

Вячик хмыкнул опять:

– Чего подождать?

– Того самого, – сердито сказал я. – Автобуса. Ну, давай, Вальдштейн, хихикай…

Он пожал плечами: чего, мол, ты на меня взъелся?

Никто больше не спорил. Мы уселись неподалеку от столба на плоском камне-граните. Его округлые бока прятались в траве, а бугристая спина была подставлена солнцу. Искрились впаянные в серую поверхность чешуйки слюды.

На поверхности виднелись впадины, похожие на отпечатки маленьких растопыренных ладоней. Арбуз сказал, что они напоминают полустертые письмена древней цивилизации. Вальдштейн возразил, что это бред сивой кобылы. Он имел в виду не вмятины, а слова Арбуза.

Настя сказала, что Вальдштейн – скучный человек, это во-первых. А во-вторых, здесь не письмена, а следы доисторических птиц или карликовых ящеров.

Вальдштейн пообещал, что сейчас такой ящер высунет голову из-за куста и ухватит Настю за ногу.

– Вот так!

– А-а!.. Дурак…

Арунас ничего не говорил. Встал коленками на гранит и осторожно гладил его.

А Николка сообщил свою версию. Очень увесисто:

– Это детский сад приходил на прогулку. И дети ладошками обделывали камень, чтобы он стал ровнее.

– Такую твердятину! – не поверил и возмутился Вячик.

– Это было давно. Когда камни были мягкие…

– С тобой не соскучишься, – вздохнул Арбуз. С усмешкой, но вроде и с похвалой.

– Но сейчас-то сюда детский сад не водят на прогулки? – серьезно спросила Настя.

– Сейчас нет, – в тон ей ответил Николка.

– Водят, – без выражения возразил Вячик. – Вон один детсадовец шагает. Глядите.

Мы поглядели.

– Ложись, – шепотом скомандовал Арбуз. Мы не то чтобы совсем легли, но укрылись за камнем в зарослях белоцвета. Конечно, мы не испугались. Но разом поняли, что не надо выдавать себя раньше времени.

«Детсадовец» был шагах в двадцати от нас. Этакий кроха-пастушонок в сизой, полинялой одежонке и с головой цвета спелого овса. Он кого-то вел (или, скорее, тащил) на веревочке. Какое-то невидимое в траве существо размером с котенка. От этого существа или от самого пастушонка доносился еле слышный переливчатый звон.

– Что делать? – шепнул Вячик.

Мне почудилось в его шепоте что-то охотничье.

– Ничего! – огрызнулся я. – Пусть идет. Играет, наверно, незачем мешать…

– У него свои дела, у нас свои, – рассудительно сказал Ивка. – Пусть пройдет куда надо, а потом уж двинемся мы…

Мальчик шагал в ту же сторону, куда лежал наш путь.

– Так и прятаться, что ли? – пробубнил Арбуз. – Давайте покажемся. Чего такого?

Арунас проговорил с хмурой уверенностью:

– Он испугается.

– Чего?! – ненатурально возмутился Вячик. – Мы разве бандюги какие-то?

– Некоторые похожи, – вставила Настя. – Тощие, ободранные, в пятнистых штанах… Идет малыш один-одинешенек, и вдруг вылезают такие… Ивка, иди сначала ты.

Это она умница! Ивка никого не мог напугать. Наоборот! Если он кому-то улыбался, ему сразу улыбались навстречу.

Ивка не спорил. На четвереньках добрался до обочины, встал среди белоцвета и неспешно вышел на колею.

Звенящий мальчик был уже шагах в десяти. Шел медленно, с опущенной головой и словно что-то бормотал под нос.

Потом он увидел Ивку. Встал на месте. Ивка сделал несколько шагов и остановился тоже.

Мы видели Ивку со спины, однако знали, что он улыбается. И незнакомый мальчик, если и встревожился, то лишь на секунду. Ничего не мог ему сделать этот встречный мальчишка с таким дружелюбным лицом, с лунными и солнечными рожицами на штанах и рубашке.

Но ответной улыбки у «пастушонка» все же не было. Он смотрел выжидательно.

– Здравствуй, – сказал Ивка.

Мальчик в ответ нерешительно шевельнул губами.

– Играешь? – спросил Ивка.

И мальчик ответил погромче:

– Ну да… А что?

– Да ничего. Просто услышал, как кто-то звенит. И решил посмотреть…

– Это я звеню… Я думал, здесь вокруг никого нет… – кажется, «пастушонок» чего-то застеснялся.

Ивка понимающе кивнул:

– Здесь почти не бывает людей. Мы, кроме тебя, никого еще здесь не встречали.

Мальчик опять насторожился:

– Кто «мы»?

– Я и мои друзья… Ты не бойся, никто тебя не обидит. Наоборот…

Что значит «наоборот», было, наверно, не очень-то понятно. Однако мальчик вдруг улыбнулся. Чуть-чуть.

– А где твои друзья?

Ивка сказал честно:

– Спрятались за камнем, чтобы не мешать тебе. Может, ты решил погулять один и не хочешь никого видеть… Или хочешь?

Мальчик переступил с ноги на ногу (что-то динькнуло опять), подумал и кивнул.

Тогда мы тоже вышли из укрытия. Сначала Настя и Николка – они держались за руки. Следом двинулись Вячик и я, а потом уж Арбуз – самый большой и «грозный».

Курносое мальчишкино лицо опять стало напряженным. Но ненадолго. Потому что Настя спросила: