Рик Риордан - Перси Джексон и проклятие титана

– Да, Перси. Пожалуй, да. Мне с ним хорошо.

– Ну, значит, все круто. Серьезно. Ты не беспокойся из-за меня.

Самое смешное, что я говорил искренне. После похода, из которого я только что вернулся, скорее мне следовало беспокоиться из-за мамы. Я же видел, как подло могут обходиться друг с другом люди: как Геракл обошелся с Зоей Ночной Тенью, как Лука обошелся с Талией. Я встречался лицом к лицу с Афродитой, богиней любви, и ее могущество напугало меня сильнее, чем могущество Ареса. Но сейчас, когда я увидел, как мама смеется и улыбается после всех этих лет, которые она терпела моего гнусного бывшего отчима, Гейба Ульяно, я невольно порадовался за нее.

– Только обещай, что не будешь обзывать его мистером Блоуфишем! – попросила она.

Я пожал плечами:

– В лицо не буду, пожалуй.

– Салли! – окликнул мистер Блофис из нашей гостиной. – Тебе зеленая тетрадка нужна или красная?

– Я лучше пойду, – сказала она. – На Рождество увидимся?

– А ты мне положишь в носок синюю конфету?

Она улыбнулась:

– Ну, если ты еще не слишком взрослый…

– Я никогда не стану слишком взрослым для того, чтобы есть конфеты!

– Ну, тогда до скорого!

Она помахала рукой сквозь туман. Ее изображение исчезло, и я подумал, что Талия была права тогда, давным-давно, в Вестовер-Холле: мама у меня действительно славная.

По сравнению с горой Олимп на Манхэттене было тихо. Пятница накануне Рождества, но сейчас было раннее утро, и Пятая авеню была почти пуста. Аргус, наш многоокий охранник, забрал нас с Гроувером и Аннабет от Эмпайр-стейт-билдинг и отвез обратно в лагерь сквозь легкую метель. Машин на шоссе Лонг-Айленд почти не было.

Поднимаясь на холм Полукровок к сосне, на которой сверкало золотое руно, я почти ожидал увидеть там Талию. Но ее не было. Она давно уже ушла вместе с Артемидой и остальными Охотницами, навстречу новым приключениям.

Хирон встретил нас в Большом Доме, с горячим шоколадом и тостами с сыром. Гроувер ушел со своими друзьями-сатирами, чтобы распространить весть о своей удивительной встрече с магией Пана. Не прошло и часа, как повсюду бегали взбудораженные сатиры, спрашивая, где тут ближайшая кофейня.

Мы с Аннабет сидели с Хироном и несколькими старшими ребятами из лагеря: Бекендорфом, Силеной Боргард и братьями Стоул. Пришла даже Кларисса из домика Ареса – она вернулась со своей тайной разведывательной миссии. Я видел, что поход, должно быть, был нелегкий: она даже не пыталась стереть меня в порошок. На подбородке у нее появился свежий шрам, а сальные белобрысые волосы были острижены коротко и неровно, как будто кто-то пытался ее подровнять детскими ножничками.

– У меня новости, – угрюмо проговорила она. – Плохие новости.

– Я тебе потом все расскажу, – сказал мне Хирон с напускной жизнерадостностью. – Главное, что ты победил. И сумел спасти Аннабет.

Аннабет с благодарностью улыбнулась мне, что заставило меня отвернуться.

Я почему-то все время вспоминал плотину Гувера и ту странную смертную девчонку, которую там встретил, Рейчел Элизабет Дэр. Не знаю почему, но мне все время приходила на ум ее дурацкая фразочка: «Ты что, всегда убиваешь людей, которые сморкаются?» Я выжил только потому, что мне помогали многие – даже случайно встреченная смертная. А я так и не объяснил ей, кто я такой…

– Лука жив, – сказал я. – Аннабет была права.

Аннабет резко выпрямилась:

– Откуда ты знаешь?

