Эмили Родда - Всё о волшебной стране Тилоаре

Его сердце замерло. Под ним лежал камень цвета звездной ночи.

В голове мгновенно вспыхнули забытые слова из «Пояса Тилоары»:

…Опал имеет особую связь с лазуритом, небесным камнем, могучим талисманом.

Лазурит! Он был встроен в ячейку, в которой пока не было личинки. Четвертый камень Пояса Тилоары.

Лиф потянулся к нему, но отдернул руку. Если вынуть камень, то упадет все то, что лежит сверху. И тогда Рой нападет на него. Смерть наступит раньше, чем он успеет донести лазурит до поверхности, и тогда и камень, и весь Пояс навсегда останутся в Улье.

Ему пришла в голову идея заменить лазурит чем-нибудь другим. Чем-то такого же размера. Он отчаянно начал копаться в карманах, хотя помнил, что у него ничего нет.

Вдруг пальцы нащупали что-то в верхнем кармане рубашки. Что-то маленькое, твердое, странной формы.

Деревянная птичка Жасмин! Как раз подходящего размера.

Рой жужжал с нарастающим недоверием. Дым почти иссяк, и насекомые просыпались. Задержав дыхание, Лиф потянулся к лазуриту. В другой руке он держал игрушку.

Мальчик вынул лазурит. Он был теплым и поддался легче, чем Лиф ожидал. Камень словно сам хотел освободиться. «Опал зовет его», — подумал Лиф, чувствуя ответное тепло Пояса.

Убрав руку, он тут же сунул на место камня деревянную птичку. Однако недостаточно быстро. Вершина пирамиды зашаталась. Гудение насекомых стало злее, громче. На него ринулось красное облако. Лиф почувствовал на коже его обжигающее прикосновение и еле сдержал крик боли.

«Тихонько, мальчик, тихонько…»

Пот заливал ему глаза. Скрежеща зубами от боли, Лиф вытянул руку и дважды дернул за веревку. Пирамида качалась. Если она упадет…

На вершине колебался кинжал Жасмин. Сунув под мышку угасающий факел, Лиф схватил кинжал.

Убийственно медленно его тянули наверх. Рой пока не знал, что его обокрали. Слабый дым все еще действовал. Наконец Лиф выбрался на свежий воздух.

Как только он встал и протянул руку с камнем Барде и Жасмин и разжал кулак, желтые облака, затягивающие небо, разорвались, как ветхая тряпка. Луна и звезды осветили землю, а лазурит ответил им радостным сиянием, словно маленькое зеркальце.

Он занял свое место на Поясе, ожив в лунных лучах.

— Мне пришлось оставить там твою птичку, Жасмин. Зато я принес тебе вот это, — с этими словами Лиф протянул ей кинжал. Она молча взяла его и спрятала под курткой. — Лазурит — это талисман. Теперь с нами ничего не случится, но надо скорее убираться отсюда.

Когда они спустились с горы, Лиф помазал укусы Роя целебной мазью Жасмин. Боль немного утихла, теперь он, похоже, вынесет долгий путь по пустыне.

Звезды указывали им дорогу.

Лазурит защищал от опасности. Но только когда друзья перелезли через каменные гряды, окружающие холмы, и уселись на твердую землю, Лиф смог рассказать обо всем, что видел в Улье.

— Теперь у нас есть четвертый камень! — бодро сказала Жасмин. — Осталось раздобыть еще три, и уж точно это будет гораздо проще, чем сейчас.

Лиф молчал. Не сразу друзья догадались, что он спит.

— Будет проще, чем сейчас! — упрямо повторила Жасмин, обращаясь к Барде.

Тот вглядывался в утомленное лицо мальчика. Как же он повзрослел! Сколько испытаний прошел! И сколько еще предстоит…

Жасмин не любила, когда на нее не обращают внимания. Она потянула Барду за рукав.

— Ты не согласен?

Барда не носил Пояс, и опал не мог показать ему будущее, но мрачная тень пробежала по его лицу, когда он ответил:

— Посмотрим, Жасмин. Посмотрим…

Стоял солнечный, ясный день, дул легкий ветерок. Идеальная погода для путешествия, если только ты не изнываешь от голода, жажды и страха. Лиф еле волочил ноги, голова была тяжелой, все тело болело. Барда и Жасмин плелись следом за ним.

Вода во флягах почти закончилась. С тех пор как путники покинули Зыбучие пески, они позволяли себе всего несколько глотков живительной влаги в день. Впереди, насколько хватало взгляда, не было ни озера, ни ручейка. Небо, освещенное рыжим закатным солнцем, казалось тяжелым и безоблачным.

Лиф опустил глаза, стараясь не глядеть на рваную линию горизонта. Зловещая гора возвышалась вдали. Пройдут недели, пока они смогут добраться до нее.

«Если прежде не умрем от жажды», — мрачно подумал Лиф, и его сердце сжалось в тревоге. Мысль о том, что с каждым шагом они все ближе к стране Теней, ужасала.

Он склонил голову, вспомнив себя, мальчика, который покинул Тил в дерзких мечтах о предстоящих приключениях. Этот мальчик казался сейчас таким юным и далеким.

Как будто целая вечность минула с того дня.

На самом деле прошло совсем немного времени — всего несколько месяцев, — и за этот срок сделано немало. Четыре камня уже сияют в Поясе, бережно спрятанном под рубахой. Осталось добыть еще три. Лиф понимал, что должен быть счастлив, горд и полон надежд, как, например, Жасмин. Вместо этого он тщетно пытался побороть отчаяние и тревогу.

Сейчас, когда Лиф смотрел назад, ему казалось чудом, что камни заняли место в медальонах. Чудом казалось и то, что он и его спутники пока выжили наперекор всем ужасам, через которые им пришлось пройти. Но как долго продлится эта полоса везения? У Лифа замирало сердце, когда он задумывался о том, что их ждет впереди.

До сих пор им удавалось скрываться от Повелителя Теней, но теперь все изменилось. Дум, испещренный шрамами предводитель Сопротивления, поведал, что о путниках разнеслась молва. А если слухи дошли до Дума, значит, они дошли и до Повелителя Теней. А сейчас Лиф, Барда и Жасмин идут под открытым небом, над ними парит Кри. Врагу необязательно даже знать их имен — достаточно описания.

Когда темная тень промелькнула над головой Лифа, он отскочил в сторону и с трудом сохранил равновесие. Но это всего лишь Кри опустился на плечо Жасмин. Ворон каркнул. Филли высунулся из-за пазухи, поднял пушистую серую головку и заверещал.

— Кри говорит, что впереди вода! — воскликнула Жасмин. — Возможно, родник, так как не видно ведущего к нему ручья. Он укрыт в рощице неподалеку от дороги.

Мысль о воде заставила всех ускорить шаги, Кри снова поднялся в воздух. Друзья поспешили за ним мимо валунов и кустов и наконец оказались под сенью странных, бледных деревьев.

Прямо в центре поляны, окруженный белыми камнями, бил родник. Завопив от радости, путники уже рванулись к воде, когда на одном из камней заметили потемневшую от времени медную табличку с выгравированными на ней словами: