Дж. Воллис - Невозможная загадка [litres]

Слуп тоже оказался в книге. Алдвин заметил его в углу каждой второй страницы, и, если их быстро пролистывать, казалось, что он бежит от невидимой опасности, повернув к ним испуганное лицо.

Алдвин закрыл книгу и глубоко вздохнул.

– Вряд ли мой мастер был хорошим человеком, – сказал он остальным. – Думаю, он получил по заслугам.

Руби обняла его, когда заметила, что он с трудом сдерживает слёзы.

Они вернулись к фургону ещё до рассвета, продрогшие на холоде. Несмотря на оторванную дверь, автомобиль завёлся с первого раза. Телефон Джонса всё ещё был в подставке на панели управления, и он набрал на навигаторе маршрут домой – в коттедж Руби. Выехав из города, он затормозил, но мотор не выключал.

– Думаешь, на этом всё? – спросил он Руби, она сидела на пассажирском сиденье рядом с ним.

Руби кивнула.

– Думаю, да, – она шумно вздохнула и положила руки за голову. – Книга тайн скажет нам наверняка.

К тому времени как они вернулись домой и припарковали фургон в покосившемся гараже, было уже светло. Но ни Руби, ни Джонс не хотели спать. Как и Олив, которая пришла в восторг от того, что у Руби есть свой собственный дом, и бегала из комнаты в комнату, рассматривая всё, что попадалось ей на глаза.

Они попили чай с тостами, а потом Олив и Алдвин всё-таки уснули – в больших креслах в гостиной, скакка тоже захрапел, лёжа на полу. Руби и Джонс оставили их там и с помощью шлепковой пыли перенеслись к Рейнхему, – они хотели собственными глазами увидеть Книгу тайн и убедиться, что всё действительно закончилось.

Когда Рейнхем открыл им дверь, он улыбался во весь рот.

– Я вас ждал, – сказал он, пригласив их в гостиную. На маленьком кофейном столике лежала раскрытая Книга тайн, и страница мерцала.

Дело 325

Тайна Грейт-Уолсингема

– Вы справились, – сказал Рейнхем, качая головой, будто ему до сих пор не верилось. – Накануне поздно ночью я почувствовал, что книга зовёт меня, и когда я открыл её, что ж… – Он замолчал и хлопнул в ладоши. – Даже не знаю, что сказать. Уверен, Слуп да и весь Орден тоже будут впечатлены.

Руби и Джонс переглянулись.

– Вряд ли мистер Слуп сможет что-то добавить, – сказала она и достала Книгу сказок, объяснив всё, что случилось.

– Понятно, – кивнул Рейнхем, когда она закончила рассказ. – Значит, так предопределил вирд. Вы не просто разгадали тайну, вы оба, вы изменили Орднунг. Переломили многовековую традицию. Вы привели Опустошителей в новую, современную эру.

Впервые Руби ощутила безмерное облегчение, что тайна наконец разгадана, и вдруг на неё навалилась вся накопившаяся усталость. Она села на диван, уставилась на свои кроссовки и подумала, что пора покупать новые. Чёрный шов разошёлся на обеих кроссовках, а на правой ноге, над мизинцем, появилась дырочка. Ей было сложно думать о чём-то другом.

– Руби? – Джонс смотрел на неё.

– Всё хорошо, – сказала она. – Просто столько всего произошло. Я с ног валюсь.

– Кстати, ещё кое-что, – сказал Рейнхем и открыл Книгу тайн на другой странице, которая тоже мерцала.

Дело 765

Пропажа Чёрного амулета

Руби сунула руку в карман и положила Чёрный амулет на стол перед ними, Рейнхем ахнул, подняв его, затем кивнул.

– Спасибо, – сказал он.

Каждый Опустошитель в стране должен был явиться на мотбэор на следующий вечер, и сотни мужчин и мальчиков появились в положенный час возле каменной плиты, воздух так и потрескивал от шлепковой пыли.

Была тихая, тёмная ночь, лишь россыпи звёзд, словно стразы, мерцали на небе. Но тут яркое, тёплое белое сияние опустилось на собравшихся, вирд затрепетал и вдруг ярко вспыхнул, как только появилась Руби.

– Члены Ордена, – произнёс Гивенс, – вирд принял решение. Тайна Грейт-Уолсингема разгадана, и я вычёркиваю её из книги, которую вы видите.

Он поднял Книгу тайн над головой и открыл её на пульсирующей странице; мерцание замерло, и надпись исчезла, оставив лишь белоснежную страницу. Раздались первые аплодисменты, сначала робкие, но они усилились, когда Гивенс жестом позвал Руби подняться к нему.

– Задание Слупа выполнено. И поскольку его нет среди нас, чтобы подтвердить это, его ученик сделает это в его честь.

Толпа расступилась, и Алдвин поднялся на вершину холма, где стояли Руби и Гивенс. Он прочистил горло и оглядел всех Опустошителей, собравшихся под ним. Руби пожала ему руку.

– Я подтверждаю, что задача, поставленная моим мастером – разгадать тайну Грейт-Уолсингема, выполнена, – сказал мальчик. – Все вы свидетели. Значит, девочки-ученицы будут допущены в Орден. Ни я, ни другой Опустошитель не оспорят этого права. Так будет записано в Орднунге.

Яркий свет вспыхнул вокруг них, словно молния, заставив всех прикрыть глаза, а через мгновение они уже зашептались между собой, моргая и жмурясь.

Когда Джонс увидел, что Гивенс зовёт его, он взял Олив за руку.

– Готова? – шепнул он малышке. Она кивнула.

Они поднялись на вершину холма и повернулись к собравшимся. Олив ахнула, когда увидела, сколько людей на неё смотрит. Руби откашлялась и положила руку ей на плечо.

– Я беру эту девочку, Олив, в свои ученицы. Она станет первой девочкой среди учеников Ордена. И, надеюсь, не последней.

Все затаили дыхание. Никто не проронил ни слова. И вдруг грянули аплодисменты. Они становились всё громче и громче, пока все мужчины и мальчики не присоединились к ликующим, и казалось, разразился ураган.

Джонс заправил рубашку и пригладил волосы, глядя на себя в зеркало. Ему показалось, что выглядит он вполне пристойно, и он собрался уже идти, но из угла послышалось недовольное ворчанье.

Мэйтланд показал на подол его пальто, и Джон заметил, что сзади висит нитка.

– Спасибо, – сказал он, оторвав нитку и бросив её в мусорную корзину.

Мэйтланду понадобилось немало времени, чтобы вернуться. Влияние сказочного мира в Грейт-Уолсингеме оказалось столь сильным, что лишь через несколько месяцев Мэйтланд явился Джонсу во сне. Джонс терпеливо ждал, когда волшебная связь между ними окрепнет, ему так хотелось рассказать своему старому мастеру о том, что произошло. Только несколько недель назад этот момент наконец-то настал, и Мэйтланд явился ему во плоти. На этот раз Джонс бросился к мастеру, радостно улыбаясь, и принялся так быстро рассказывать о том, как они разгадали тайну Грейт-Уолсингема, что Мэйтланд велел ему притормозить. Дослушав до конца, он с минуту молчал, мерцая, а затем обнял Джонса так крепко, что сердце мальчика чуть не лопнуло от гордости. Ты принёс мне величайшее счастье на свете, прошептал Мэйтланд. Потому что стал тем, кем тебе суждено было стать.