Я постарался не злиться на то, что ее это так волнует. Я пересказал ей то, что мой папа говорил про «Царевну Андромеду».

– Ну… – Аннабет неловко поерзала в своем кресле. – Если последняя битва должна грянуть, когда Перси будет шестнадцать, то у нас, по крайней мере, есть еще два года на то, чтобы что-нибудь придумать.

У меня возникло ощущение, что, когда Аннабет говорит «что-нибудь придумать», она имеет в виду «заставить Луку исправиться», и это разозлило меня еще сильнее.

Хирон был угрюм. Он сидел у огня в своем инвалидном кресле и выглядел старым-старым. Ну, в смысле… он и правда очень стар, но обычно он так не выглядит.

– Быть может, вам кажется, будто два года – это очень много, – сказал он. – Но на самом деле это краткий миг. Я все-таки надеюсь, что в пророчестве говорится не о тебе, Перси. Но если все же о тебе, значит, грядет вторая вой на титанов. И первый удар Кронос нанесет по лагерю.

– Откуда вы знаете? – спросил я. – Зачем ему наш лагерь?

– Потому что боги используют героев как оружие, – напрямик ответил Хирон. – Лиши их оружия, и боги останутся без вас как без рук. Сюда явится воинство Луки. Смертные, полубоги, чудовища… Мы должны быть готовы. Новости, принесенные Клариссой, могут оказаться ключом к тому, как именно они нападут, но…

Раздался стук в дверь, и в комнату отдыха ворвался Нико ди Анджело с раскрасневшимися с мороза щеками.

Нико улыбался, но по сторонам он огляделся с тревогой.

– Эй! А где… где моя сестра?

Гробовое молчание. Я уставился на Хирона. Мне просто не верилось, что Нико до сих пор никто ничего не сказал. А потом я сообразил почему. Они ждали, пока мы вернемся и расскажем ему сами…

Мне меньше всего хотелось это делать. Но это был мой долг перед Бьянкой.

– Привет, Нико! – Я встал из своего уютного кресла. – Пошли пройдемся, ладно? Нам надо поговорить.

Он выслушал новости молча. Почему-то от этого было еще хуже. Я все говорил, говорил, пытаясь объяснить, как это вышло и почему Бьянка пожертвовала собой, чтобы спасти других участников похода. Но я чувствовал, что этим все только порчу еще сильнее.

– Она просила передать тебе вот это.

Я достал маленькую фигурку бога, которую Бьянка нашла на свалке. Нико взял фигурку и уставился на нее.

Мы стояли у обеденного павильона, на том же самом месте, где разговаривали в последний раз, перед тем как я отправился в поход. Дул пронзительный ветер, несмотря на то что лагерь защищен от непогоды магией. На мраморные ступени падал легкий снежок. Наверно, за пределами лагеря мела настоящая пурга.

– Ты обещал защищать ее, – сказал Нико.

С тем же успехом он мог бы пырнуть меня ржавым кинжалом. Все было бы не так болезненно, как напоминание о моем обещании.

– Нико, – сказал я, – я старался. Но Бьянка пожертвовала собой, чтобы спасти остальных. Я ее отговаривал. Но она…

– Ты же обещал!

Он смотрел на меня исподлобья. Глаза у него покраснели. Он стиснул в кулачке фигурку бога.

– Нельзя было тебе доверять! – Голос у него сорвался. – Ты мне соврал! Мои кошмары сбылись!

– Погоди! Какие кошмары?

Он отшвырнул фигурку бога. Она зазвенела на ледяном мраморе.

– Я тебя ненавижу!

– Может, она еще жива, – в отчаянии сказал я. – Я же не знаю наверняка…

– Она умерла! – Нико зажмурился. Он дрожал всем телом от ярости. – Мне следовало догадаться раньше! Она на Полях Асфоделей, стоит перед судьями, и они оценивают ее деяния. Прямо сейчас. Я чувствую.